Летом 1989 года Ферганская долина стала ареной столкновения народов Центральной Азии и депортированных турок-месхетинцев. Погромы стали частью жизни этого региона. Тайга.инфо продолжает рассказывать об истории южных республик, от которых зависит экономика и безопасность Сибири.
Ферганская долина (вернее, котловина) — это сердце Средней Азии, а также одно из самых удивительных мест бывшего Советского Союза. Площадь Ферганской долины, включая окраинные горы, в два раза меньше территории Новосибирской области, однако здесь проживает в пять раз больше населения. Это, безусловно, самая густонаселенная территория бывшего СССР и один из самых густонаселенных районов мира.
Современная история Ферганской долины характеризуется бурными событиями, время от времени преходящими в масштабные и кровавые бунты, погромы. Мы очень редко видим в новостных лентах информацию об этом небольшом по площади регионе, численность населения которого превышает, скажем, население Западной Сибири. Но надо учитывать, что это один из наиболее проблемных регионов Азии, в котором сходятся многочисленные этнические, государственные, религиозные, клановые противоречия, проблемы сохранения и развития ирригации и гидроэнергетики, последствия демографического взрыва и низкого уровня жизни.
Исторически Ферганская долина была, как мы и писали в одной из предыдущих статей, центром Кокандского ханства и представляла собой единое административное, экономическое и культурное пространство. После присоединения этих территорий к Российской империи большая часть долины входила в Ферганскую область со столицей в Скобелеве, а западные районы относились к Самаркандской области.
В начале 1920-х годов, впервые за всю историю этих мест, при образовании национально-территориальных автономий, административное единство территории долины было нарушено, и крупнейший оазис Средней Азии был разделен между тремя будущими союзными республиками: Узбекской, Таджикской и Киргизской. В итоге в Узбекскую ССР вошла центральная крайне густонаселенная часть долины. Таджикской ССР достались западные районы вплоть до того места, где образовавшаяся в долине Сырдарья выходит между Кураминским и Туркестанским хребтами в Голодную степь. В Киргизскую ССР были включены менее населенные горные окраины долины и предгорья (сырты), населенные киргизами (или как их тогда называли — кара-киргизами). Однако, в связи с тем, что в населенных кочевыми киргизами районах практически не было значительных населенных пунктов, к Киргизской ССР были присоединены некоторые населенные пункты центральной части долины с преобладанием узбекского населения, ставшие областными и районными центрами. В связи с этим практически все крупные населенные пункты южной Киргизии расположены на самой границе с Узбекистаном.
Понятно, что в условиях единого советского государства границы между республиками не имели большого значения. Административные границы были крайне извилисты с большим количеством крупных анклавов, с огромным количеством дорог и ирригационных каналов, которые многократно пересекали условные республиканские рубежи. Также следует учитывать, что регион всю советскую эпоху характеризовало достаточно свободное передвижение населения. Но в 90-е годы каждая из республик пошла по своему пути и границы стали настоящими. На первых порах, во всяком случае, со стороны Республики Узбекистан, которая так и не вошла в Таможенный союз.
В настоящий момент административное деление Ферганской долины (с прилежащими территориями) выглядит следующим образом:
Особенно интересно посмотреть на особенности территориального размежевания в Ферганской долине на примере анклавов. Так, например, полностью эксклавный Сохский район Ферганской области Узбекистана занимает два анклава (Сох и Чон-Гара) площадью 352 кв.км. внутри территории Киргизии и насчитывает почти 60 тысяч человек (причем, почти все они таджики). Окружающие анклавы территории Киргизии имеют в 7–8 раз меньшую плотность населения.
В целом подавляющее большинство населения долины сельское. Однако на ее территории расположены семь городов с населением более 100 тысяч человек и шесть городов с населением от 50 до 100 тысяч человек.
Еще более сложную картину можно наблюдать в этнических процессах населения долины, размещение которого не только часто не совпадает с государственными границами, но и отличается чересполосицей, различным этническим составом городского и сельского населения, сложной языковой картиной.
К сожалению, по регионам Узбекистана нет свежей статистической информации о национальном составе населения, в то время, как существует четкое представление, что этнический состав населения очень сильно изменился — бегство турок-месхетинцев, возвращение на историческую родину крымских татар, исход европейского населения, переезд этнических узбеков из соседних государств и так далее. Ясно одно: сейчас население трех ферганских областей Узбекистана — это 30% населения страны, проживающие всего на 4% территории.
Этническая динамика на территории соседних стран складывалась следующим образом:
То есть, население таджикистанской части долины из-за гражданской войны и самого низкого в Средней Азии уровня жизни становится моноэтничным, доля русского населения, которая и так была невелика, резко упала во всех регионах.
Однако при этом доля узбекского населения на территории Киргизии не только не уменьшилась, но даже увеличилась. Причем Ош — южная столица и второй по величине город Кыргызской Республики — до сих пор остается городом с преобладающим узбекским населением. Еще более интересная картина в некоторых других городах и районах Ошской области. В самом густонаселенном Араванском районе Ошской области доля узбеков составляет почти 60% населения, в равнинных Кара-Сууском и Ноокатском районах превышает 35% населения, а в горных Кара-Кульджинском, Алайском и Чон-Алайском районах доля киргизов превышает 99% населения. Причем следует учитывать, что сами эти районы находятся преимущественно за пределами Ферганской долины. Наиболее интересная ситуация в Узгенском районе Ошской области. Доля узбекского населения там составляет 22%, однако в районом центре — древнейшем пятидесятитысячном городе Узгене — доля узбеков превышает 90%, что является результатом знаменитых «узгенских событий» 1990 года.
В другом областном центре южной Киргизии — Джалал-Абаде — узбеки также составляют без малого 40% населения, то есть, как и в соседних с ним Сузакском (35%), Ноокенском (28%), Базар-Коргонском (43%) и Ала-Букинском (33%) районах являются крупнейшим национальным меньшинством, причем проживающим на наиболее благоприятных равнинных землях. В оставшихся же районах Джалал-Абадской области — горных Аксыйском, Тогузторосском, Токтогульском и Чаткальском доля киргизов приближается к 100%.
Баткенская область принципиально отличается от остальной Киргизии только более высокой долей таджикского населения. В старых дореволюционных шахтерских городах Кызыл-Кия и Сюлюкта этническая картина более разнообразна (киргизы 68–73%, узбеки — 19–20%, таджики — 5% (Кызыл-Кия), русские — 3–4%). В наскоро собранном из нескольких сел новом областном центре Баткене киргизы составляют 99% населения. Что касается сельской местности, то узбеки насчитывают 12% населения Кадамжайского района и 27% Лейлекского района, а таджики соответственно 12% и 7%. Баткенский район почти полностью киргизский.
Понятно, что в таком сложном и густонаселенном регионе поддержание мира и благополучия становится нетривиальной задачей. Уже в кажущееся сегодня благословенным советское время ходили глухие слухи о неких трагических событиях 60-х годов в Ташкенте и других среднеазиатских городах. Но по настоящему взрывоопасный характер Ферганской долины дал знать о себе в последние годы существования СССР, прорвавшись на страницы общесоюзной прессы и экраны телевидения. Это были печально известные сегодня так называемые «Ферганские события», под которыми понимаются в первую очередь погромы турок-месхетинцев июня 1989 года.
Неузбекское население на территории узбекистанской части Ферганской долины размещалось главным образом в Фергане, которая изначально развивалась как «европейский» город, административный и промышленный центр, населенный преимущественно приезжими, и в Кувасае. Маргилан и Коканд оставались в основном узбекскими по составу жителей.
Одним из самых заметных (но отнюдь не самым большим) из национальных меньшинств Ферганской долины Узбекистана были турки-месхетинцы. По итогам Всесоюзной переписи населения 1989 года, в СССР жили 207,5 тыс. турок. Более чем на 90% турки бывшего СССР являлись выходцами из исторической области Грузии Месхети, отсюда и название. В 1944 г. они, как и другие мусульманские группы, жившие в Месхети (курды, карапапахи), были депортированы в Узбекистан, Казахстан и Киргизию и размещены в сельской местности на положении спецпоселенцев. В 1956 г. они были освобождены из-под административного надзора, но не получили возможности переселиться в те районы, откуда были высланы. После чего, в 50-60-е годы, небольшие группы мигрировали в Азербайджан и на Северный Кавказ; большинство оставалось жить в Средней Азии и Казахстане. К 1989 году самая крупная региональная группа турок населяла Узбекистан; по итогам переписи, в этой республике жило 106,7 тыс: 43, 2 — в Ташкентской области; 18,5 — в Самаркандской; 18,7 — в Сырдарьинской; 13,6 — в Ферганской; около 5 — в Андижанской; около 3 -в Наманганской и около 1,5 — в Бухарской области.
Турки, главным образом, компактно селились в пригородных зонах вокруг областных и районных центров. Большинство их было занято в сельскохозяйственном производстве; вместе с тем, росла доля промышленных и строительных рабочих (особенно много их было в Самаркандской области и Ферганской долине). Во всех местностях турки получали сравнительно высокие доходы от приусадебных участков (не отличаясь тем самым от большинства других живущих в Узбекистане этнических групп). На руководящих должностях, даже низшего уровня, в системе государственного управления и в партийных органах их практически не было.
Турки жили в Ферганской области в большинстве своем дисперсно, в разных пунктах. Самая крупная локальная группа сосредотачивалась в Кувасае: по официальным данным — около 5 тыс. В Ферганской агломерации жило более 7 тыс. Сравнительно небольшими компактными группами турки размещались в самой Фергане, в пригородах Маргилана, в поселке Комсомольский, в поселке Совхоз, примыкающем к Комсомольскому, в Киргили, в некоторых селах Ахунбабаевского (бывший Маргиланский), Кувинского, Риштанского и Ферганского районов. В Коканде жило около 2 тыс. турок.
По данным КГБ СССР, в Узбекистане того времени в шести областях из одиннадцати ситуация уже подходила к критическому уровню. Помимо «ферганского узла» (Наманганской, Ферганской и Андижанской областей), к критическому уровню приближались Бухарская и Самаркандская области. Что касается Ташкентской области, то напряженность здесь развивалась за счет срыва стабилизирующего фактора: здесь искусственно всегда была самая высокая зарплата среди всех сельских жителей Узбекистана, что, однако, исчезло из-за резкого повышения цен. Начались студенческие волнения в Ташкенте среди присланных на учебу из областей. Весной 1989 года, незадолго до начала резни, в Узбекистане звучали и угрозы в адрес русского населения. Так, ташкентский епископ Лев сетовал в том году:
«Нынешняя пасха прошла у нас без ликования, присущего этому светлому празднику. Я ехал на ночную службу в Кафедральный собор, и город, против обыкновения, был пустой, будто мертвый. А ведь в Ташкенте тысячи православных, и каким же великолепным был крестный ход в прошлом [1988] году, накануне великого юбилея [Крещения Руси]! А ныне в предпасхальные дни поползли по городу слухи: «На пасху устроят русским варфоломевскую ночь!».
Заявления русского населения Узбекистана об угрозах в их адрес звучали и в течение последующих месяцев. Об этом писала и местная печать. Погромов, к счастью, не произошло, за исключением отдельных драк, «межнационального конфликта» здесь не получилось. Случилось другое — Ферганские погромы, события мая—июня 1989 года в Ферганской области Узбекской ССР, связанные с межэтническим конфликтом между узбеками и турками-месхетинцами.
События развивались следующим образом: 16–18 мая 1989 года в городе Кувасай, на востоке Ферганской области, происходили драки между турецкой и узбекской молодежью, которые, особенно на дискотеках, были в восьмидесятые годы вполне рядовым явлением. В итоге, в ходе очередного молодежного конфликта раздражение и ненависть выплеснулись наружу. Собственно погромы начались с того, что 23 мая 1989 года около 19:30 в поселке Кувасай в пивном баре на улице Буденного повздорила подвыпившая молодежь: узбеки и турки-месхетинцы. На следующий день скончался избитый накануне гражданин — по иронии судьбы, этнический таджик. Драки в Кувасае возобновились и переросли в крупные столкновения, которые продолжались два дня, в них участвовало несколько сот человек. Толпа узбеков пыталась прорваться в кварталы, населенные турками-месхетинцами и другими меньшинствами, и устроить там погром. Власти попеременно пытались то уговаривать толпу, то разгонять ее силой. После прибытия дополнительных сил милиции (около 300 человек) из других районов и областей беспорядки прекратились, пострадали 58 человек, в том числе 2 милиционера, 32 из них были госпитализированы. И тогда случилось страшное: по непонятным до сих пор причинам условно организованная толпа решила устроить туркам погром. Как и в любой подобной истории здесь смешалось все — нанесенные опознавательные знаки на домах жертв; предупреждения соседей и попытки спасения, убийства, поджоги, насилие.
Примерно полторы недели было тихо, но с 10 утра 3 июня начались основные события: погромы в Маргилане, Фергане и пригородах. Солдаты советской армии эвакуировали турок в здание горкома Ферганы, которое было 4 июня взято штурмом. Турок, правда, успели оттуда вывезти, но погромщики разгромили вдобавок РОВД и несколько контор. Был принят Указ президиума Верховного Совета Узбекской ССР о введении 4 июня комендантского часа в ряде районов Ферганской области.
5 июня погромы в Фергане продолжились, но к исходу дня внутренним войскам и милиции удалось их прекратить. 7 июня уже более 5 тысяч узбекских сельских жителей на грузовиках, автобусах и тракторных прицепах отправились в Коканд. Подобный «подвоз» радикалов из сельской местности был использован в конфликтах на территории бывшего СССР впервые. Там жило всего около 1,5 тыс. турок-месхетинцев, многие из них в предшествующие дни пытались выехать из города, но их задерживали и отправляли обратно выставленные на окраинах посты милиции. Пьяных и вооруженных колющим-режущим-дробящим (ножами, пиками, топорами и дубинами) погромщиков привозили КамАЗами изо всех ближайших кишлаков. В Коканде толпа захватила кирпичный завод и здание ГОВД, но вскоре оно было отбито милицией. Из следственного изолятора были освобождены силой 68 заключенных. По другим данным, они были отпущены властями по требованию толпы. Местным властям удалось собрать на автобазе и в санатории всех оставшихся в городе турок, поэтому жертв среди них по официальным данным не было, но погромщики громили и жгли их дома, а также дома местных узбеков. В нескольких населенных пунктах Кировского района были захвачены отделения милиции, у сотрудников было отобрано табельное оружие.
Утром 8 июня в Коканде и окрестных населенных пунктах вновь вспыхнули беспорядки. Толпе удалось захватить железнодорожный вокзал Коканда, а на путях — состав с горючим. Из одной цистерны было слито топливо, его грозили поджечь и взорвать цистерны, если не будут освобождены задержанные и не будут выданы турки-месхетинцы и стрелявшие в толпу милиционеры. Солдатам внутренних войск удалось отбить вокзал. Большинство турок-месхетинцев было вывезено из города накануне, оставшихся 60 человек эвакуировали вертолетом.
Беспорядки в различных населенных пунктах Ферганской области продолжались до 11 июня. К 18 июня из Ферганской области в 6 областей РСФСР авиацией было вывезено 16282 турок-месхетинцев. До конца 1989 года в Ферганской области сохранялся режим комендантского часа, а войска получили приказ в случае необходимости стрелять на поражение. Все это позволило «притушить» волнения.
В качестве одной из основных причин всех этих кровавых столкновений в Узбекистане в 1989 года называют землю, которой не хватало «коренным» жителям и которая в немалом количестве давно уже находилась в обработке у турок-месхетинцев. В качестве второй причины называют тотальную бедность, господствовавшую в этом регионе уже в 80-е. И третья — чувство «ущемленности» со стороны «чужаков», которые в противоположность им «живут хорошо». Однако, следует отметить, что корни конфликта гораздо сложнее. В качестве причин его генезиса необходимо учитывать и взрывной рост численности населения, и так называемое «хлопковое дело», по которому была арестована практически вся административная верхушка узбекистанского общества, и общий рост регионального национализма, базирующегося на слабости Советского Союза, только что с трудом вышедшего из Афганской войны, что во многих случаях воспринималось как проигрыш европейской цивилизации азиатскому мусульманскому боевику.
Во время июньских событий погибло 103 человека, из них 52 турка-месхетинца, 36 узбеков, травмы и увечья получили 1011 человек, было ранено 137 военнослужащих внутренних войск и 110 работников милиции, один из них скончался; было сожжено и разграблено 757 жилых домов, 27 государственных объектов, 275 единиц автотранспорта. Судами за участие в беспорядках было осуждено к 1991 году около 100 человек, двое приговорены к смертной казни. Ферганские события стали очередным ударом по репутации советского руководства и по ожиданиям, что оно сможет сохранить единство страны. Для Узбекистана, казалось, эти события не имели прямых последствий, за исключением отъезда к началу 1991 года практически всех турок-месхетинцев. Однако опыт бунтов и погромов оказался очень востребованным в последующие годы. Что касается «ферганских событий», то самые разные персонажи в разных частях СССР некоторое время пытались использовать Фергану в своей пропаганде, но вяло и без большого успеха.
Алексей Пронин — кандидат исторических наук, руководитель музейно-туристического комплекса «Сузун-завод. Монетный двор»;
Дмитрий Холявченко — выпускник Гуманитарного факультета НГУ, сооснователь Новосибирского открытого университета
Правила комментирования
comments powered by Disqus