Мобильность труда и капитала обусловлена прежде всего местом того или иного государства в системе международного разделения труда. Интеграционные проекты, такие как Европейский союз и Евразийский экономический союз как раз и создаются для того, чтобы обеспечить такую мобильность. Емкость рынка труда и предложений рабочей силы обеспечивает интеграционный потенциал того или иного государства.

Формат взаимодействия России с государствами Центральной Азии в этом контексте просматривается вполне отчетливо: Россия и Казахстан нуждаются в притоках рабочей силы, а все остальные центрально-азиатские государства, за исключением Туркменистана, готовы предложить дешевую рабочую силу.

Сегодня средняя зарплата по всей России составляет около 30 тыс. рублей, в Казахстане 28 тыс. рублей, а в других странах значительно ниже (Кыргызстан – около 10 тыс. рублей, Таджикистан – чуть более 6 тыс. рублей (http://finance.tut.by/news392172.html). В открытых источниках нет официальных данных о средних зарплатах в Узбекистане и Туркменистане, так как эти страны предпочитает не публиковать отчеты на эту тему. Новостные агентства лишь периодически приносят сообщения о поручениях президентов Узбекистана и Туркменистана правительствам своих стран повысить заработную плату и снизить безработицу. Так, в конце июля 2014 г. Президент Узбекистана И. Каримов подписал указ «О повышении размеров заработной платы, пенсий, стипендий и пособий». Однако экспертные оценки свидетельствуют, что средняя зарплата в Узбекистане не выше, чем в Кыргызстане.

Аналогичной «тайной за семью печатью» являются показатели безработицы в странах Центральной Азии. Если проанализировать официальные данные, например, Узбекистана и Таджикистана, то уровень безработицы в них ниже, чем в Евросоюзе (около 10 %), США (8 %) и России (4,9 %). Однако на самом деле подсчет ведется не по методологии Международной организации труда, а по своей собственной, согласно которой массы трудовых мигрантов, выехавших на заработки в Россию в этих показателях не учитываются. Вот и получается, что уровень безработицы в Таджикистане всего 2,5 % активного населения. В Кыргызстане аналогичный показатель в начале 2014 г. был зафиксирован на уровне 2,3 % от экономически активного населения. Однако с учетом фактора мигрантов, многие из которых находятся в России на нелегальном положении, уровень безработицы в Кыргызстане, Таджикистане и Узбекистане составляет 20-30 % активного населения.

Кстати, в России и Казахстане официальные показатели безработицы значительно выше официальных показателей центрально-азиатских государств (4,9 % и 5 %). При этом в России впервые за много лет не только прекратился рост, но и обозначилась тенденция уменьшения уровня зарплат.

Однако российский и казахстанский рынок остаются по-прежнему наиболее привлекательным для трудовых мигрантов из Центральной Азии. При этом постепенно проглядывается тенденция увеличения числа мигрантов из России и Беларуси в Казахстане. Хотя пока эти цифры не велики (совокупно около 7 тыс. человек), они свидетельствует о потенциале трудовой мобильности внутри ЕАЭС. Казахстан, испытывающий меньшую потребность в привлечении мигрантов, проводит более осторожную политику, тогда как Россия до украинского кризиса выстраивала свою миграционную политику с прицелом на привлечение трудовых ресурсов. Однако, представляется, что Казахстан, рано или поздно, вынужден будет активнее принимать трудовых мигрантов из других стран Центральной Азии.

Проанализированные цифры показывают, что мультипликационный эффект от процессов евразийской интеграции можно достичь за счет создания соответствующей инфраструктуры для развития трудовой мобильности.

Перспективы евразийской интеграции связываются не только с обеспечением беспрепятственного перемещения потоков трудовых ресурсов. Можно снизить миграционную нагрузку за счет перенесения части производств в республики Центральной Азии. Для России, уровень безработицы в которой невысок, это наиболее приемлемый формат взаимодействия. Главной проблемой в этой связи является неблагоприятный инвестиционный климат в государствах Центральной Азии, который отталкивает инвесторов. В результате все вопросы об инвестициях приходится решать в ручном режиме, с привлечением руководства страны. В Кыргызстане вопросы инвестирования того, или иного проекта сознательно политизируются различными акторами политического поля. Например, ситуация с угрозой национализации «Кумтора» в Кыргызстане вот уже несколько лет отпугивает многих зарубежных инвесторов.

Сама же методология подсчета безработицы в Таджикистане и Кыргызстане свидетельствует, что чиновники, по умолчанию, рассматривают свои страны как часть евразийской интеграции. Уехавшие на заработки в другие страны а priori не считаются безработными. И это, в общем-то, правильно, другое дело, что в России центрально-азиатские мигранты также должны быть официально зарегистрированы. Безусловно, наведение порядка в вопросах трудовой миграции в России несколько снизит миграционные потоки, равно как и снизит напряжение в обществе вокруг этой темы. Для российского общества и государства это крайне важно, так как Запад в свете геополитического противостояния с Россией, несомненно, будет и дальше пытаться через аффиляцию своих акторов с русскими националистами вызвать агрессивные мигрантофобские настроения внутри страны. И хотя поле для таких действий через НКО у агентов западной soft power значительно сужено, такие действия предприниматься будут в любом случае, в том числе и посредством развертывания антимигрантской риторики в интернете.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram