«Водно-энергетический комплекс Центральной Азии обладает мощнейшим энергопотенциалом, но неравномерность распределения водных ресурсов (85% приходится на Таджикистан и Кыргызстан) и неумение политических элит стран договариваться, не позволяет ни реализовать его полностью, ни решить проблемы энергодефицита альтернативными путями», – проблемный анализ ситуации в энергосистеме Центральной Азии делает гл. редактор журнала «Эксперт Казахстан» Сергей Домнин, специально для CABAR.asia
Вода, уголь и политика
Энергосистемы постсоветских стран Центральной Азии и в пору работы в СССР мало были похожи друг на друга, а в период независимого существования государств стали все более отдаляться. Распалось “центральноазиатское кольцо”, сведены к минимальным значениями перетоки электроэнергии внутри некогда большой субрегиональной системы. При этом Кыргызстан и Таджикистан продолжают делать ставку на гидроэлектростанции (ГЭС), Казахстан и Узбекистан – на теплоэлектростанции (ТЭС). Туркменистан развивает газотурбинные ТЭС. У гидроэнергетики в субрегионе остается высокий потенциал, правда, основную скрипку в энергетике ЦА в ближайшие 10-20 лет энергия воды вряд ли сыграет.
Два против трех
Энергетические связи советских республик Средней Азии обеспечивала Объединенная энергосистема СССР, а затем Объединенная энергосистема Центральной Азии (ОЭС ЦА). Последняя представляла собой сетевое кольцо, связывавшее линиями 220 и 500 кВ последовательно энергосистемы Туркменистана, Узбекистана, Таджикистана, Кыргызстана и южную зону Казахстана. Сегмент производства электроэнергии в ОЭС ЦА был представлен 83 станциями в пяти странах, в числе которых были как мощные ГЭС (Нурекская и Токтогульская), так и ТЭС (Сырдарьинская и Ново-Ангренская).
Находясь в одной системе, генерирующие мощности разных типов дополняли друг друга. Более того действовали в рамках одного водно-энергетического комплекса, управлявшегося из единого центра в Узбекистане. Работавшие в ирригационно-энергетическом режиме ГЭС Таджикистана и Кыргызстана в зимний период накапливали воду в водохранилищах, сокращая выработку и получая взамен электроэнергию и прочие ресурсы (уголь, газ). Весной и летом эта вода направлялась в Узбекистан, Казахстан и Туркменистан для ирригации. Взамен эти республики потребляли электроэнергию с ГЭС, которая в весенне-летний период производилась в избыточных объемах.
После распада СССР, проблема энергетической безопасности стала проблемой безопасности национальной. Каждая из стран решила реформировать свою энергосистему таким образом, чтобы выйти на стопроцентное самообеспечение. Забегая вперед, задачу максимум удалось выполнить лишь Туркменистану с его сравнительно небольшим энергопотреблением.
Для этого Казахстан в 2000-х усилил транзит Север — Юг, и планирует до 2018 года укрепить связь между своей энергодефицитной южной зоной и энергопрофицитным севером за счет магистральной сети Север — Восток — Юг. Узбекистан усилил ТЭС, но острого энергодефицита Андижанской, Наманганской и Ферганской областей, традиционно получавших электроэнергию из Таджикистана, это пока не решило. Туркменистан выстроил ЛЭП Сейди — Дашогуз, восстановил Керки — Восход и полностью отказался от узбекистанской электроэнергии.
У Таджикистана и Кыргызстана не оставалось других возможностей, как усиливать гидроэнергетику, переводя ее с ирригационно-энергетического режима в энергетически-ирригационный, что не могло не вызвать сопротивления со стороны соседей. Это и отсутствие стабильного финансирования проектов не позволило энергосистемам двух стран стать независимыми. Дефицит покрывается за счет все тех же соседей.
При этом исследователи не устают указывать, что водно-энергетический комплекс Центральной Азии обладает мощнейшим энергопотенциалом (до 460 млрд кВтч в год — это почти в 5 раз больше, чем потребляет Казахстан), но неравномерность распределения водных ресурсов (85% приходится на Таджикистан и Кыргызстан) и неумение политических элит стран договариваться, не позволяет ни реализовать его полностью, ни решить проблемы энергодефицита альтернативными путями.
Казахстан: ГЭС на вторых ролях
Особенностью казахстанской энергетики является превалирование в генерирующем секторе страны теплоэлектростанций (как на угле, так и на газе), в общей сложности дающих до 89% вырабатываемой в стране электроэнергии. На ГЭС, вторую по значимости группу энергоисточников, приходится около 11% генерации электроэнергии. Около 0,12% производства дают ветроэлектростанции и солнечные станции.
ТЭС исторически превалируют в генерирующем сегменте. Это связано с несколькими факторами. Первый — доступность и сравнительная низкая себестоимость каменного угля; в радиусе 500 км от Экибастузского каменноугольного месторождения находится до 54% совокупной установленной электрической мощности электростанций Казахстана.
Совокупная мощность ГЭС Казахстана по данным системного оператора единой энергосистемы страны АО “KEGOC” (2014 г.), составила 2 584 МВт. При этом располагаемая мощность станций летом составляет 2 382 МВт, в зимнее время — 1 461 МВт.
Из ныне действующих ГЭС РК самая длительная история у Лениногорского каскада ГЭС (13,8 МВт; здесь и далее — установленная мощность), который был запущен в 1928 году. Наиболее современная из крупных станций — Мойнакская ГЭС — запущена в 2011-м, на полную мощность (300 МВт) — с 2012 года. В 2013-м была введена в строй серия малых ГЭС в Алматинской и Жамбылской областях. Средний возраст оборудования казахстанских ГЭС — 36,5 лет.
Казахстанские ГЭС сконцентрированы в четырех регионах: Восточно-Казахстанской (ВКО), Алматинской, Жамбылской и Южно-Казахстанской (ЮКО) областях. В ВКО действуют Шульбинская ГЭС (702 МВт), Усть-Каменогорская ГЭС (331 МВт), а также Лениногорский каскад ГЭС.
В Алматинской области действуют две станции — Мойнакская ГЭС, Капчагайская ГЭС (364 МВт), Алматинский каскад ГЭС (47 МВт), а также серия мини-ГЭС: Аксуская ГЭС-1 (1,9 МВт), Иссыкские ГЭС-2 и 3 (6,1 МВт), Каратальские ГЭС-2, 3, 4 (11,9 МВт), Саркандская ГЭС (0,5 МВт), Антоновская ГЭС-3 (1,6 МВт), Успеновская ГЭС-4 (2,5 МВт), Инталинская ГЭС-5 (0,6 МВт).
В Жамбылской области действуют следующие малые ГЭС: Меркенские ГЭС-1, 2, 3 (3,6 МВт), Каракыстакская ГЭС (2,1 МВт), Тасоткельская ГЭС (9,2 МВт).
Единственная ГЭС ЮКО — Шардаринская. Ее установленная мощность составляет 100 МВт (в настоящее время на станции происходит модернизация, по итогам которой мощность должна вырасти до 126 МВт.
Поскольку все ГЭС Казахстана имеют сравнительно небольшую мощность, их задача — регулировать график нагрузок, выполняя классическую функцию маневренной мощности и “закрывая” пики потребления. В такой конфигурации за гидроэлектростанциями остается роль важных элементов энергосистемы, но не определяющих ее развитие. При том, что за последние 25-30 лет совокупная мощность казахстанских ГЭС выросла, общий уровень потребления электроэнергии, произведенный на их турбинах, согласно данным BP Energy Outlook (2014), к середине 2010-х после десятилетий взлетов и падений вернулся к значениям конца 1980-х (см. график 1).
Центральная Азия: между необходимым и достаточным
На фоне соседей по ЦА гидроэнергетические мощности Казахстана выглядят скромно. В ренкинге стран субрегиона по суммарной мощности ГЭС (см график 2) Казахстан лишь третий, уступая Таджикистану и Кыргызстану.
В этих же странах вес ГЭС в электроэнергетике является самым высоким (см. график 3).
Таджикистанская гидроэнергетика — самая мощная в ЦА. По данным International Hydropower Association (2015) общая установленная мощность местных ГЭС равна 5 190 МВт. По информации Всемирного банка (2012), выработка на ГЭС составляет 99,6% общего производства электроэнергии в стране. Иными словами, в настоящее время гидроэнергетика является единственным и безальтернативным направлением в сегменте генерации в электроэнергетике Таджикистана. Крупнейшие из действующих ГЭС — Нурекская (3 000 МВт; здесь и далее — установленная мощность), Байпазинская ГЭС (600 МВт), а также запущенные в 2008-2014 годах Сангутдинская ГЭС-1 (670 МВт) и 2 (220 МВт). Помимо крупных ГЭС в Таджикистане функционирует до 300 малых ГЭС.
В Кыргызстане на ГЭС вырабатывается 93,5% электроэнергии. Совокупная установленная мощность кыргызстанских ГЭС по оценкам International Hydropower Association составляет 3 091 МВт. Крупнейшие ГЭС — Токтогульская (1 200 МВт), Курпсайская (800 МВт), Таш-Кумырская (450 МВт). Самой современной из ГЭС средней мощности в Кыргызстане является Камбаратинская ГЭС-2 (120 МВт), запущенная в 2010 году.
Совокупная мощность ГЭС Узбекистана — 1 731 МВт, они вырабатывают 21,4% всей электроэнергии страны. Узбекистанская гидроэнергетика на сегодня представлена в основном Чирчик-Бозсуйским каскадом (Чарвакская, Ходжикентская, Газалкентская, Таваксайская, Чирчикская, Бозсуйская и др. — всего 19 ГЭС), общая электрическая мощность станций которого составляет 1 200 МВт. Примечательно, что первая станция каскада — Бозсуйская ГЭС — построена в 1926 году, а последняя — Ходжикентская ГЭС — в 1977.
Серьезных гидроэнергетических мощностей в Туркменистане исторически создано не было. Построенная в 1913 году Гиндукушская ГЭС (мощность 1,2 МВт) является единственной заметной гидроэлектростанцией страны. Также в стране действует несколько мини-ГЭС. К настоящему времени Ашхабад отказался от сколько-нибудь значимых проектов ГЭС. В силу крайней дешевизны “голубого топлива”, при вводе новых мощностей акцент делается на газовые теплоэлектростанции.
Актуален формат “мини”
В докладе Мирового энергетического совета от декабря 2015 года, отмечается, что мировая выработка электроэнергии на ГЭС растет за счет развития действующих крупных станций и новых микро-ГЭС. Эта стратегия, позволяющая избежать создания новых мегапроектов, сокращает степень общественного сопротивления в отношении гидроэнергетики.
Если вынести за скобки несколько мегапроектов ГЭС в ЦА, в этом же направлении двигаются и страны нашего региона. Столкнувшись с перспективным дефицитом газа в энергосистеме, узбекистанские власти видят в модернизации имеющихся ГЭС и перспективном строительстве малых ГЭС. Согласно Программе развития гидроэнергетики Узбекистана на 2016-2020 планируется модернизировать 19 ГЭС, “что даст возможность увеличить их совокупную мощность на 100 МВт, дополнительно генерировать 450 млн кВт/ч электроэнергии, сэкономить 200 млн кубометров газа”. Если же будут реализованы проекты сотен малых ГЭС, то в электробалансе появится еще около 1 100 МВт мощности.
В Казахстане после строительства Мойнакской ГЭС о других крупных проектах не слышно, однако на драфте стоят планы строительства Булакской ГЭС (80 МВт) на Иртыше и Кербулакской ГЭС (50 МВт) на Или. В последние 10 лет реализовано 7 проектов малых ГЭС. В базе открытых для инвестиций проектов Министерства по инвестициям и развитию Казахстана присутствуют 3 гидроэнергетических проекта: Усекский каскад ГЭС 25,6 МВт, Чижинский каскад ГЭС (49,6 МВт) и малая ГЭС “Кият” (1,8 МВт).
Стимулом для строительства в Казахстане малых источников электроэнергии, в том числе и ГЭС, стала государственная поддержка несырьевых проектов через предоставление льготных кредитов с минимальным участием в капитале со стороны заемщика, а также тарифная политика, по которой сетевой оператор должен покупать электроэнергию у малых ГЭС, ветроэлектростанций, солнечных электростанций и биогазовых установок по фиксированному тарифу, индексируемому раз в год по инфляции, в течение 15 лет (с 2014 года). Малые ГЭС будут продавать электроэнергию сетям не менее, чем за 16,71 тенге за кВтч. При этом тариф на 2016 год для крупнейшей в Казахстане угольной ТЭС — Экибастузской ГРЭС-1 — установлен на уровне 8,8 тенге за кВтч.
Подчеркнем, что проекты малых ГЭС актуальны в основном на юге страны, где для строительства таких станций есть подходящие природные условия и пока сохраняется энергодефицит.
В Кыргызстане сложнее. Проекты века для местной гидроэнергетики не малые ГЭС (для которых в стране есть все условия — достаточно восстановить 39 старых и построить 87 новых станций и мощность энергосистемы вырастет на 200 МВт), а строительство новых крупных проектов — Камбаратинской ГЭС-1 (1 860 МВт), которую сначала поддержало российское “Русгидро”, а затем вышло из проекта, а также Верхне-Нарынского каскада ГЭС (238 МВт), в котором “Русгидро” продолжает участвовать. Проект Камбаратинской ГЭС-1 встречает сильнейшее сопротивление со стороны узбекистанской стороны, поскольку “приведет к нарушению водного баланса в регионе”.
Похожие претензии высказываются Ташкентом в адрес Душанбе, пытающегося больше десятилетия реализовать проект Рогунской ГЭС (3 600 МВт). Станция плотинного типа будет аккумулировать до 13,3 кубических километра вод Вахша, притока Амударьи, которая в Узбекистане является осью экономической активности, ирригационной артерией для сельского хозяйства. Из доклада Всемирного банка следует, что ввод Рогунской ГЭС позволил бы не только увеличить производство электроэнергии в зимний период, но и способствовал бы повышению выработки на Нурекской ГЭС (это поддержало бы нормальный подпорный уровень станции через увеличение напора пропуска через турбину). Авторы его также отмечают, что “будет полезным и принесет выгоду для всех стран бассейна Амударьи, установить точное межгосударственное соглашение об оптимизации многоцелевого использования каскада; это могло бы внести значительные улучшения при выработке электричества, ирригации и экологических целей”. Однако прийти к такому диалогу стороны в настоящий момент не могут.
На транзит согласны
Гидроэнергетическое направление продолжит доминировать в двух странах ЦА — Таджикистане и Кыргызстане. Но пока в этом секторе слишком высока неопределенность в отношении ключевых проектов развития.
Коль скоро проекты Рогунской ГЭС и Камбараты-1 приобрели политическое, а не строго энергетическое значение, их реализация затруднена. Выступавшая в качестве партнера местных властей в этих проектах РФ, не хочет раздражать самого влиятельного игрока в регионе — Узбекистан. Ташкент же не принимает аргументов и предложений региональных партнеров, продолжая стоять на своем. В такой ситуации Таджикистану и Кыргызстану логичнее сконцентрировать внимание на тех проектах, что не встречают подчеркнуто политического сопротивления и не касаются Узбекистана.
Показателен пример проекта Верхне-Нарынского каскада, который в отличие от Камбараты начали реализовывать пару лет назад. В Таджикистане есть успешные примеры Сангутдинских ГЭС-1 и 2: первую станцию поддержали россияне, вторую — иранцы. Это свидетельствует о том, что сегмент остается инвестпривлекательным.
Специалисты международных организаций не устают акцентировать на потенциале малых ГЭС, который в странах ЦА не вполне используется. Даже при успешной реализации этого потенциала, внедрение проектов займет десятилетия, а значит проблемы зимнего энергодефицита это не решит. Необходимо комплексное решение, элементы которого различимы уже сегодня.
В мае этого года ожидается запуск магистральной сети для переброски излишков электроэнергии в летний период из Кыргызстана и Таджикистана в Афганистан и Пакистан — CASA-1000. Проект стоимостью в 1 млрд долларов призван в перспективе 2-3 лет способствовать экспорту из ЦА до 1300 МВт мощности.
Направления перетоков в последние 5-8 лет и так значительно изменились: Кыргызстан экспортирует меньше, чем когда-либо и все больше импортирует, Казахстан, напротив свел до минимума импорт из ЦА и усилил позиции чистого экспортера электроэнергии (графики 4,5,6).
В то же время, профицит мощности, складывающийся в Казахстане из-за замедления экономики, повышения энергоэффективности и сокращения поставок электроэнергии в РФ, может найти в линии CASA-1000 экспортную возможность. По крайней мере, в страны ближайшего зарубежья. Схема может выглядеть так. В зимний период казахстанская электроэнергия будет импортироваться странами ЦА, а в летний — поступать в CASA-1000 для переброски в две страны Южной Азии, чьи потребности в электроэнергии, наверняка, будут расти. При этом Кыргызстан и Таджикистан смогут получать еще и плату за транзит казахстанской энергии. Таким образом экспортная ориентированность стран региона может сгладить их внутренние противоречия.
Подытоживая, гидроэнергетика, успевшая в последние 50-70 лет стать одним из основных сегментов электроэнергетики ЦА, сегодня уперлась в “политический” потолок. Потенциал малых ГЭС до сих пор не исчерпан. В то же время энергосистемы отдельных стран остро нуждаются в диверсификации источников электроэнергии.
Нерационально строить национальную энергосистему на одном типе электростанций. Именно поэтому советские энергопроектировщики, выстраивая энергетику Центральной Азии комбинировали между гидроэлектростанциями, тепловыми электростанциями и источниками на газе и мазуте. Не стоит забывать и об возобновляемой энергетике: в Таджикистане на драфте стоят проекты ГЭС 120-160 МВт, а также одной станции (Фон-Ягнобской ГЭС) на 500 МВт и ни одного проекта топливного направления или из альтернативной энергетики. Хотя потенциал мощности в солнечной энергии в Таджикистане в 24 раза превышает потенциал по гидроэнергии.
Правила комментирования
comments powered by Disqus