Интеграционные процессы замедляются, никто не спешит представить системную стратегию развития проекта. Какую имеют, например, китайцы с инициативой «Один пояс - один путь». Об этом говорили на заседании экспертного клуба «Мир Евразии» на тему «Эффекты и сценарии интеграционных процессов на евразийском пространстве».
Когда в 2015 году образовался ЕАЭС, интеграция достигла своего апогея. И, возможно, лет через 5-10 будет некий новый рывок. Но сейчас интеграционные процессы замедляются. Так считает Аскар Нурша, руководитель алматинского офиса Института мировой экономики и политики при Фонде первого президента РК.
«Есть еще кандидаты на членство в ЕАЭС? Таджикистан пока думает. Он не только приобретает, но и многое может потерять, вступив. Развивая интеграцию, нам надо отнестись с пониманием к тому, что предпосылок для следующего рывка ждать долго, поэтому не надо сейчас ее форсировать, раз нет предпосылок», - считает Аскар Нурша.
По его мнению, в отношениях стран постсоветского региона давно наступила «новая нормальность». «Часто говорят, что Россия теряет постсоветское пространство. Но есть и обратная сторона – постсоветское пространство теряет Россию. Дело в том, что и в России сменилось поколение и политиков, и населения. В России все чаще раздаются голоса: почему мы должны те или иные республики дотировать?», - говорит Нурша.
Определенный рубеж в российском подходе к сотрудничеству с другими странами постсоветского пространства был пройден в 2005 году, когда в расчетах за энергетические ресурсы Россия начала подходить прагматично и выставлять среднеевропейские цены. Поэтому, очевидно, что необходимо было переходить на экономический прагматизм в отношениях. И как раз для этого Казахстану и полезен ЕАЭС.
Трудность для ЕАЭС сейчас в том, что, экономически сближаясь, Россия ставит заградительные заслоны. Первый заградительный заслон – энергоресурсы, второй заслон – контрсанкции. «Я понимаю, что Россия совершенно справедливо ставит вопрос о запрете на реэкспорт. Но в то же самое время под эту кампанию попадает и вполне обычный экспорт. И мы видим сейчас, как Россия закрывает свои рынки для тех же стран, с которыми интегрируется», - приводит пример Нурша.
Также есть очень интересный фактор Узбекистана, где поменялась власть и идет процесс экономической либерализации. Например, Казахстан заключил договоры о зоне свободной торговли с Вьетнамом, в планах такие же договоры с Индией и Ираном.
«Но почему у этих стран прав больше, чем у соседних постсоветских, которые не в интеграции? Какова общая перспектива отношений того же Узбекистана с ЕАЭС? Где этот формат? Сейчас все держится только на соглашениях в рамках СНГ», - вопрошает эксперт.
Раз интеграционные процессы замедляются, пора выстраивать отношения с Узбекистаном на основе какого-то формата, а также с теми же Таджикистаном, Туркменистаном, Украиной, в конце концов.
«Если мы не будем выстраивать этот формат, то мы загоним себя в некое конфликтное русло. Казахстан и Узбекистан – соседи, Казахстан и Туркменистан – соседи. У нас есть большой потенциал трансграничной торговли, есть взаимный интерес, есть общее производство. Если Евразийский Союз не сможет дать ответ на этот вопрос, то фактически здесь нет правовых основ, как развивать отношения с этими государствами», - резюмирует Аскар Нурша.
И он считает, что в конечном итоге проиграет евразийская интеграция, если она не будет достаточно гибкой.
Список нерешенных в ЕАЭС вопросов можно продолжать долго. Так, профессор кафедры всеобщей истории и социально-политических наук Кемеровского государственного университета Сергей Бирюков добавляет, что до сих пор нет системной стратегии развития ЕАЭС, не решено, нужна ли общая валюта или нет, нужна ли зона свободной торговли ЕАЭС с Китаем или нет, и, соответственно, что это может повлечь за собой?
«Нет системного подхода, который, например, есть у наших китайских партнеров в рамках проекта «Один пояс - один путь», у них определена цена каждого этапа», - сравнивает Бирюков.
К тому же неясно, дополнять ли стратегию интеграции идеологическими, культурными аспектами?
«Нас всех пока объединяет то, что мы принадлежим к надэтнической русскоязычной городской светской культуре, которая испытывает серьезное давление и угрозы с разных сторон. Сохранение этой культуры, которая сформировалась ещё в советские времена и продолжает обеспечивать коммуникацию между нашими народами, является очень важным», - уверен Сергей Козлов, декан факультета политики и международных отношений Сибирского института управления.
Но с ним не согласен генеральный директор консалтинговой компании «Алмагест» Айдархан Кусаинов, по мнению которого надо быть острожными, упоминая культурное единство и некоторые другие факторы гуманитарного сотрудничества. Ведь евразийская экономическая интеграция не предназначена для этого изначально. «Стоит ли смешивать два тезиса: «мы вышли из Советского Союза» и «у нас общая надэтническая русскоязычная городская культура»?», - задается вопросом эксперт. В СССР, напоминает он, были независимые национальные политики. Например, в Закавказье, в Грузии или Армении, все говорили на своих языках. Казахстан, наверное, в плане влияния русского языка в свое время больше всех интегрировался в Советский Союз.
Сегодня, как считает Кусаинов, лучше говорить о евразийской культуре, за которой уже стоят большие истории. «Насколько я понимаю, официальное российское медийное пространство постепенно идет к тому, чтобы искать новую идейную платформу на Востоке. Периодически наблюдается движение в сторону создания некой культурной общности, не русской и не русскоязычной, не советской, не российско-имперской. Можно, например, акцентировать внимание и поискать смыслы в истории Золотой Орды, если хотите», - рассуждает Кусаинов.
В то же время существует проблема отношений элит, меняющих со временем свой состав и структуру. «Политический транзит в России в ближайшее время вряд ли состоится. В других странах ЕАЭС возможны различные варианты политических и внутриэлитных изменений», - предполагает Сергей Бирюков.
Между тем и влияние экономического кризиса в российской экономике на страны ЕАЭС также нельзя игнорировать.
«Существуют ли сегодня качественно новые стратегии социально-экономического развития России? Определены ли пути выхода из актуального социально-экономического кризиса? Реализуемы ли на практике новые перспективные модели развития российской экономики?», - продолжает перечислять Сергей Бирюков «вопросы без ответов».
Интересный тезис по поводу элит, и что их подтолкнет к реформам, привел политолог Замир Каражанов. Он вспомнил один из прогнозов Валдайского клуба, в котором рекомендовали властям начинать реформы, когда цены на нефть находятся в максимуме.
«Кстати, эксперты, такой сценарий рассматривали как маловероятный. Их опасения оправдались, в России о переменах в экономике заговорили тогда, когда стоимость нефти резко упала, а реформы стали неизбежностью», - говорит Каражанов.
То есть, реформы, очевидно, будут, но момент для них неоптимальный. При этом механизмы сырьевого роста перестают работать и в России, и в Казахстане.
«Импортозамещение в ответ на санкции Запада в полном объеме не состоялось. В пищевой промышленности это в значительной степени удалось, а в индустрии не получается – сказывается масштабная деиндустриализация, особенно в регионах, где она завершилась к середине 2000-х годов», - констатирует Бирюков.
Ключевой вопрос касается перспектив структурной перестройки в России и в Казахстане – каким образом ее осуществлять, откуда взять необходимые ресурсы, делать это в кооперации или за счет внутренних ресурсов самих стран?
Модели отношений, существующие в Беларуси и в Кыргызстане, также не получают стимула к изменениям. «Вместо этого существуют обмен любезностями, взаимная поддержка друг друга по ряду значимых вопросов либо купируемые конфликты интересов», - говорит Бирюков.
Помимо всего прочего, в ЕАЭС имеет место неполное использование возможностей межрегиональной и трансрегиональной кооперации. «Трансграничная торговля – это хорошо, но где более глубокие и серьезные экономические проекты развития, основанные на глубокой кооперации сопредельных российских и казахстанских регионов?», - спрашивает российский эксперт.
Таким образом, по его мнению, существует несколько сценариев дальнейшей судьбы евразийской интеграции. Во-первых, сохранение статус-кво, но он вряд ли будет слишком долгим, потому что замораживание означает деградацию и постепенное движение по нисходящей в экономическом, социальном, а далее - и в политическом плане.
Во-вторых, кризисный сценарий – что означает долгий и вялотекущий кризис, который неизбежен, если ничего не делать, не изменять экономическую политику и стратегии роста. Или же вариант ускоренного кризиса, если случится масштабный катаклизм в социальной, экономической, политической сферах жизни России.
Третий вариант – поступательное движение вперед за счет более эффективной и глубокой кооперации между участниками процесса евразийской интеграции, за счет проработки и переосмысления стратегии развития, нахождения более устойчивого баланса интересов.
«Есть шанс, что кризисные эффекты подтолкнут евразийские элиты к поиску системной стратегии. И с этим связан определенный оптимизм в существующей непростой ситуации», - надеется экспе
Правила комментирования
comments powered by Disqus