Америка не в силах привязать Среднюю Азию и Афганистан к Индии. Поэтому «великий коридор» Европа — Закавказье — Средняя Азия остаётся на бумаге.

География бессмертна. Именно так можно охарактеризовать изменения, происходящие в региональном и глобальном балансе сил в Евразии. Средняя Азия возвращается в авангард мировой политики после двадцати с лишним лет забвения, спровоцированного развалом коммунистической империи. И дело здесь не только в газовых запасах региона, которые трудно переоценить (12% от общемировых), но и в пространственном расположении — между Россией и Китаем. С учётом того, что США сумели подпортить отношения Москвы и Брюсселя под предлогом гражданской войны на Украине, связка Москва — Пекин приобретает стратегическое значение. Однако бить американцы будут в непрямой манере, делая ставку на ослабление через Афганистан среднеазиатских республик, откуда Россия (уже в меньшей степени) и Китай черпают природный газ и региональную силу. Средняя Азия становится «ахиллесовой пятой» для Пекина, который из года в год наращивает взаимозависимость в области энергетики: в 2015 году одна лишь Туркмения обещает увеличить поставки в Поднебесную до 40 млрд кубометров. Наряду с Ашхабадом в газовом состязании участвуют Казахстан, Узбекистан и Таджикистан. Поэтому у китайцев есть причина для спешки. За последние годы Россия, Китай и США предложили три конкурентных проекта по Средней Азии — Евразийский экономический союз, китайский экономический пояс Шелкового пути и Новый шелковый путь, продвигаемый американцами. Причём пальма первенства принадлежит США. Своё видение Вашингтон представил ещё в 1999 году, когда администрация Уильяма Клинтона провела через конгресс Закон о Новом шелковом пути (New Silk Road Act). Спустя год Россия, Казахстан, Белоруссия, Таджикистан и Киргизия подпишут Договор о создании Евразийского экономического сообщества, дополненный положениями о Таможенном союзе и Евразийском экономическом пространстве. А уже 1 января 2015 года заработает Евразийский экономический союз в составе России, Белоруссии, Казахстана и Армении, к которому 21 мая официально присоединится Киргизия.

Китайцы решили не отставать от русских и американцев. Председатель КНР Си Цзиньпин изложил своё видение экономического пояса Шелкового пути в октябре 2013 года, когда находился с государственным визитом в Казахстане. Спустя некоторое время, уже в Джакарте, Поднебесная презентовала т. н. морской Шелковый путь, который выступает в качестве альтернативы на случай большой войны в Средней Азии. Поэтому американские эксперты Джеффри Манкофф и Гиази Роберт были вынуждены заявить на страницах японского журнала The Diplomat, что «китайская концепция „Один пояс — один путь“ нацелена на создание торговых коридоров из Восточной и Юго-Восточной Азии в Европу через страны Средней Азии, Ближнего Востока и Северной Африки». Речь идёт о железнодорожных и автодорожных путях, аэропортах и трубопроводах, которые планируется построить за счёт инвестиционных проектов, продвигаемых 40-миллиардным Фондом шелкового пути, Азиатским банком инфраструктурных инвестиций (АБИИ) и Новым банком развития БРИКС. Вот почему США болезненно реагируют на присоединение к АБИИ своих европейских союзников и Израиля.

Что касается американских планов по Средней Азии, то они имеют ряд любопытных совпадений. Следуя заветам своего супруга, лоббистом Нового шелкового пути выступила госсекретарь США Хиллари Клинтон, объявившая о проекте в июле 2011 года из южноиндийского города Ченнаи. По её словам, Афганистан должен стать связующим звеном в торговле между Средней и Южной Азией. То есть акцент делается на выдвижение в регион Индии (в противовес Китаю), что мы и наблюдаем в настоящий момент. Локомотивом, связывающим Нью-Дели со среднеазиатскими столицами, должен стать газопровод TAPI (Туркменистан, Афганистан, Пакистан, Индия). С этой целью в 2011 году Вашингтон «выкручивает руки» Исламабаду и Тегерану, запретив строительство газопровода Иран — Пакистан, который в перспективе выходил на китайский Синьцзян; а в 2012 году США и Евросоюз совместно накладывают санкции на исламскую республику, которая только в июле 2015 года получила надежду на избавление от них. Ещё одна деталь — летом 2011 года, когда США уже скинули режимы в Египте и Тунисе, началась активная фаза гражданских войн в Сирии и Ливии, которая поставила крест на китайских планах по выходу в Восточное Средиземноморье по суше. Не говоря уже о десятках миллиардов китайских инвестиций в Ливию, которые были «зарыты в землю» после вооруженной интервенции НАТО.

США, осуществляющие военный контроль над правительством в Кабуле, заинтересованы в том, чтобы Средняя Азия была экономически завязана на Афганистан. Однако эти планы далеки от реальности, о чем говорится в докладе влиятельного американского Центра стратегических и международных исследований (The Center of Strategic and International Studies — CSIS) под названием «Соединённые Штаты и Средняя Азия после 2014 года»: «Несмотря на географическую близость и историко-культурные связи, на долю стран Средней Азии приходится менее 7% афганской внешней торговли». Аналитики сетуют на сохранившиеся промышленно-экономические связи стран региона с Россией. Как говорится, если зависимости нет, то её следует придумать. Доклад рассказывает о 40 инфраструктурных проектах, поддерживаемых Государственным департаментом в рамках Нового шелкового пути: с помощью Азиатского банка развития (где председательствует Япония) Вашингтон намерен связать Среднюю Азию и Афганистан (с последующим выходом в Южную Азию) газопроводами, железнодорожными и автомобильными путями, а также оптико-волоконными кабелями. В широком контексте Америка стремится проложить мегакоридор Европа — Закавказье — Средняя Азия, на что намекает заместитель директора CSIS по России и Евразии Джеффри Манкофф. В свою очередь, эксперт Фредерик Старр, профессор Высшей школы им. Пола Нитце при Университете Джона Хопкинса, пошёл ещё дальше, снискав овации у вашингтонской публики: «Я всегда подчеркивал и продолжаю подчеркивать важность открытия „великого южного коридора“, идущего из Гамбурга в Ханой через Кавказ, Туркменистан, Афганистан, Пакистан, Индию и другие страны. Важность этого проекта огромна, также как и соединение Афганистана с его северными соседями границей с быстрым и эффективным пропускным режимом. Если эти две вещи будут сделаны — весь регион получит огромный стимул для развития экономики, установления стабильности и мира». Итог для американцев неутешителен. TAPI пока остаётся на бумаге, что ставит США и Туркмению в безвыходное положение перед Россией и Китаем. «К несчастью, отсутствие видения будущего и стратегической политики характерно для действующей администрации не только в отношении Центральной Азии, но также и целом ряде других регионов. В результате — мы начали платить геополитическую цену», — заявил «Голосу Америки» (ещё в октябре 2013 года) старший научный сотрудник Совета по международным отношениям (CFR) Стивен Бланк.

По сравнению с Вашингтоном и Пекином, Москва имеет значительный опыт взаимодействия с регионом, который более 150 лет входил в состав Российской империи и Советского Союза. В нашей памяти свежи воспоминания о советском периоде, однако мало кто вспоминает сегодня царскую эпоху, где тоже было много позитивного. Не случайно просторы современных Туркмении, Казахстана, Узбекистана, Таджикистана и Киргизии ранее именовались Русским Туркестаном, что было оправданно: Российская империя, в отличие от британских империалистов в Индии, заливших её кровью в ходе Восстания сипаев 1857−1859 гг., не воспринималась в регионе как «пришелец» или «колонизатор». Напротив, купечество Туркестана приветствовало «белого царя», который открыл им безопасное торговое сообщение в Старый Свет. Петербург не выкачивал средства, как это делали Лондон и Париж, из своих владений, а вкладывал десятки миллионов рублей в развитие гражданской инфраструктуры, поборов хронический дефицит местной казны уже к 1908 году, который в своё время превышал 100 млн рублей (для сравнения: Аляска была продана США за $7,2 млн, курсы доллара и рубля тогда были практически равны). Более того, царское правительство наделило население имущественными правами, отменив рабство в последней четверти XIX века. До русских походов в Туркестан правители Хивы, Бухары и Коканда были полновластными собственниками земель и ирригационных систем, а население имело одно право — платить налоги. После Октябрьской революции 1917 года большевики внедрили новый термин — Средняя Азия, пытаясь таким образом дистанцироваться от эпохи царизма. Этим названием мы до сих пор и пользуемся. Надо отдать должное Иосифу Сталину, ведь в слове «средняя» звучал прямой намёк на соседство двух коммунистических государств.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram