Глава «Кыргызалтына» рассказал о закулисье переговоров по золоторудному предприятию.
Токон Мамытов – ныне глава «Кыргызалтына», может в силу характера, может потому, что немало времени отдал службе в органах нацбезопасности, человек крайне сдержанный, особенно в том, что касается оценок политических событий. И с высоты сейчас занимаемого поста Токон Болотбекович осторожно подбирает слова, описывая ситуацию, которая сейчас происходит вокруг «Кумтора». И можно лишь догадываться, чтобы он произнес, если бы не сдерживался.
Но и в сказанном нашей редакции можно легко прочесть глубокую озабоченность от попыток отдельных политиков провести процедуру национализации рудника.
- Токон Болотбекович, что именно происходило на заседании фракции «Ата Мекен»?
- На это заседание были приглашены члены правительства, руководители некоторых ведомств, имеющих отношение к горнодобывающей промышленности в т. ч. руководство «Кыргызалтына». Было несколько вопросов, которые фракция обсудила, в числе их я считаю главный вопрос о перспективах разработки месторождения «Кумтор» и его национализация. Были заданы вопросы и нам - руководству «Кыргызалтына», на которые мы дали ответы. Следует отметить, что заседание началось с презентации проекта, который довел до нас Ишенбай Кадырбеков - бывший руководитель Госагентства по архитектуре и строительству. В презентации была отражена история "Кумтора", нынешнее состояние, перспективы. В конце прозвучало, что целесообразно национализировать. В таком ключе проходило заседание фракции «Ата Мекен».
- Вы сказали, что вам как руководству «Кыргызалтына» были заданы вопросы. Какие?
- Меня обвинили, что я якобы в 92-м и 93-м году участвовал в подготовке соглашения с "Камеко", а в 92 было подписано генеральное соглашение. Также меня обвинили в том, что мы – руководство «Кыргызалтына», выступаем в качестве адвокатов стороны инвесторов, и что мы не патриоты, коль выступаем против национализации. На все это я хотел бы отметить, что, во-первых, в 92 году я работал в Нарынской области начальником районного отдела КГБ, и не мог иметь какое-либо отношение к "Кумтору", к "Камеко" и к этому соглашению по определению. Собственно, как и в последующем – ни в 94,ни в 95 году, ни в 97-м. Тогда был на очень маленьких должностях в центральном аппарате КГБ - замначальника отдела, начальник отдела. Больше занимался вопросами контрразведки. Т. е., как у нас в конторе говорят, ловили больше шпионов. Какого либо допуска и поручений лично я ни от руководства ГКНБ, ни от руководства государства и правительства по «Кумтору» не получал. Хотя, был один момент, когда я принимал участие в подготовке документа о тех правонарушениях, которые тогда имелись на предприятии со стороны канадцев – в частности, по покупке продовольствия за рубежом. Кроме нас по нарушениям работали и другие правоохранительные органы, информация была передана тогда первому лицу государства.
На обвинения в том, что мы адвокаты «Кумтора» я сказал, что должны предоставить факты. После чего члены фракции переключились на моего зама – что если не я, то он выступает в этой роли. Мне пришлось сказать, что мой заместитель длительное время жил за границей, и тоже не имел отношения ни к 2003, ни к 2009 году, к соглашениям. Опять же, и я в 2009 году, когда подписывались документы при Бакиеве, возглавлял пограничную службу Кыргызстана, откуда по требованию Жаныша Бакиева был отстранен за 7-8 месяцев до революции. Какие могут быть к нам претензии? Я напомнил лидеру фракции «Ата Мекен», что он, а не я, был тогда в парламенте и представлял власть, имел доступ к документам.
- А что по национализации?
- По тем документам, с которыми я ознакомился, оснований для национализации я не увидел. Я отметил, что сегодня многие люди, политики, эксперты выступают за национализацию, но я не видел ни одной конкретной программы этого процесса. И я обратился к лидеру фракции с просьбой показать мне научно обоснованную, экономически рассчитанную, финансово подкрепленную и юридически закрепленную программу о национализации, и, может быть, я поддержу, если я увижу что-то стоящее. Но пока что никто такую программу не дает. А просто говорить: «Национализируем», - нельзя. Первое. Второе – тот, кто даже предложит такую программу, будь это один человек, группа или фракция, все они должны взять на себя ответственность за все последствия. Политические, судебные, административные, международные, финансовые, штрафные. Кто возьмет?
Никто пока не сказал, что вот, у меня программа, если она провалится, я беру ответственность, я отвечу перед народом и государством. Я такого пока не слышу. Вот такое мое понимание вопроса. При этом, мне кажется, что многие люди, которые сейчас говорят за национализацию, в первую очередь они должны внимательно изучить все документы 2009 года, все международное законодательство, рассчитать, какие могут наступить последствия, т. е., определить плюсы и минусы, взвесить. Следующее. Нельзя забывать, что национализации осуществляется не просто так - я захотел и сделал, это делается на основе Закона о национализации, а это конституционный закон. Который, правда, еще не принят. И много еще подобных нюансов.
Отметим, в конце, что более, чем убедительные доводы Мамытова на заседании фракции услышаны не были. Решение на уровне парламентской партийной ячейки о национализации было все же принято. Правда, отметим, ни программы развития, ни обязательств об ответственности заявлено так и не было.
Правила комментирования
comments powered by Disqus