О будущих отношениях между Таджикистаном и США рассуждает наш колумнист Дмитрий Попов, руководитель Уральского регионального информационно-аналитического центра РИСИ (Екатеринбург).
10 ноября глава Таджикистана Эмомали Рахмон поздравил Дональда Трампа с победой на президентских выборах в США. В своей телеграмме он высоко оценил состояние таджикско-американских отношений, причислив сотрудничество с Вашингтоном к одному из важнейших направлений внешней политики Душанбе.
Одновременно в экспертных и дипломатических кругах республики возникла дискуссия по вопросу о том, как избрание Трампа отразится на "конструктивном диалоге" двух стран, на продолжение которого рассчитывает таджикский лидер.
До этого момента взаимоотношения Соединённых Штатов с Таджикистаном развивались как часть более широкой американской стратегии в Центральной Азии.
Каждая из прежних американских администраций (Клинтона, Буша-младшего и Обамы) по-своему расставляла акценты во внешней политике, но действовала в рамках неизменного курса на удержание глобальной гегемонии США. Интерес для американской политики традиционно представляли несколько сфер.
Одна из основных — нераспространение. После распада СССР на территории РТ остались урановые рудники, крупный комбинат по первичной переработке урановой руды, а также множество хвостохранилищ с миллионами тонн радиоактивных отходов.
Вашингтон, где опасались, что "опасные" технологии и вещества могут попасть в руки враждебных организаций и режимов (таких как Иран), инициировал в Таджикистане ряд долгосрочных программ по усилению контроля за перемещением расщепляющихся материалов. Для этого были выделены средства на поставку спецоборудования и подготовку персонала соответствующих научных, пограничных, таможенных и специальных служб республики.
В 2011 году правительство США затратило 570 тысяч долларов на реконструкцию лаборатории Агентства по ядерной и радиоактивной безопасности при АН РТ, где калибруют дозиметрическое оборудование, применяющееся при выявлении контрабанды радиоактивных материалов.
В январе 2014 года США передали таджикской Таможенной службе учебный центр стоимостью 2 миллиона долларов. В период с 1994-го по 2013 годы через Международный научно-технический центр было выделено 12,5 миллиона долларов в виде грантов "на мирные разработки" таджикских учёных, ранее вовлечённых в советские военные исследования.
Скорее всего, эти проекты так или иначе сохранят актуальность и для новой американской администрации, как сохранит актуальность сама угроза неконтролируемого распространения ОМУ в мире.
В ограниченных объёмах Соединённые Штаты поддерживают с Таджикистаном военное сотрудничество. Наиболее интенсивно оно развивалось в период активной фазы "афганской кампании" НАТО.
Душанбе, который по понятным причинам заинтересован в разгроме вооружённых исламистских группировок на своих южных рубежах, поддержал начатую в 2001 году военную операцию США в ИРА.
Западной боевой авиации было предоставлено право пролёта через воздушное пространство РТ. Также США и Таджикистан обсуждали возможность открытия американской военной базы в Кулябе. База открыта не была, но таджикская сторона допустила союзников США — французов — в международный аэропорт Душанбе, где ВВС последних размещались в 2001-2014 годах.
Для республики привлекательным сотрудничество с НАТО среди прочего делало то, что её услуги в той или иной форме оплачивались (в виде транзитных сборов, местных закупок, кредитов на реконструкцию инфраструктуры).
Но в последние годы в связи с сокращением американского военного присутствия в Афганистане эффект от названных проектов для Таджикистана становился всё менее заметным.
После же избрания Трампа их будущее и вовсе напрямую зависит от того, какую политику предпочтёт новый президент на афганском направлении. Если реализует предвыборный тезис не вмешиваться в удалённые зоны конфликтов, то прежний уровень военного взаимодействия с Таджикистаном для заокеанских партнёров, скорее всего, утратит смысл.
Правда, есть отдельная категория американских военных программ, которые в меньшей степени связаны с "афганскими делами". Речь идёт о подготовке кадров в зарубежных армиях.
Традиционно интерес западные инструкторы проявляют к наиболее подготовленным подразделениям, спецназу и группам охраны первых лиц. Центральное командование специальных операций ВС США участвовало в обучении Национальной гвардии РТ.
В июне 2010 года Пентагон объявил, что с Душанбе достигнута договорённость о строительстве для Нацгвардии тренировочного центра в Каратаге, стоимостью 10 миллионов долларов.
В том же году при финансовой поддержке США сформирован "таджбат" — таджикский миротворческий батальон, который с 2012 года выезжает на многонациональные учения, проводящиеся за рубежом под патронажем Вашингтона. На обеспечение и подготовку батальона к 2015 году американским правительством выделено около 6,6 миллиона долларов.
Что же касается правоохранительных структур Таджикистана, то среди них наиболее плотную материальную опеку с момента учреждения в 1999 году американцы установили над Агентством по контролю за наркотиками.
С 2001 по 2016 годы на антинаркотические мероприятия (в основном в форме подготовки кадров и поставок оборудования) в РТ американская сторона затратила около 200 миллионов долларов — больше, чем в любой другой стране региона.
Торгово-экономическое сотрудничество США с Таджикистаном было и, по всей видимости, останется величиной незначительной. В 2015 году объем товарооборота двух стран уменьшился до 38 миллионов долларов, просев почти на 65% к уровню 2014 года.
Вряд ли смена власти в Вашингтоне изменит эту картину. Ведь она обусловлена объективными факторами: удалённостью и изолированностью таджикской экономики, слабостью местного рынка, сложным инвестклиматом.
Однако есть надежда, что при Трампе изменится другое. До сих пор при низком уровне реальных экономических связей Вашингтон стремился активно влиять на выбор странами ЦА экономических предпочтений, в частности, навязывал либеральные рецепты хозяйствования или лоббировал против ЕАЭС.
Этим особенно запомнилась госпожа Хиллари Клинтон, которая в бытность госсекретарём США назвала евразийскую интеграцию попыткой ресоветизации региона, призвала к борьбе с ней и выдвинула альтернативный геоэкономический концепт под названием Нового Шёлкового пути.
В рамках этой доктрины американское правительство напрямую и через международные финансовые институты спонсировало ряд локальных проектов по созданию линий электропередачи и мостов между Таджикистаном и Афганистаном.
Если теперь в американской экономической политике действительно станет больше прагматизма и меньше конфронтации с Россией и Китаем, на что рассчитывают многие, то масштабные и пока нереализованные инициативы, такие как, например, CASA-1000, рискуют лишиться американской поддержки.
Наконец, вновь избранный американский президент обещал своим избирателям прекратить попытки заниматься построением демократии за пределами США и свергать режимы.
В ЦА, как известно, подобные действия предпринимались. Достаточно вспомнить "тюльпановую революцию" в Киргизии в 2005 году.
Политическая система современного Таджикистана в этом отношении оказалась прочнее, хотя и здесь американские гранты ежегодно получает большая группа так называемых независимых СМИ и НКО. Не исключено, что возникшие сегодня в их среде опасения о предстоящем урезании зарубежного финансирования окажутся обоснованными.
Подводя итог сказанному, отметим, что существующие прогнозы, касающиеся будущей внешней политики президента Трампа, в основном исходят из того, что он будет придерживаться линии поведения, которую заявил в своей избирательной кампании.
Однако, как показывает практика, подобное соответствие слова и дела бывает далеко не всегда. Тот же Барак Обама, авансом получивший Нобелевскую премию мира, впоследствии многие предвыборные обещания так и не исполнил.
Нельзя забывать, что в Соединённых Штатах, несмотря на сильную президентскую власть, система принятия внешнеполитических решений сложнее и инертнее, чем это может показаться на первый взгляд. В неё вовлечены дипломатия, разведка, Пентагон, Конгресс, экспертное сообщество, лоббисты, крупный транснациональный бизнес и т.д.
Многие их представители, безусловно, имеют отличное от Трампа видение национальных интересов Америки на международной арене. В этой связи выдвинутые в настоящей статье предположения пока носят весьма предварительный характер, а подтвердить или опровергнуть их поможет время.
Правила комментирования
comments powered by Disqus