«Большая игра» - термин, которым охарактеризовали противостояние Российской и Британской империй за влияние в Центральной Азии в XXIв., который актуален и сейчас. Экспертные сообщества ведут споры касательно того, кто является нынешним авторитетом в центрально-азиатском регионе – Россия, Китай или же Запад под предводительством Вашингтона. Однако, объективный авторитет отсутствует, так как руководство каждого государства ЦА по своему строит внешнюю политику, основываясь на своих интересах. Поэтому каждый «игрок» имеет только определенные преимущества, что, отчасти, и дает некоторое превосходство над другими игроками.

Преимущества разнятся как по значению, так и по результату в долгосрочной перспективе, так как и Москва, и Пекин, и Вашингтон преследуют свои цели. Расклад западного, или же американского сценария развития ЦА в целом, несмотря на красочность и праздность обёртки, понятен: размывание традиционных ценностей национальных республик, упадок экономик, дестабилизация и засилье терроризма, экстремизма и наркооборота. Российский и китайский расклады в различаются в долгосрочной перспективе, но схожи в краткосрочной и среднесрочной перспективах.

Но, учитывая то, что Москва и Пекин демонстрируют завидную слаженность в отстаивании интересов стабильной и развивающейся Центральной Азии перед западными соперниками, инструменты для популяризации флагманских проектов России (Евразийский экономический союз (ЕАЭС)) и Китая (Экономический пояс Великого Шелкового Пути) внутри региона все же разные. Более того, на первый взгляд может показаться, что в этой игре лидирует Пекин, чья экономика признана первой в мире в этом году. Учитывая многомиллиардные контракты по различным проектам, заключенные за последние полтора года Си Цзиньпинем и государствами Центральной Азии, можно подумать об экономической победе Пекина. Однако, помимо финансовых вливаний в ЦА со стороны РФ и КНР существуют и другие форматы помощи, как то: поддержка в развитии обороноспособности, и в особенности трудовая занятость центрально-азиатской общественности, гуманитарная помощь. Поэтому суждение о безоговорочном превосходстве Китая над Россией в плане помощи центрально-азиатскому региону не объективно.

Все же, с этим не согласен целый ряд экспертов, чем активно пользуются СМИ. Примером является известное экономическое издание Bloomberg, на сайте которого была опубликована статья «Putin Is Losing Out to China in Central Asia's Latest «Great Game» («Путин проигрывает Китаю в завершающейся «Большой игре» за Центральную Азию»). В материале сравниваются объемы финпомощи странам ЦА, причем сравнения приводятся с явно направленного ракурса, призванного принизить российское участие в развитии центрально-азиатских государств.

По мнению автора статьи Кэрол Мэтлак, в связи с экономическими проблемами, значение которых преувеличено, Президент РФ В. Путин «не может вкладывать крупные суммы в ЦА, в отличие от Китая». Не понятным остается, почему автор не учитывает статично функционирующие тесные связи России и государств Центральной Азии? Ведь сотрудничество, в том числе и финансовое, строится не только на высшем межгосударственном уровне. На фоне создания Евразийского экономического союза (ЕАЭС) активизировалась совместная работа и на уровнях субъектов государств. Это видно и на примере Республики Башкортостан, ТПП которой активно работает в направлении налаживании контактов с регионами республик ЦА. К тому же миграция трудовых ресурсов, приносящих существенные доходы в бюджеты центрально-азиатских «станов» также осталась незамеченной. Вместо реальных оценок западное агентство вновь напоминает о Великом шелковом пути, в частности, о строительстве железных дорог и трубопроводов на сумму более чем 16 млрд. долларов.

Важно отметить, что для Пекина принципиальна работа, основанная именно на партнерстве, а не односторонняя помощь. Иными словами, например, вышеозначенные планы по строительству нацелены на доступ к европейским рынкам, упрощение доступа к природным ресурсам Центральной Азии, и усиление своего влияния в регионе. В данном случае объективным представляется применение термина «экспансия». Муканмедий Асанбеков, научный сотрудник Института стратегического анализа и прогноза при Кыргызско-Российском славянском университете, в интервью ИА REGNUM наиболее отчетливо продемонстрировал тому доказательства: «… Опасность для региона заключается не в процессах экономического сотрудничества с Китаем, а в их динамике и преимущественно односторонней направленности, что при огромной разнице в экономических и демографических потенциалах сотрудничающих сторон, хотим мы этого или нет, превращается в экспансию доминирующего. Судите сами, сейчас при объеме ежегодного товарооборота между Китаем и странами Центральной Азии в 46,94 млрд. долларов общая стоимость товаров, вывозимых из Центральной Азии в Китай, не превышает и 5 млрд. долларов, причем вывозится преимущественно сырье».

Однако самый наглядный пример М. Асанбеков приводит касательно кыргызско-китайского экономического взаимодействия, если его можно так назвать: «…Только по официальным данным китайцами на территории республики открыто 400 предприятий, а если учесть те, которые оформлены на подставные лица, их, по мнению многих экспертов, насчитывается более тысячи. Причем доля произведенной продукции и оказываемых услуг предприятиями, фактически принадлежащими китайцам, принадлежащими китайцам, давно превысила в ВВП республики 30 процентов, что само по себе таит опасность потери государством контроля над своей экономикой». В КНР же, по словам М. Асанбекова, ни одному кыргызстанцу официально открыть предприятие за весь постсоветский период истории не удалось, что отчетливо демонстрирует как необходимость проведения более настороженной и дальновидной политики в отношении Китая со стороны руководств центрально-азиатских государств, так и увеличение значения России в их дальнейшем развитии.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram