Различие подходов и их результатов проявляется в базовых показателях благосостояния населения. В 2012 г. стоимость минимальной потребительской корзины в Ташкенте составила 122 доллара. В то же время минимальный размер заработной платы установлен на уровне 38 долларов в месяц, пенсии – 74 доллара, пособия престарелым и нетрудоспособным гражданам, не имеющим необходимого стажа работы – 45 долларов в месяц. Вместе с тем средняя зарплата в месяц составляет 232 доллара, что выше стоимости минимальной потребительской корзины почти в 2 раза, а официальная зарплата высокооплачиваемых должностей в 393 доллара превышает данный показатель в 3 раза. При этом разница между зарплатой на высокооплачиваемой должности и минимальной зарплатой больше в 10,3 раза, что, по сути, соответствует мировым стандартам. Согласно западным исследованиям, дифференциация в оплате труда, не должна превышать соотношение 30:1, так как это грозит широкомасштабными социальными потрясениями. 

В Кыргызстане данный показатель составляет 29,8:1 (т.е. близок к критической точке, за которой могут последовать масштабные социальные потрясения). Кроме того, существует огромный разрыв между среднемесячной заработной платой по стране и зарплатой высокопоставленных чиновников даже при оглашении официальных цифр: средняя зарплата по стране превышает стоимость минимальной потребительской корзины в 2 раза, а зарплата высокопоставленного чиновника в − 63 раза. При этом по оценкам Всемирного банка за 2011 г. Узбекистан относится к числу стран со средним уровнем доходов на душу населения (1510 долларов), в то время как показатель Кыргызстана за этот же год составил всего 920 долларов, что характерно для стран с низким уровнем ВНП на душу населения. Низкий уровень благосостояния населения подтверждается и данными Всемирного Банка о доле населения с доходом ниже черты бедности в КР  33,7%. В результате наложения всех факторов уже дважды за период его постсоветского существования Кыргызстан потрясали неконституционные смены власти.

Однако по другим показателям, а именно: доля переводов трудовых мигрантов в ВВП страны, реальный уровень безработицы, уровень инфляции потребительских цен, ситуация в социально-экономической сфере в обеих странах примерно одинакова. 



*Данные, указанные в долларах, были конвертированы по курсу Национального банка КР для наглядности сравнительного анализа

Вместе с тем уровень социальной напряженности в Узбекистане ниже, нежели в Кыргызстане. Данный факт во многом детерминирован следующими факторами: 

• защита государством отечественных производителей в аграрном секторе, где отмечается наибольший процент безработных. В Кыргызстане, являющимся членом ВТО и зависящим от кредитов международных доноров, выделяющих их на условиях открытости экономики, проводить протекционистскую политику практически невозможно;

• обязательный план внутренних государственных закупок, обеспечиваемый посредством государственных предприятий и контролем правоохранительных органов. В Кыргызстане практически отсутствуют государственные предприятия, организовывающие государственные закупки внутри страны: государство является лишь участником рынка, и если цены на внутреннем рынке высокие, оно обращается к внешним источникам; 

• контроль государства над населением: (над НПО и политическими партиями, электронный оборот денежных средств). Источником финансирования большинства НПО в Узбекистане выступает государство, которое использует эти организации для пропаганды инициатив и политического курса в целом руководства страны. Системная оппозиция представлена спроектированными «сверху» партиями. Лидеры внесистемной оппозиции эмигрировали под давлением властей. В Кыргызстане же действует сеть неподконтрольных НПО, финансирование которых осуществляется внешними государственными и негосударственными акторами, преследующими свои интересы;

• укрепление силовых структур и армии, перевод армии на стандарты НАТО. В Кыргызстане проводятся реформы по демократизации и открытости силовых структур, предполагающие присутствие представителей иностранных и международных спецслужб и открытость информации, относящейся к сфере национальной безопасности, что явилось фактором деградации силовых органов республики, проявившейся во время двух «революций» 2005 и 2010 гг.;

• организация общественных временных работ (уборка хлопка). В Кыргызстане государство не обладает возможностью организации подобных мероприятий в силу своей зависимости от условий международных доноров;

• использование иностранных инвестиций под государственные гарантии для создания новых рабочих мест (строительство жилья на селе, строительство железных и автомобильных дорог). В Кыргызстане получаемые доходы от инвестиций в основном используются для выплаты пенсий и пособий.

Однако в Узбекистане существуют и определенные перекосы в проводимом политическом курсе, в частности:

• низкий уровень закупочных цен на сельхозпродукты, который является причиной нехватки рабочей силы на селе, что, в свою очередь, выступает причиной организации при посредничестве силовых структур низкооплачиваемых общественных работ, на которые (в основном на уборку хлопка) на принципе самообеспечения привлекаются и работники бюджетной сферы и крупных частных предприятий. Таким образом, уровень занятости повышается за счет сезонных или временных работ;

• ежегодное повышение заработных плат работников бюджетной сферы, пенсий и социальных пособий сопровождается параллельным повышением цен на бензин, газ, проезд в общественном транспорте, коммунальные, медицинские и прочие услуги. При этом в частном секторе повышение заработных плат не предусмотрено и зависит только от работодателя. Кроме того, работники бюджетной сферы должны делать отчисления в поддержку различных социально-экономических и культурно-спортивных мероприятий. В результате, такое ежегодное повышение зарплат консервирует сложившуюся ситуацию в социальном секторе, позволяя государству обеспечить свой положительный образ и пополнить бюджет;

• искусственный дефицит наличной денежной массы: во-первых, позволяет использовать государству деньги населения на фоне строгого ограничения на возможную сумму, которую можно снять с банковской карточки, во-вторых, помогает сдерживать инфляцию, в-третьих, дает возможность контролировать денежные потоки.

Таким образом, в Узбекистане власть использует социальные проекты для минимизации социальной напряженности, создавая образ государства всеобщего благоденствия. Руководство республики действует на опережение и инициирует социальные проекты, демонстрирующие заботу о населении и посредством этого предотвращая социальную напряженность. При этом во многих инициируемых проектах заложены стратегические цели: строительство железных дорог в Афганистан не только создает рабочие места, но и, с одной стороны, диверсифицирует внешних торговых партнеров Узбекистана на фоне его дистанцированности от интеграционных объединений на постсоветском пространстве, с другой стороны, позволяет привлекать значительные средства доноров. Возможности проведения такого типа социальной политики обусловлены, во-первых, сохранением значительного государственного сектора в экономике, во-вторых, развитием силовых структур обеспечивающих контроль над общественной жизнью, в-третьих, выборочным, во многом декларативным, использованием стратегий Запада по демократизации политической системы, пагубность безусловного следования которым в полной мере испытал открытый Кыргызстан, минимизировавший свои социальные обязательства.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram