Государствам Каспийского моря (России, Азербайджану, Казахстану, Туркмении и Ирану) по ряду объективных и субъективных причин приходится сталкиваться с все большими военно-политическими "рифами". Напряженность нарастает практически во всем мире, происходит перегруппировка полюсов силы, порождая новые очаги конфликтов и войн. Все это способствует росту угроз и вызовов Каспийскому региону, "виноватому" уж тем, что его государства буквально начинены углеводородами.
Вопрос, однако, в том, что безопасность стран Каспия зависит не только от внешних угроз, но и от внутренней стабильности. С точки зрения безопасности позитивно уже то, что каспийская "пятерка", хотя бы на уровне политических заявлений, отказалась от иностранного военного присутствия в регионе – это стало своего рода ответом США на попытки милитаризации Каспия. Правда, вопрос раздела моря прикаспийскими государствами все еще не решен, что тоже не способствует стабильности в регионе, представленном мировыми газовыми и нефтяными гигантами.
Основной угрозой каспийским странам сейчас принято считать "Исламское государство" – достаточно сказать, что Афганистан граничит с Туркменией. Но пока с афганского направления откровенных поползновений в сторону Каспия не наблюдается, хотя вряд ли этот регион останется без внимания ИГ. С другой стороны, практически все эксперты тревожатся по поводу того, что исламисты нацелились на Азербайджан. Не снята с повестки дня и угроза со стороны талибов – они активизируются после ухода основной части войск НАТО из Афганистана и непременно будут пробиваться к богатейшему энергоресурсами Каспию.
И тут остро встает вопрос защиты Каспийского региона и формирующих его государств, решить который в одиночку ни одно из них, включая Россию, вряд ли сможет. Соответственно, единственной возможностью обезопасить регион является создание каспийской "пятеркой" единой системы безопасности. Удастся ли создать таковую – большой вопрос, поскольку каждая из стран "пятерки" слишком сильно, но малопродуктивно, носится со своим политическим эго в уверенности, что национальная схема безопасности, которая, кстати, весьма непонятна в случае с Туркменией, сработает при любых внешних угрозах.
В общем, у каждого государства Каспия имеется собственная внешняя политика или ее подобие, собственные планы развития, и создавать единую для всех систему безопасности они не спешат. Вероятно, рассчитывают на собственные силы или на помощь извне, которая, скорее всего, усугубит их положение — вплоть до потери реального суверенитета и соперничества внешних сил в ареале Каспийского моря.
Надо полагать, каспийские государства одумаются тогда, когда настанет время "жареного петуха", но с большой долей вероятности можно прогнозировать, что к этому времени объединяться будет поздно – "петух" их уже клюнет.
В особенно тяжелом положении может оказаться Иран, в который не перестали целиться США, Израиль и Саудовская Аравия. То есть, помимо ИГ, Иран все еще стоит перед угрозой, исходящей от трех вышеуказанных государств, поскольку переговоры по иранской ядерной программе далеки от определенности. Таким образом, на сегодняшний день самым уязвимым звеном на Каспии можно считать именно Иран, и "в случае чего" он может рассчитывать скорее на помощь России, чем на содействие других соседей по Каспию.
Хотя РФ сейчас тоже крайне уязвима в связи с событиями вокруг Украины, и прогнозировать, как долго будет продолжаться ее острое противостояние с Западом и чем оно закончится, – крайне трудно. Так что положение России, в смысле угроз и вызовов на Каспии, на данном этапе, вероятно, не лучше, чем у Ирана. Впрочем, она пока может за себя постоять. Но тандем Ирана и России, который так стремятся разбить США, дает надежду на то, что обе страны, опять же – "если что" — так или иначе "выгребут".
Соседи по Каспию, если дестабилизационный акцент будет сделан на России или Иране, либо на обоих вместе, скорее всего будут придерживаться политики нейтралитета. Но это палка о двух концах: конфликт между США и Ираном и Западом и Россией непременно распространится на все прикаспийские государства, и тогда их договоренность не допустить иностранного военного присутствия на море не будет значить ровно ничего. Так же, как и суверенитет большинства из них, за который они держатся "не с того боку", с которого следует, что и является причиной отсутствия единой системы безопасности на Каспии.
И происходит все это в условиях, когда ситуация на Ближнем Востоке отягощена не только фактором Афганистана (ИГ, талибы), но и событиями вокруг Ирака, где "благодаря" внешним силам поддерживается противостояние между суннитами и шиитами, опасное как для Ирана, так и для конфликтующего с Арменией Азербайджана. И это тоже должно быть стимулом для безотлагательной разработки и утверждения концепции безопасности государств Каспия.
Но вопрос безопасности прикаспийских государств ограничивается не только внешними вызовами, но и внутренней стабильностью каждого из них. Речь, в частности, идет об устойчивости политических режимов и возможности (невозможности) провоцирования здесь очередного "майдана". С этой точки зрения наиболее благополучной на данном этапе выглядит Туркмения. Ее жесткий лидер еще молод, вопрос преемника первого лица, в отличие от Казахстана, здесь не стоит, оппозиции не существует. Но Туркмению может подвести неопределенная внешняя политика, шараханье из стороны в сторону – от Востока к Западу.
Неясная ситуация в Казахстане. Нурсултан Назарбаев пока удерживает власть, но прозападная оппозиция в стране существует, а вопрос преемника казахского лидера – внешне, по крайней мере – остается открытым. Кроме того, Назарбаев хоть и "крепкий орешек", и его государство считается самым самодостаточным в Центральной Азии, политика Астаны в отношении соседей по Каспию неоднозначна. С одной стороны, Казахстан, точнее Назарбаев, провозглашен чуть ли не "отцом" евразийской интеграции, но центр силы, которому Астана действительно привержена, ясно не проглядывается, и популярная ныне концепция многовекторности во внешней политике не только не успокаивает, но вызывает множество вопросов и тревог. Она, скорее, является некой "ширмой" для внешнеполитических маневров, вызывающих недоверие у государств, провозглашенных Казахстаном стратегическими партнерами. Соответственно, место Астаны в пока не имеющейся общей системе безопасности государств Каспия не выяснено.
Что же касается Азербайджана, то его можно сравнить с Казахстаном – с той только разницей, что Ильхаму Алиеву еще рано думать о преемнике. Оппозиции в Азербайджане тоже не дают разгуляться. Здесь также не скрывают крайнего недовольства вмешательством Запада в дела Баку, и жестко контролируют неправительственные организации, источники и схемы их финансирования. И время от времени отвечают Западу в тоне, к которому тот не привык. Словом, Азербайджан во всеоружии ждет, что экспортный потенциал "майдана" доберется и до него.
В Иране тоже сложно. Несмотря на то, что этой страной фактически управляет духовенство, внутри иранских властных структур наличествует оппозиция, видение которой путей развития Ирана – разное, вплоть до тесного сотрудничества с Западом в ущерб завоеваниям Исламской революции. Но, несмотря на крайнюю нестабильность на Ближнем Востоке, Иран вряд ли допустит у себя повторение событий арабской весны. И недавнее соглашение Ирана о военном сотрудничестве с Россией, а также позиции иранского духовенства по внешней политике снижают вероятность "сговора" (о чем стали часто поговаривать в Тегеране) президента Роухани с Западом.
Сближение с Россией, выраженное в подписании военного соглашения, несмотря на некоторые упреки Тегерана в адрес Москвы, дает зыбкое, но все же основание того, что в вопросах безопасности Каспия Иран и Россия будут едины. Впрочем, это во многом будет зависеть от уровня газового сотрудничества Тегерана с Баку и Ашхабадом.
И, наконец, Россия, которая, вероятно, реальнее остальных (не считая Ирана) оценивает угрозы и вызовы, стоящие перед государствами Каспия. Как видно, усилия устроить в России новый "майдан" пока останутся всего лишь усилиями. Но сильное "похудание" российской экономики, санкции, введенные в отношении нее Западом, не дают надежды на то, что Москва, даже при наличии высокого военного потенциала, сумеет справиться с угрозами Каспию в одиночку: при первой же такой попытке ей, после украинского фронта, откроют еще один фронт. Хотя необходимо подчеркнуть, что именно наличие российского фактора предотвратило экспансию Каспийского региона Западом.
Словом, в настоящее время все государства Каспия неустойчивы в той или иной степени, и только от сплоченности в вопросах безопасности зависит и их личная судьба, и геополитическая архитектура всего Каспийского и прилегающих к нему регионов. Это, в первую очередь, Южный Кавказ, Центральная Азия и Ближний Восток, где терроризм, экстремизм и сепаратизм превращаются в норму жизни.
И наоборот – ситуация на Ближнем Востоке, нарушение баланса сил на этой территории (не будем забывать о сирийской проблематике) напрямую отражается на Каспийском регионе и усиливает его проблемы.
Таким образом, угрозы Каспию сегодня исходят от третьих стран и сил, включивших Каспий в сферу своих интересов, а также от внутриполитической ситуации в государствах самого региона. В общем, спасение утопающих – в руках самих утопающих, и инструментом спасения является отказ от политического фарисейства и создание единой системы безопасности каспийской "пятерки".
Правила комментирования
comments powered by Disqus