Поначалу казавшийся маловероятным успех инициативы «Один пояс – один путь» открыл перед Китаем новые горизонты. Государству, обеспечившему в 2016 году 16,5% глобального ВВП и около 40% мирового роста, становится тесно в существующей системе финансового, экономического и политического управления. Исходя из достигнутых успехов и придерживаясь долгосрочного плана «Китайская мечта», председатель Си Цзиньпин оповестил мир о намерении своей страны играть ключевую роль в глобальном управлении. Это произошло в сентябре 2016-го в городе Ханчжоу во время очередного саммита «большой двадцатки».
В Ханчжоу Си Цзиньпин выдвинул программу изменений в мировой политике и экономике. Она предусматривает создание общей, комплексной, кооперативной и устойчивой концепции безопасности, усовершенствование консультативного механизма в макроэкономической политике, создание справедливой и высокоэффективной системы финансового, а также торгово-инвестиционного управления. На этой основе Китай призывает к созданию новой архитектуры планеты – человеческого сообщества с единой судьбой.
Послание председателя Си Цзиньпина произвело сильное впечатление на участников саммита «двадцатки» и экспертов-международников. Во многих комментариях оно было расценено как заявка Пекина на формулирование новых правил глобального управления.
Нынешний лидер КНР впервые за несколько десятилетий поделился своим видением мира. До него это сделал в феврале 1974-го председатель Мао Цзэдун. Во время беседы с руководителем одной из развивающихся стран он сказал: «По-моему, США и СССР образуют первый мир. Промежуточные силы, например Япония, Европа и Канада, принадлежат ко второму миру. Мы же с вами относимся к третьему миру».
Великий кормчий дал оригинальный и в целом верный анализ тогдашней глобальной расстановки сил. Однако он не выдвинул задачи объединения или улучшения расколотого на три части мира, не определил роли Китая в этом процессе. Си Цзиньпин же, по существу, очертил контуры превращения мира в человеческое сообщество с единой судьбой, переналаживания ради этого системы управления глобальной экономикой и финансами.
Более расширенно Си Цзиньпин говорил о переменах в мировом управлении на Всемирном экономическом форуме в Давосе в январе 2017-го. Руководитель Китая впервые обратился к деловой элите мира с такой престижной площадки. Но не этот факт, а содержание сделанного в Давосе доклада превратило председателя Си в главное действующее лицо форума.
Си изложил свое видение источников проблем, с которыми за последнее время пришлось столкнуться миру, и выразил уверенность в том, что большинство из них вызваны не глобализацией, а неадекватной этому позитивному процессу системой мирового управления. Еще одним негативным фактором он назвал замедлившийся рост мировой экономики. Особое внимание Си Цзиньпин обратил на привычку некоторых стран достигать собственных интересов за счет других. Он подчеркнул: «Мы должны стремиться к развитию торговли и инвестиций, сказать «нет» протекционизму. В торговой войне победителей не будет».
Яркое интервью, дополнившее и обострившее ключевые положения доклада Си Цзиньпина, дал в Давосе самый богатый китаец в мире, глава системы электронной торговли Alibaba Джек Ма. Как бы продолжая полемику с президентом Дональдом Трампом, с которым он встречался за неделю до Давоса, бизнесмен назвал беспочвенными обвинения в адрес Китая, связанные с якобы негативным влиянием Пекина на экономику США.
Важной причиной замедления роста американской экономики Джек Ма назвал непрекращающиеся войны. За последние 30 лет Соединенные Штаты участвовали в 13 войнах, впустую потратив 14 трлн долл. Еще один залп критики был выпущен по созданной Вашингтоном мировой финансовой системе, увенчавшей процесс глобализации. Деньги, собранные за десятилетия со всего света американскими транснациональными компаниями и банками, были безвозвратно утрачены во время финансового кризиса 2008 года. По мнению бизнесмена, Уолл-стрит виноват в потере около 19 трлн долл. только в США, а также около 30 млн рабочих мест по всему миру.
Любопытны были комментарии на давосский бенефис КНР. Пекинская «Жэньминь жибао» писала: «Сталкиваясь со сложной и изменчивой международной обстановкой, Китай под руководством Си Цзиньпина как ядра ЦК КПК становится все более уверенным на мировой арене, все более очевидна ведущая роль Китая в глобальном управлении и его ответственность в качестве мировой державы. Происходит стыковка китайской инициативы «Один пояс – один путь» и стратегий развития стран вдоль этого маршрута, соединение «китайской мечты» и мировой мечты».
Американская New York Times писала, что в то время, когда китайский председатель Си Цзиньпин выступает в Давосе с речью в поддержку глобализации, чтобы обеспечить мировое лидерство своей страны, президент Дональд Трамп заявляет, что США должны оставить традиционную роль сверхдержавы, которую они играли с окончания Второй мировой войны.
Форум в Давосе, возможно, станет отправной точкой для новой роли Китая, отмечал обозреватель Би-би-си. По словам британца, КНР будет играть лидирующую роль в продвижении глобализации и ускорении возрождения мировой экономики.
Фактически визит лидера КНР в Давос означает заявку на смену глобального экономического лидерства, и становится очевидно, что теперь первую скрипку в глобализации играют не старые лидеры, а именно Китай. Си Цзиньпин перехватил стратегическую глобальную инициативу у американцев и предстал в Давосе мудрым устроителем нового, более справедливого мирового порядка.
Стиль Си Цзиньпина
«Да шоу би» («кисть в большой руке»), или, в русском эквиваленте, «рисовать широкими мазками» – так в Китае говорят о создании вдохновенным автором шедевров живописи и литературы. Формулировка применима и для описания творчества председателя Си Цзиньпина в области национальной и геополитической стратегии.
С первых дней пребывания у власти он одним выражением «китайская мечта о великом возрождении китайской нации» наметил контур развития страны до середины XXI века. Уверенное движение «большой руки» – и прорисован новый принцип внешней политики: «Ни у кого не может быть ни малейшей надежды, что мы вкусим горькие плоды ущемления суверенитета, безопасности и интересов развития государства, что мы будем вести торговлю своими ключевыми интересами». Еще один взмах кисти – и появляется концепция «нового типа отношений между крупными державами». Так, словно свиток, разворачивается инициатива «Один пояс – один путь».
Высшим интеллектуальным достижением первых пяти лет председателя Си во власти стала стратегия глобального лидерства Китая. Ей еще даже не подобрали по традиции краткого и емкого названия. Говоря словами знаменитого стратега, поэта и каллиграфа Мао Цзэдуна, это «чистый лист бумаги, на котором можно писать самые красивые иероглифы».
Заявка Китая на мировое лидерство – еще одна типичная для Си Цзиньпина долгосрочная стратегия. Похоже, она является ключевой частью «китайской мечты» с обещанием к 2049 году превратить страну в мощную, процветающую державу мирового класса. Возможно, в сейфе Си Цзиньпина уже лежат разработки по разным этапам реализации, по конкретным направлениям. Наверное, мы начнем узнавать о них вскоре после завершения XIX съезда КПК осенью нынешнего года.
Ресурсы и дефициты глобального лидерства Китая
Комментируя заявления о новой роли Китая в мировом управлении, эксперты вне пределов Поднебесной исходят из «ловушки Фукидида». На основании опыта соперничества состоявшихся и нарождающихся держав древнегреческий историк утверждал, что войны за первенство между ними неизбежны. Не удивительно поэтому, что уже началось сопоставление потенциалов Китая и США по основным параметрам совокупной мощи: вооруженные силы, наличие союзников, экономика, мягкая сила, привлекательная идеология и т.д.
Китайские вооруженные силы достаточны для защиты Поднебесной, но еще только начинают выходить за ее пределы. У Китая в отличие от Америки нет глобальной сети из 1000 военных баз в 100 странах, откуда можно «проецировать силу». Правда, первые базы под красным флагом с пятью звездами уже стали появляться, а к 2049 году их число может значительно вырасти. То же самое относится к военным союзам – Китай пока принципиально не вступает в союзнические связи ни с одной страной, включая Россию, с которой установлены отношения стратегического партнерства. В то же время у американцев есть мощный военный союз – НАТО, активно действуют двусторонние союзы (с Японией, Южной Кореей, Австралией и др.). Действенным орудием сохранения глобальной гегемонии остаются американские авианосные ударные группы, дислоцированные в Тихом, Атлантическом и Индийском океанах. Они вмешиваются в дела стран всех континентов, контролируют жизненно важные артерии Китая и других торговых наций. В свою очередь, Китай делает только первые опыты в создании авианосцев и выходе в Мировой океан. Даже внедрив систему киберобороны и т.д., Китай уступает США по многим параметрам войн будущего.
Экономическая мощь Китая с точки зрения статистики примерно равна американской. ВВП Китая сейчас достиг 17,8% мирового (по паритету покупательной способности), у американцев этот показатель – 15,5%. И при замедлении роста в последнее десятилетие китайская экономика все равно обгоняет американскую (7–6,5% в год против 1–2%). Поэтому весьма вероятно, что к 2049 году китайская доля в мировом ВВП достигнет 30%.
Тревожная для США экономическая динамика легла в основу политики сдерживания Китая еще в нулевые годы.
Еще одна причина для тревоги – превращение китайской валюты юань в мировую и начало создания собственной международной банковской системы, способной в перспективе стать вровень с американской. Самая большая экономика и главная торговая держава мира, Китай только в 2016 году добился для юаня статуса международной резервной валюты (сразу заняв 10,92% в валютной корзине МВФ, обогнав японскую иену и британский фунт стерлингов). При этом в мировой торговле доля юаня составляет пока лишь 2,3%. До уровня доллара (72%) и евро (19,9%) юаню, конечно, далеко. Однако он чувствует себя все увереннее – со многими странами Китай заключает своповые соглашения, которые предусматривают использование в торговле национальных валют. Особенно активно юань используется странами вдоль Экономического пояса Шелкового пути, включая Россию.
Разочарование Пекина в действующей мировой финансовой системе, чуть не рухнувшей в 2008–2009 годах из-за проблем американских банков, а также несправедливое распределение ролей в МВФ, Всемирном банке и других глобальных институтах привели к еще одному новому явлению. Китайские руководители решили приступить к созданию собственной глобальной банковской системы. До сих пор гигантские прибыли от экспорта китайское государство и частные коммерческие структуры хранят за рубежом. В американских государственных ценных бумагах у Пекина от 1,2 до 1,8 трлн долл. Общие валютные резервы Поднебесной оцениваются в 4 трлн долл. (у Америки – в 120 млрд долл.). Считается, что еще 2–3 трлн долл. в западных банках и офшорах держат китайские частные лица.
Все эти несметные сокровища пока работают на американскую финансовую систему, укрепляют положение США как мирового гегемона. Однако ситуация начала меняться. За последние годы стали возникать китайские и международные банки с доминирующим капиталом КНР. 15 июля 2014 года возник Новый банк развития БРИКС с капиталом в 100 млрд долл., существенную часть которого внес Китай. С самого начала было объявлено, что этот банк будет постепенно переходить к операциям в национальных валютах. Штаб-квартира банка разместилась в Шанхае. 24 октября 2014 года представители 21 азиатской страны подписали в Пекине меморандум о создании Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ). Его уставной капитал достигает 100 млрд долл., что равно двум третям капитала Азиатского банка развития, контролируемого США и Японией. К середине 2017 года членами АБИИ стали 77 стран, заметно вырос и капитал. Штаб-квартира АБИИ находится в Пекине. В том же году, всего пару недель спустя и тоже по инициативе Китая был создан фонд «Шелковый путь». Его капитал составил 40 млрд долл., а руководство фонда действует из Пекина.
Во время встреч с руководителями двух последних банков, в том числе с молодым английским вице-президентом АБИИ, мне довелось услышать заявления о том, что новые финансовые институты ни в коем случае не собираются конкурировать или тем более вытеснять мировых и американских грандов. Но факт остается фактом – Китай начал строительство новой глобальной финансовой системы.
Еще один непременный атрибут глобального лидера – мощная мягкая сила. Информационные концерны типа CNN, Голливуд и другие элементы всемирной индустрии развлечений оказывают колоссальное воздействие на вкусы, привычки, образ мышления миллиардов людей, в том числе нескольких поколений китайцев. В американских университетах ежегодно учится свыше 200 тыс. студентов из КНР. Английский язык в Китае изучает около 300 млн человек.
Китай приступил к созданию собственной мягкой силы сравнительно недавно. Ориентированные на изучение языка и основ цивилизации Поднебесной Институты Конфуция возникли в 2004 году, сейчас их более 500 в десятках стран на всех континентах. К 2020-му, по планам Пекина, их число должно достичь 1000. Немалые средства вкладываются во всемирное радио- и телевещание на иностранных языках. В круглосуточном режиме действуют шесть глобальных информационных каналов, в том числе на английском и русском языках. По количеству иностранных языков телевещания и телеканалов Китай занял первое место в мире. Огромные усилия предпринимаются для продвижения на мировой рынок китайского кино. Создаются совместные продукты с зарубежными студиями, за немалые деньги приглашаются звезды экрана. Но на пути к конкуренции с Голливудом у китайцев много препятствий. Среди них – языковой барьер и все еще жесткая политика идеологических ведомств.
Что касается идеологии, Китай не навязывает ее другим народам. Давно прошли времена культурной революции, когда китайские дипломаты и студенты вручали удивленным прохожим значки с «самым красным солнышком» или его цитатники на местных языках. Сейчас Китай подчеркнуто не экспортирует социализм с китайской спецификой. В то же время очевидные успехи нации, которой руководит стоящая на позициях китаизированного социализма 80-миллионная Компартия, вызывают растущий интерес и к этой идеологической системе. Интерес будет расти по мере совершенствования китайской модели и разочарования в «общечеловеческих ценностях» и других принципах неолиберализма.
Глобальное лидерство с китайской спецификой
Как видно даже из беглого сравнения, потенциал состоявшегося гегемона, США, в начавшемся противоборстве с потенциалом нарождающегося глобального лидера, Китая, пока выглядит более выигрышным. Но ведь это сравнение зависит от системы подсчета и, главное, от методов достижения лидерства.
Китаю не обязательно, особенно на первых порах, стараться обогнать США по количеству авианосных групп, вытеснять доллар из международных расчетов, заполнять экраны кинотеатров и телевизоров китайской продукцией. Находясь в сравнительно слабой позиции, Китай может избрать асимметричный маршрут к цели. Так сказать, не возводить копию небоскреба «Эмпайр-стэйт-билдинг», а воздвигнуть многоярусную «пагоду» с самой современной начинкой наподобие 422-метровой шанхайской башни «Цзинь Мао».
Это может быть торгово-экономическое лидерство не в глобальном, а в материковом, евразийском измерении. К такому результату, например, способна привести реализация инициативы «Один пояс – один путь».
Это может быть проекция на весь мир идеи морального реализма, которую выдвинул профессор Пекинского университета Цинхуа Янь Сюэтун, предложивший противопоставить американской концепции «свободы и демократии» концепцию «справедливости и равенства».
Возможны и другие варианты. Но ясно, что речь идет не об установлении в мире гегемонии Китая взамен гегемонии Америки. Уже в обозримом будущем мы увидим новые взмахи «большой кисти», которая уточнит очертания новой модели глобального лидерства – с китайской спецификой.
Правила комментирования
comments powered by Disqus