Хотя отношения между США и Россией быстро ухудшались начиная с 2014 года и сегодня переживают новый кризис в связи с ситуацией вокруг Алеппо, двусторонние отношения в Средней Азии относительно стабильны — но лишь потому, что они уже были неустойчивыми и слабыми.
Соединенные Штаты неуклонно сворачивали видимое присутствие в странах Средней Азии в силу сочетания сразу нескольких факторов. Среди них стоит отметить стратегический уход из региона (транзитный центр в Манасе был закрыт в 2014 году по требованию Бишкека), ограниченную активность американских компаний (которая сегодня еще больше снизилась из-за уменьшения потребности в каспийской нефти и газе и бесконечного откладывания разработки нефтегазового месторождения в Кашагане) и отсутствие крупных инвестиций. Это особенно очевидно в сравнении с масштабной программой Китая «Один пояс — один путь».
К вышесказанному следует добавить некую усталость с обеих сторон: деятельность гражданского общества США в регионе сокращается, а сообщество сторонников продолжения этой деятельности, похоже, утратило надежду на политические перемены в данном регионе. В то же время среднеазиатские режимы и общественное мнение в этих странах настроены все более критично или даже враждебно в отношении американских планов насаждения демократии и защиты прав меньшинств в странах Средней Азии. Все чаще муссируются разные теории заговора, согласно которым США порой стремятся умышленно дестабилизировать евразийские и ближневосточные страны. Эти теории начинают определять общественное мнение в Средней Азии.
В то же время Россия усилила свою роль в Средней Азии: избирательная сила, которую Москва мастерски использовала на Украине, подтвердила ее статус главного военно-стратегического игрока в регионе. Россия продемонстрировала способность дестабилизировать соседнюю страну, а также свою приверженность идее обеспечения безопасности местных авторитарных режимов, основанную на специфическом понимании правопорядка, направленного против новых «цветных революций». Казахстан и Киргизия вынуждены были присоединиться к Евразийскому экономическому союзу, а Таджикистан ведет переговоры о вступлении в этот союз. Хотя экономическая мощь России снижается, что приводит к снижению российских инвестиций в среднеазиатские экономики и резкому сокращению денежных средств, которые работающие в России среднеазиатские мигранты пересылают на родину, а членство в Евразийском экономическом союзе не обеспечивает должный рост местным экономикам, Москва остается второй после Китая экономической силой в регионе. Еще важнее то, что мягкая сила России, особенно влияние ее средств массовой информации, которое находится на пике, вдохновляет местные правительства слепо копировать некоторые российские законы.
Таким образом, разрыв во влиянии на Среднюю Азию между Россией и США продолжает расширяться не в пользу последних. Вашингтон утрачивает свой статус в этом регионе и фактически вытесняется во второй эшелон стран по силе влияния в Средней Азии. «Большая игра» в регионе сегодня ведется между Россией и Китаем, и эти страны, похоже, нашли правильный баланс влияния, которое они оказывают на Среднюю Азию. Местные режимы сомневаются в приверженности США интересам данного региона с учетом того, что Вашингтону приходится энергично действовать на других театрах мировой политики, и они чувствуют, что американцы отдали пальму первенства в этом регионе Москве и Пекину. Они вряд ли осмелятся слишком открыто занять проамериканскую позицию, понимая, что это будет им дорого стоить. При этом они не имеют никаких гарантий положительных результатов в случае подобной ориентации во внешней политике. Несмотря на созданный государственным секретарем Джоном Керри формат 5+1, роль США в регионе медленно и неуклонно снижается.
Отношения между Россией и США в Средней Азии определяются этим усиливающимся неравенством их статуса. Москва внимательно следит за любыми действиями США в регионе, но не чувствует себя так неуютно, как в странах Южного Кавказа или в буферных странах, разделяющих Россию и Европу. Что касается Вашингтона, то его политика в данном регионе чрезмерно зависит от воспоминаний об эпохе холодной войны (например, он исходит из предположения, что Москва надеется воссоздать Советский Союз), и он, похоже, не способен учитывать влияние мягкой силы России.
И все же у Москвы и Вашингтона может быть гораздо больше общих интересов в регионе, чем они хотят это признать. Если выстроить их в порядке важности и приоритетности, то обе страны выражают озабоченность по поводу потенциального воздействия пропаганды «Исламского государства» (ИГ, запрещенная в России террористическая группировка.— “Ъ”) на мусульман Средней Азии и склонны переоценивать роль граждан Средней Азии, уехавших воевать в Сирию. Для России это более насущная проблема, чем для США, с учетом того, сколько жителей Северного Кавказа и других граждан России сегодня воюет в Сирии. Обе страны беспокоятся по поводу риска политической дестабилизации в Средней Азии, несмотря на совершенно разное отношение к местным авторитарным режимам. Плавная передача власти в Узбекистане после смерти Ислама Каримова, похоже, дает Москве больше поводов верить в способность режимов поддерживать стабильность в своих странах — по крайней мере, до последнего времени. Подобное отношение Москвы сильно отличается от взглядов США на авторитаризм. Обе страны надеются на успешное завершение процесса примирения в Афганистане. Они верят, что удастся избежать нового витка военного противостояния, поскольку военный конфликт может со временем перекинуться на соседние страны. Но Россию особо не беспокоит политический характер следующего афганского правительства, тогда как Вашингтон более чутко относится к сохранению социальных достижений и гендерного равенства, которых удалось добиться благодаря вмешательству США после 2001 года. Обе страны хотели бы видеть более эффективную борьбу с наркоторговлей в регионе, но по-разному относятся к проблеме коррумпированности органов государственной власти.
Наверное, отношения между США и Россией в Средней Азии обречены на то, чтобы еще длительное время оставаться несбалансированными, так как трудно представить более энергичное участие США в делах этого региона, что могло бы повысить ставки. Однако инициаторами перемен могут стать сами среднеазиатские страны, либо перемены могут быть следствием более активного участия Москвы в делах региона, которое снова откроет окно возможностей для США. Если этого не произойдет, Средняя Азия останется на периферии отношений между США и Россией, которые формируются на многих других театрах мировой политики, где наблюдается более острое противостояние двух стран.
Правила комментирования
comments powered by Disqus