В Таджикистане завершились первые совместные учения разведывательных подразделений вооруженных сил стран Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) «Поиск-2016». Сюжет по традиции был сказочный: подразделения разведки Северной Федерации (РФ), Республики Полесье (Белоруссия), Кызылстана (Киргизия), Астании (Казахстан) и Турана ликвидировали террористов, просочившихся в Туран из Афгании. Проблемы, с которыми сталкивается зашифрованный под Тураном Таджикистан, сказочными не назовешь. Республика — самая уязвимая цель для афганских наркоторговцев и исламистов. Собеседники “Ъ” в таджикских силовых структурах жаловались, что поддержка со стороны России явно недостаточна. Зато помощь Душанбе активно оказывают, причем на безвозмездной основе, Китай и США.

Репетиция войны в Рамитском ущелье

Гулко бухают взрывпакеты, которые имитируют взрывы ракет, выпущенных с вертолета Ми-24. Пятерых «членов шуры (совета исламских радикалов.— “Ъ”), собравшихся для обсуждения плана дестабилизации обстановки в Республике Туран» со всех сторон окружают разведчики из антиисламистского «ограниченного контингента». Они уничтожают сначала главарей условных террористов, затем — при поддержке подъехавших джипов — пришедшее на помощь радикалам подкрепление. О том, что происходящее всего лишь учения, напоминают разноцветный дым, позволяющий неискушенному зрителю ориентироваться в непростом рельефе Рамитского ущелья, да мирного вида ишак, на котором на «шуру» прибыл один из экстремистов (остальным достались лошади).

В учениях есть элемент театра, но таджикские военные не улыбаются, им сюжет напоминает реальную службу на таджикско-афганской границе. Только в жизни террористов и наркоторговцев намного больше, чем на учениях: они переходят границу группами до 100–150 человек. С начала 2016 года, как рассказал “Ъ” глава таджикского ОМОНа Хуршед Мухаммадзода, такое случалось трижды. В основном границу нарушают наркоторговцы, но случается, что и представители различных радикальных группировок. «200 человек задержали, в основном 20-летние ребята»,— вспоминает он. В беседе с “Ъ” таджикские военные признаются, что разницы между талибами и сторонниками запрещенного в России «Исламского государства» (ИГ) не видят. «Они если и борются между собой, то только за территорию, а против нас воюют одинаково»,— уверяют они. По подсчетам местных силовиков, 1–2 тыс. боевиков ИГ, воюющих в Сирии, Ираке и Афганистане,— выходцы из Таджикистана.

Таджикистан имеет с Афганистаном самую протяженную границу из всех стран Центральной Азии — 1344 км. Большая ее часть — труднопроходимые горы, куда непросто попасть, но где легко укрыться, если все-таки добрался до этих мест. С другой стороны границы, как заявил недавно замминистра иностранных дел России Григорий Карасин, сосредоточено около 6 тыс. боевиков ИГ, действующего, по его данным, в 25 из 34 провинций Афганистана. При этом в октябре 2015 года секретариат ОДКБ говорил о 2–3 тыс. боевиков, а год назад — о 300. Впрочем, источник “Ъ” в российских силовых структурах сообщил, что, по некоторым оценкам, суммарное число боевиков различных радикальных группировок в северных провинциях Афганистана (не только и не столько ИГ) может доходить до 50 тыс. человек. Главным их успехом стал захват талибами в конце сентября 2015 года (впрочем, ненадолго) города Кундуз, расположенного в 56 км от границы с Таджикистаном.

Трудности, которые испытывают в последнее время исламские радикалы в Сирии (особенно после начала операции российских воздушно-космических сил), прибавили работы таджикским силовикам. «За последнее время мы арестовали 200 человек, вернувшихся из Сирии»,— рассказывает “Ъ” высокопоставленный представитель таджикских силовых структур. Опасения относительно возвращенцев разделяют и российские военные. «Мы ожидаем, что после разгрома в Сирии и Ираке боевики ИГ начнут расползаться — в том числе в Афганистан и другие страны»,— говорит “Ъ” командующий штабом ОДКБ генерал-полковник Анатолий Сидоров.

Слабое звено

Из трех стран региона, граничащих с Афганистаном, Таджикистан — самая бедная и наиболее обремененная проблемами, что делает ее привлекательной мишенью для исламских радикалов. По показателю ВВП на душу населения ($2,7 тыс. в 2014 году) страна находится на уровне государств Африки южнее Сахары. При этом более половины ВВП, по данным Всемирного банка, приходится на денежные переводы из-за рубежа, где работает приблизительно 10% трудоспособного населения страны (точные цифры назвать трудно из-за большой доли нелегальной миграции).

Экономический кризис в России и Казахстане, где работало подавляющее большинство таджикских мигрантов, сильно ударил по экономике Таджикистана. Дополнительно осложнило ситуацию то, что страна не вступила в Евразийский экономический союз (ЕАЭС) и условия для ее граждан по сравнению с присоединившейся к ЕАЭС Киргизией ухудшились. Это произошло, даже несмотря на заключенные ранее с Таджикистаном (в обмен на согласие продлить размещение 201-й российской военной базы) соглашения, по которым таджикские мигранты получали льготный режим въезда и пребывания в РФ. По данным ФМС, за год с февраля 2015 по февраль 2016 года число официально зарегистрированных таджикских трудовых мигрантов уменьшилось на 102 тыс. человек, тогда как, например, из Киргизии — выросло на 40 тыс.

201-я военная база, дислоцированная на территории республики, никакой помощи, по словам таджикских военных, в охране границ не оказывает. Помощнику командующего войсками Центрального военного округа РФ Ярославу Рощупкину подобные претензии непонятны. «Мы исходим из того, что Таджикистан — суверенное государство, которое само должно защищать свою границу,— заявил он “Ъ”.— 201-я база — передовой южный форпост России. Она находится в Таджикистане для защиты оптико-электронного комплекса “Окно” и российских школ на территории республики». Господин Рощупкин также добавил, что Россия ежегодно готовит для Таджикистана около тысячи военных специалистов. До 2005 года российские пограничники помогали таджикам охранять границу с Афганистаном, но впоследствии были выведены из республики — причем по инициативе Душанбе. На месте осталась только группа российских военных советников из погранслужбы ФСБ.

Таджикистан между тем остро нуждается не только в специалистах, но и в оружии, признались “Ъ” местные военные. Россия, по их мнению, то ли недооценивает угрозу, то ли не доверяет Душанбе. 3 апреля 2015 года “Ъ” писал, что РФ собирается выделить Таджикистану на перевооружение 70 млрд руб., однако собеседники в Душанбе уверяют, что этих денег «никто в республике не видел». «С нами разговаривают как с людьми второго сорта,— жалуется “Ъ” представитель силовых структур Таджикистана.— Если мы союзники по ОДКБ, если вы признаете, что мы — самый южный заслон России против наркоторговцев и террористов, так давайте сотрудничать нормально. На нас смотрят как на попрошаек, которые клянчат оружие и патроны. Но мы этими патронами не по воронам стреляем, мы вас же защищаем».

Китайско-американская альтернатива

Впрочем, даже в случае покупки каких-то вооружений у России результат порой бывает неожиданным. Собеседники “Ъ” в Душанбе уверяют, что приобретенные одним из местных силовых подразделений бронеавтомобили «Тигр» (по цене более $200 тыс. за штуку) пришли с российского завода с гражданскими покрышками, хотя заказаны были покрышки от БТР-80. Ситуацию можно было бы списать на разгильдяйство, но собеседники “Ъ” увидели в этом «проявление пренебрежительного отношения к войскам Таджикистана».

Если на постсоветском пространстве (в результате неэффективных или запоздалых действий Москвы) образуется вакуум, его немедленно готовы заполнить другие силы. Во время учений в Рамитском ущелье все страны ОДКБ, кроме России, использовали китайские бронеавтомобили — копии американских Humvee. По словам источников “Ъ” в руководстве таджикских силовых структур, Китай предоставил их совершенно бесплатно — в рамках «гуманитарной помощи».

Даже полигон, на котором проходили маневры, был построен с помощью КНР к таджикско-китайским учениям, которые состоялись в июне прошлого года. «Во-первых, китайцы хотят здесь геополитически закрепиться, во-вторых — не допустить дестабилизации Синьцзяна (Синьцзян-Уйгурского автономного района — неспокойной китайской провинции, населенной мусульманами.— “Ъ”), с которым мы граничим»,— заметил собеседник “Ъ”. По его словам, сотрудничество Душанбе с Пекином в военной области «россиян крайне раздражает». «Только мы получим эту гуманитарную помощь от китайцев, сразу начинаются вопросы из Москвы: а что это вы так с Пекином сближаетесь?» — рассказывает он. Источники “Ъ” в Душанбе не верят, что их страна может попасть в какую-либо зависимость от Китая. При этом аргумент приводится весьма специфический: «Ни простые таджики, ни наши элиты китайцев не любят».

Особый случай — американцы, передающие таджикской армии большие объемы советского стрелкового оружия и патронов к нему, и также на безвозмездной основе (во всяком случае так уверяют собеседники “Ъ” в Душанбе). При этом те же люди, представляющие руководство силовых структур Таджикистана, убеждены: параллельно США оказывают помощь и исламским радикалам по ту сторону афганской границы.

Не могут местные силовики простить Вашингтону и рост производства опиума в Афганистане, и связанное с ним усиление наркотрафика. По данным ООН, с 2001 (когда с помощью американцев в Кабуле был свергнут режим талибов) по 2013 год площадь посевов опийного мака в Афганистане выросла с 5 тыс. до 205 тыс. га. Тем не менее собеседники “Ъ” не отрицали, что многочисленные программы подготовки, которые США предлагают таджикским военным и службам безопасности, приносят плоды. «Я боюсь, что это последнее поколение, которое еще мыслит себя как часть одного пространства с Россией,— поделился с “Ъ” мыслями таджикский офицер.— Дальше будут те, для кого главными авторитетами могут стать американцы и арабы».

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram