— Олег Михайлович, как сегодня выстраиваются наши отношения с партнерами?

— Хочу сказать только одно: Туркменистан для нас — самый перспективный рынок реализации нашей продукции и самый стратегически важный партнер в Средней и Центральной Азии. Это страна, которая очень динамично развивается, экономика которой на протяжении последних пяти лет ежегодно прирастала не менее чем на 10 процентов. Наш взаимный товарооборот в 2013 году составлял 320 млн долларов, это был пик с момента развала Союза. К сожалению, сейчас эти цифры выглядят хуже,

наши партнеры переживают тяжелый период. Мировой кризис долгое время их не затрагивал, но в нынешнем году его отголоски добрались и до них. Произошло это потому, что цены на нефть и природный газ упали, а для этой страны углеводороды — главный источник поступления валюты.

И вообще, экономическая ситуация стала сложнее: в январе на 23 процента девальвировалась местная валюта — манат, государство начало пересматривать свое отношение к социальным   льготам.

Туркменистан, славившийся ранее бесплатным газом, электроэнергией, водой и бензином для населения, вынужден был объявить о реформе в социально-экономической сфере.

Хотя, подчеркну, все эти реформы проводятся без особых социальных потрясений — достигнутый уровень благосостояния граждан этой страны позволяет успешно и без шока осуществлять поэтапный переход к такой рыночной экономике.

Но несмотря на все сложности, намеченные госпрограммы не сворачивают. А планы амбициозные: Ашхабад первым в Центрально-Азиатском регионе получил право на проведение Азиатских игр в закрытых помещениях. Сейчас к этому мероприятию очень серьезно готовятся.

Стоимость строительства одного только главного олимпийского спорткомплекса для будущей Азиады-2017, который сдадут в следующем году, превышает 5 млрд долларов. Параллельно с ним строятся и другие объекты, например, сразу два новых аэропорта — в Ашхабаде и в Туркменабате, инвестиции в которые составляют по 2,5 млрд долларов.

Сейчас Туркменистан похож на одну большую стройку: возводятся жилые дома, прокладывается автобан европейского типа. В стране принята масштабная программа индустриализации, сверяясь с которой открываются нефте- и газоперерабатывающие предприятия, заводы по обработке хлопка и комбинаты текстильной промышленности. Во все это вкладываются миллиарды долларов. И многие эксперты уже склонны полагать, что нынешний кризис для Туркменистана — явление краткосрочное. Через год-полтора страна вновь встанет крепко на ноги, и ситуация в туркменской экономике от колебаний цен на черное золото не будет зависеть в такой степени, как сейчас.

— Есть ли у белорусов шанс поучаствовать в туркменских проектах?

— Разумеется. Но прежде нам предстоит показать партнерам свои реальные возможности. Вы знаете, что сейчас Беларусь задействована в строительстве очень важного для Туркменистана проекта — Гарлыкского горно-обогатительного комбината. Его мы строим с нуля уже пять лет и в марте 2017 года будем сдавать под ключ. Ленточку, как ожидается, перережут президенты двух стран. И глава Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов не раз подчеркивал: если белорусские специалисты введут в эксплуатацию Гарлыкский рудник в срок и качественно, то для нас откроются двери во все другие туркменские госпрограммы.

— Строительство Гарлыкского ГОК, являющегося, кстати, крупнейшим нашим инвестпроектом за рубежом, испытывало определенные сложности…

— Да, имели место замедления в строительстве, и не только по нашей вине. Просто горные породы на месте возведения рудника оказались не такими, как мы рассчитывали изначально. Пришлось иметь дело с особенностями геологического строения месторождения. Там такие плывуны, с которыми нашим специалистам вообще никогда не приходилось сталкиваться. В итоге решили проблему элегантно и в то же время оригинально, никто до нас в мире такие технологические решения не применял. На каждый 25-метровый в диаметре шахтный ствол «надет» бетонный стакан, который по внешнему контуру заморожен. Вода попасть в шахту уже не может, при этом стенка внутри сооружения лишена ледяной корки, что гарантирует отсутствие проблем при эксплуатации. На втором стволе мы уже прошли 237 метров из проектных 365, вышли на промежуточные породы калия и, думаю, уже к сентябрю выйдем на основной пласт. В обозначенные сроки реально уложимся, и после этого перед нами откроются совершенно иные перспективы в вопросах сотрудничества с Туркменистаном.

— Что мы можем предложить туркменским коллегам?

— Первое, что мы должны будем обязательно сделать, — это заняться проработкой вопроса совместной реализации калийных удобрений. В свое время, когда было объявлено о строительстве Гарлыкского ГОК, многие в Беларуси восприняли этот шаг как создание прямого конкурента «Беларуськалию», к тому же в одном из самых интересных для калийщиков регионе Юго-Восточной Азии. Но мы никогда и не смотрели на Туркменистан как на соперника, а видим в этой стране надежного партнера. Используя нашу товаропроводящую сеть и наш опыт в этом деле, можем совместно выступить на мировом рынке, заняв немалую его долю. Мощность будущего комбината составит около 1,4 млн концентрированных удобрений в год. Примерно 700 тыс. тонн — это внутренние потребности Туркменистана, остальное страна намерена экспортировать. Не исключено, что туркменам понадобится опыт более продвинутых в сфере продаж хлористого калия партнеров.

Также в Туркменистане недавно была принята программа по строительству импортозамещающих предприятий: планируется только в нынешнем году построить 48 крупных молочно-товарных ферм. Вскоре в стране должны появиться свои спиртзаводы и сахарные комбинаты, хотят построить и свою кондитерскую фабрику. Почему в этих проектах не должны присутствовать белорусские технологии? Наши партнеры тоже так считают. Они уже начали понимать: нет смысла изобретать велосипед, а проще приехать к нам в Беларусь, изучить наш опыт, который мало чем отличается от европейского.

— Олег Михайлович, в последнее время наша техника, реализуемая в Туркменистане, продается хуже. Есть ли шанс возвратить утраченные позиции?

— Ситуация непростая. В нынешнем году наш товарооборот упал, и значительно. За первые 5 месяцев мы поставили на этот рынок всего 170 МАЗов и около 160 тракторов, хотя ранее Туркменистан покупал у нас ежегодно по тысяче единиц каждого вида техники.

К сожалению, ни автомобильными шинами, ни лекарствами, ни товарами легкой промышленности, ни продуктами питания такую брешь в торговле сразу не закроешь. Поэтому для нас стратегическая задача — восстановить прежние объемы реализации техники МАЗ, «Амкодор», МТЗ. Плюс к этому мы очень рассчитываем на нашу деревообработку, это направление может стать для нас на туркменском рынке стратегическим.

Дерева в этой стране нет, а богатых людей, которые хотят приобретать не низкосортный товар, а высококачественные деревянные двери, окна, столы и шкафы, предостаточно.

В прошлом году мы открыли в Ашхабаде магазин по реализации наших белорусских дверных и оконных блоков, нынче планируем создать в этой стране такое совместное производство. Будем поставлять на этот рынок полуфабрикаты из дерева, а там их собирать.

Что же касается техники, то надеюсь, что утраченные позиции восстановимы. Наши МАЗы и тракторы туркмены очень любят и уважают — для них это сравнительно недорогая, но качественная техника, которая хорошо себя зарекомендовала в деле.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram