«Интересным является также саудовский, сингапурский, турецкий опыт в деле переубеждения радикалов, практикующих так называемый умный подход, когда вместо репрессивных методов используются методы теологического, психологического и идеологического воздействия», — отмечает кандидат философских наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения им. Р.Б. Сулейменова Комитета науки МОН РК Еркин Байдаров в интервью, специально для CABAR.asia.
CABAR.asia: Как вы оцениваете усилия государственных органов по борьбе с религиозной радикализацией. Уделяет ли государство должное внимание проблемам радикализации, вовлекается ли гражданское общество в решении этих проблем?
Еркин Байдаров: На сегодняшний день усилия казахстанских государственных органов по борьбе с религиозной радикализацией в целом можно назвать удовлетворительными. Государство уделяет должное внимание этой проблеме и привлекает для ее решения представителей, как гражданского общества, так и само общество. Только совместными усилиями можно предотвратить рост религиозной радикализации и государство это прекрасно осознает. Естественно, что есть и определенные вопросы к силовым структурам по поводу некоторых методов борьбы с религиозными радикальными организациями, но тем менее, безопасность государства и общества это главный приоритет, нравится это кому или нет.
Как правильно отмечает казахстанский эксперт в сфере государственно-конфессиональных отношений Анатолий Косиченко, некоторые формы религии сегодня настолько искажены, что в них нет ничего высокого, духовного, разумного, а только лишь сплошной негатив, с помощью которого можно столкнуть между собой этносы и социумы. Угрозу несет не сама религия, а ее радикализация и использование радикальных методов как скажем экстремизм и терроризм в политических целях. Поэтому, с уважаемым мною Анатолием Григорьевичем можно полностью согласиться.
Свое негативное влияние на религиозную радикализацию, особенно в молодежной среде, оказывают также современные процессы глобализации, которые сопровождаются тенденцией по использованию религии отдельными политическими силами в своих интересах, распространением в мире религиозного экстремизма и терроризма. Это происходит на фоне целого комплекса нерешенных социально-экономических, культурных и нравственных вопросов. Молодежь стремится решить свои проблемы, вырваться из роли социального аутсайдера и, как следствие, «бежит впереди паровоза» или как говорят англичане «put the cart before the horse», пытаясь изменить все и вся. Такая «самоотверженность», естественно раздражает общество, которой непривычно, что что-то или кто-то, радикальным образом может изменить образ их жизни.
В то же время, следует отметить, что сегодня понятие «радикал» у многих ассоциируется с чем-то плохим, негативным. То есть, услышав это слово, люди начинают пугаться. Поэтому, я думаю, использовать данный термин следует весьма осторожно. Например, на состоявшейся в конце сентября 2017 года в Бишкеке крупной международной конференции «Ислам в современном светском государстве» известный российский исламовед Алексей Малашенко заявил, что «если бы сегодня жил пророк Мухаммад, то он в нашем представлении был бы объявлен религиозным радикалом. В современном понимании радикалами были и Дарвин – в естествознании, и даже Эйнштейн – в теоретической физике».
В своей последней книге «Надо ли бояться ислама?» (2017), которую Алексей Всеволодович подарил мне на конференции, он пишет, что все религии утверждались через радикальные и экстремистские идеи и деяния их сторонников. История мировых религий очень ярко это иллюстрирует. Так, например, первая мусульманская община сплошь состояла из убежденных радикалов, готовых пожертвовать своими жизнями ради ислама. Радикалами были и первые салафиты (араб. لسلف الصالح – ас-Саляфу ас-Салих), благодаря которым Ислам в дальнейшем превратился и выжил как мировая религия.
Как мы видим, радикализм является основой любой религии. Главное, чтоб религиозный радикализм не превратился в религиозный фанатизм, из которого «вытащить» человека будет намного сложнее. Если радикал – прагматик, то религиозный фанатик готов безоговорочно следовать убеждениям и одновременно требовать от других безусловного подчинения, оказывая деструктивное влияние на характер мыслей, чувств, поступков людей, буквально воспринимающих и следующих ложным религиозным догмам, мотивируя их на преступления якобы во имя веры. В этом контексте участие гражданского общества в решении этих проблем крайне важно.
Безопасность, мир и стабильность в казахстанском социуме зависят от конструктивного взаимодействия, осознанного и активного участия всех государственных и неправительственных структур, институтов гражданского общества и каждого гражданина, ориентированных на защиту интересов государства.
Однако, и это следует особо отметить, у нас до сих пор не выработаны единые критерии, кого считать радикалом. Поэтому важная роль в борьбе с религиозной радикализацией лежит на образовании и общей духовно-просветительской деятельности.
CABAR.asia: Какие пункты концепции государственной политики в религиозной сфере Республики Казахстан на 2017 — 2020 годы уже реализованы? Какие есть пробелы в ее содержании?
Еркин Байдаров: Несмотря на то, что Концепция была принята совсем недавно, работа по ее реализации была начата сразу же. Так, согласно документу требуется пересмотр и обновление действующего законодательства в религиозной сфере с учетом динамичных процессов и событий, происходящих в конфессиональном пространстве. Именно за реализацию этих положений концепции сегодня взялось министерство по делам религий и гражданского общества РК.
В настоящее время идет обсуждение проекта закона «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам религиозной деятельности и религиозных объединений».
Проект закона предусматривает запрет на ношение предметов одежды, препятствующих распознаванию лица в общественных местах, использование, ношение и распространение в общественных местах внешних атрибутов и предметов одежды, демонстрирующие принадлежность к деструктивным идеологическим течениям. Запрещается реклама их вероучения в СМИ и интернет-ресурсах.
Под деструктивным религиозным течением в законопроекте понимается «совокупность религиозных взглядов, идей, учений, представляющих угрозу охраняемым правам и свободам человека, направленных на ослабление и (или) разрушение нравственных устоев, духовных и культурных ценностей».
В связи с этим, бурный интерес вызвала инициатива регламентировать, к примеру, допустимую форму и длину бороды. Но, как отметил министр Нурлан Ермекбаев, речь не идет о любой бороде или о священнослужителях. Это касается только тех, по кому будет принято решение, что эти люди придерживаются деструктивных религиозных течений. Определять же деструктивные признаки в Казахстане будут МВД и КНБ после принятия поправок к закону «О религиозной деятельности и религиозных объединениях». По словам министра, эти признаки могут быть «как внешние, так и идеологические, концептуальные и психологические».
В Проекте закона также предлагается запретить носить в общественных местах предметы одежды, которая препятствует распознаванию лица. Этот пункт планируют внести в кодекс об административных правонарушениях. Для нарушителей определен штраф от 50 месячных расчетных показателей (более 120 тысяч тенге).
Вполне естественно, что все эти предполагаемые поправки вызовут и уже вызывают
массу вопросов к разработчикам проекта. Поэтому, конечно же, работа в этом направлении будет продолжена, так как запреты и ограничения, позиционируемые как меры по профилактике экстремизма, не будут эффективны и могут породить новые проблемы, если общество не примет их.
Если же говорить о пробелах в содержании Концепции, то мне кажется, что там были учтены все главные моменты государственной политики в религиозной сфере и ее реализация направлена только на улучшение всех аспектов жизнедеятельности многоконфессионального казахстанского общества.
CABAR.asia: Какие неправительственные организации работают в направлении дерадикализации?
Еркин Байдаров: В качестве примера могу назвать столичный Общественный фонд «Информационно-пропагандистский и реабилитационный центр «Акниет». По словам директора центра Алима Шауметова, количество лиц, с которыми они провели профилактическую и реабилитационную работу, переубеждая их в заблуждении и возвращая к нормальной жизни, достигает более тысячи человек. Это в основном активные и убежденные приверженцы такфиризма и «джихадизма», а также те, кто попал под их влияние. Благодаря работе центра большинство из тех, кто оказался в плену вышеназванных идеологий отказывается от радикальных воззрений, со временем переходит на традиционные религиозные представления и адекватное восприятие светской реальности Казахстана.
Реабилитационный центр «Акниет» нацелен на адресное переубеждение и профилактику реальных и потенциальных носителей идеологии ДАИШ (ИГИЛ). Центр имеет представительства в Алматы и Жезказгане. В центре имеется аналитическая группа, изучающая материалы на арабском и английском языках, поддерживающая контакты с аналогичного рода зарубежными специалистами и экспертами. В центре работают квалифицированные теологи, бывшие имамы мечетей, психологи, юристы, педагоги.
В других регионах также есть организации, работающие в данном направлении. Например, в Актобе – Консультативно-реабилитационный центр «Ансар». Им удалось за пять последних лет дерадикализировать около 300 человек. До недавнего времени его возглавлял известный теолог и эксперт по дерадикализации Аскар Сабдин, который сегодня является руководителем Центра прикладных исследований религии «Мысль».
Кстати, недавно, что можно узнать из СМИ, Аскар предложил авторскую концепцию по дерадикализации сознания через VR (виртуальная реальность). Это происходит следующим образом. Надев шлем виртуальной реальности человек, погружается в различные сценарии. Например, оказывается на месте теракта, видит вокруг себя жертвы теракта и т.д. Таким способом человек погружается в среду и не просто наблюдает за происходящим, а становится его прямым участником и переживает всю палитру эмоций, потрясений, которые воздействует на его сознание. Виртуальный шок, который испытывает при этом человек и состояние аффекта, в результате увиденного, может повлиять, в конечном счете, на дерадикализацию гораздо сильнее, чем скажем лекции и др.
В южной столице можно назвать Общественный Фонд «Информационно-консультативная группа «Перспектива», которую возглавляет известный в стране эксперт Елена Бурова. Хоть они и не работают в направлении дерадикализации, но, тем не менее, оказывают помощь людям, втянутых в деструктивные культы и, помогают им заново ресоциализироваться. Работать в направлении дерадикализации очень важно и необходимо.
Недавно Комитет национальной безопасности Казахстана обновил данные о боевиках-казахстанцах, прибывших на родину из горячих точек. Так, из лагерей террористов в 2017 году вернулись на родину 125 человек. Из них 57 привлечены к уголовной ответственности за участие в террористической деятельности.
Однако, работа по дерадикализации требует времени и терпения. В этом деле недопустимо торопиться и гнаться за быстрыми показателями. Человека, который на протяжении многих лет подвергался постоянному внушению и прессингу со стороны адептов радикальных религиозных движений, вывести из этого состояния можно при наличии соответствующих временных ресурсов. Это связано с тем, что радикальная среда уже сложилась как социальное явление, а реабилитационная среда, конечной целью которой является ресоциализация, только начала формироваться.
CABAR.asia: Уважаемый, Еркин Уланович, а есть ли успешный опыт, истории успеха по борьбе с радикализацией?
Еркин Байдаров: Заданный Вами вопрос очень интерес, так как опыт, например, других стран по борьбе с радикализацией мог бы пригодиться и использоваться как в Казахстане, так и в других странах нашего региона. В настоящее время в странах ЕС и постсоветского пространства актуальным является вопрос: Что делать с возвращающимися боевиками из Сирии: подвергать уголовному преследованию и ставить под контроль спецслужб или интегрировать в общество и перевоспитывать?
Из того, что известно мне, можно назвать так называемую «модель Орхуса». Данная модель была разработанная в январе 2015 г. в датском городе Орхусе, где был создан специальный центр реабилитации для боевиков, вернувшихся из Сирии и Ирака. Для этого была учреждена горячая телефонная линия, куда могут обратиться граждане с соответствующими проблемами. Ключевой принцип данной модели – максимальное вовлечение жертвы радикализации в общество. В этом деле большая роль принадлежит гражданскому обществу в лице социальных служб, учителей и педагогов, родителей и др., которые контролируют процесс и одновременно выступают в роли наставников.
Сходные программы по дерадикализации джихадистов есть и в других странах ЕС, в частности в Австрии.
Важную роль в противодействии радикализации играет разработка и реализация комплексных программ по борьбе с экстремизмом в системе образования. Например, во Франции, была принята специальная программа Министерства образования и науки «Большая мобилизация образования в поддержку ценностей Республики», опубликованная начале 2015 г. Помимо прочего, программа предусматривает: подготовку большого количества учителей-методистов в данной сфере; развитие системы школьных СМИ, посвященных соответствующей теме; взаимодействие с национальными СМИ и интернет-порталами; учреждение в учебных заведениях Дня светского государства (дата принятия Закона об отделении церкви от государства); проведение памятных мероприятий патриотического характера; введение Дня национальной обороны и гражданственности; введение Недели борьбы с расизмом и антисемитизмом как формами радикального поведения; развитие исследований в сфере изучения радикализации; распространение методических пособий с указанием возможных признаков вовлеченности учащихся в радикальные религиозные организации и др. Однако, даже эти меры уже показались французским законодателям недостаточными и уже весной 2015 года в докладе сенатской комиссии по борьбе с радикализацией были сформулированы предложения по дальнейшему их развитию. Например, усиление подготовки профессионального сообщества, работающего с детьми и подростками, с точки зрения методик выявления радикального поведения; широкое распространение среди населения информации о признаках радикализации, разработка экспертами системы критериев, свидетельствующих о потенциальной вовлеченности в экстремистские организации и о степени этой вовлеченности; введение в школьную программу образовательного курса по критическому восприятию информации в Интернете и развитию навыков распознавания материалов экстремистского содержания; помощь развитию «французского ислама», который станет гарантией против экстремизма, расширение доступа к высшему образованию для французских мусульманских религиозных деятелей (для этого предлагается удвоить число университетов, где они могли бы получать образование); разработка программы по возвращению бывших членов экстремистских группировок к нормальной жизни и др.
Следует отметить, что Франция не одинока в своих усилиях по переориентации системы образования на борьбу с терроризмом. Сходные, хотя и более скромные меры уже принимаются или обсуждаются в немецких и австрийских школах.
В контексте правового противодействия экстремизму в Великобритании еще в 2007 году была принята программа «Предупреждение насильственного экстремизма» (Preventing Violent Extremism). Эта стратегическая программа была направлена на пресечение всех попыток распространения экстремистских идей. Она основана на принципе «четырех «П»: предупреждение, преследование, протекция и подготовка. В дальнейшем на основании этого документа Министерство внутренних дел страны представило в парламент Великобритании перечень мер по борьбе с экстремизмом. И уже 1 июля 2015 г. стартовала комплексная программа Prevent («Предотвращение»), согласно которой должен быть принят комплекс мер. В частности, весь профессорско-преподавательский состав должен пройти подробный инструктаж относительно проблем, связанных с распространением религиозного экстремизма.
Следует отметить, что «война с террором» ничего не даст, если использовать только силовые методы. Экс-министр иностранных дел Великобритании Давид Милибенд в 2009 году говорил, что мы были «не правы» в нашем подходе к борьбе с этими феноменами (радикализмом и насильственным экстремизмом), так как понятие «война с террором» только продлило борьбу с терроризмом и «причинило больше вреда, чем пользы». Поэтому интерес к программе по борьбе с радикализацией и по дерадикализации так актуален во многих странах, так или иначе столкнувшихся с этой проблемой.
Интересным является также саудовский, сингапурский, турецкий опыт в деле переубеждения радикалов, практикующих так называемый умный подход, когда вместо репрессивных методов используются методы теологического, психологического и идеологического воздействия. Но необходимо учитывать, что универсального рецепта в этом вопросе ни у одной страны, сегодня, нет.
В борьбе с радикализацией необходимо создание условий для формирования антиэкстремистской и антитеррористической субкультуры в Республике Казахстан. Эти вопросы, кстати, подымаются в изданной в конце 2017 года Институтом Евразийской интеграции коллективной монографии «Коммуникативная политика Республики Казахстан: современное состояние и перспективы развития». Будучи одним из соавторов монографии, хотел бы обратить внимание на то, что анализ зарубежного опыта организационно-правовой деятельности различных государственных и гражданских сил в области противодействия молодежному радикализму и экстремизму говорит о том, что эффективность работы в данной области зависит от двух основных факторов:
– четкая нормативно-правовая база (разграничение и конкретизация на теоретико-методологическом уровне определений «радикализм» «экстремизм», «терроризм» и др.);
– привлечение и участие в антиэкстремистских и антитеррористических мероприятиях самой молодежи.
Из этого опыта следует, что государство и образовательные учреждения должны активно взаимодействовать в аспекте коллективного противодействия радикальным идеям экстремистского толка и распространяемой ими информации.
Необходимо понимать, что образовательные учреждения являются ключевым и неотъемлемым элементом социализации современной молодежи, оказывая непосредственное влияние на формирование личности. Однако, современная образовательная система РК еще в недостаточной степени уделяет формированию у молодежи системы «фильтров» по отношению к экстремистским и радикальным идеям.
Такое положение вещей не позволяет молодежи, оказавшейся перед лицом радикально-экстремистских идей и убеждений адекватно оценить угрозы и принять правильное решение. Это свидетельствует о необходимости существенной трансформации казахстанского образования.
CABAR.asia: Проводятся ли систематические исследования, мониторинги религиозной ситуации в Казахстане? Проводится ли обмен данными, информацией с другими странами региона?
Еркин Байдаров: Да, проводятся. Не так много как хотелось бы, но тем не менее. Такие исследования проводят Казахстанский институт стратегических исследований при Президенте Республики Казахстан, Институт мировой экономики и политики при Фонде Первого Президента РК, Институт философии, политологии и религиоведения, Институт востоковедения им. Р.Б. Сулейменова Комитета науки МОН РК, Центр по изучению межэтнических и межконфессиональных отношений в Центральноазиатском регионе Академии государственного управления при Президенте РК и другие.
Их исследования посвящены состоянию и тенденциям современной религиозности в Казахстане с фокусом на восприятие религии в массовом сознании; комплексным социологическим исследованиям религиозной ситуации, включающим результаты массовых опросов респондентов со всех регионов страны; вопросам, выстраивания политики государственно-конфессиональных отношений, формированию парадигмы религиозности, включая ее ретрансляцию в научном и учебно-просветительском дискурсах; анализу феномена религиозной конверсии; формам религиозного обращения, связанных с экстремизацией и др.
Обмен данными, информацией осуществляется как соответствующими ведомствами, отвечающими за реализацию государственной политики в религиозной сфере, так и между научным сообществом стран региона.
Одним из таких примеров можно назвать деятельность центральноазиатских экспертов Almaty-Club, которая при поддержке Фонда им. Фридриха Эберта представила доклад «Центральная Азия: пространство «Шелковой демократии». Ислам и государство» (2017). В докладе представлена сравнительная картина изменения политик стран региона (за исключением Туркменистана) относительно религиозной ситуации и ислама за период независимости по 2016 год.
Другим интересным исследованием стала реализация социологического опроса «Молодежь Центральной Азии: Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан» (2016-2017), где определенный интерес вызывает отношение молодежи стран региона к религии, религиозным ценностям и т.д. Хотелось бы отметить, что такие интересные и насущные вопросы бытия государств Центральной Азии непременно должны интересовать государственные структуры и соответствующим образом финансироваться.
CABAR.asia: Испытывает ли Казахстан кадровый голод в отношении специалистов религиоведов?
Еркин Байдаров: Несмотря на то, что подготовка религиоведов, теологов, исламоведов сегодня осуществляется в самых ведущих вузах страны, тем не менее, кадровый голод в отношении специалистов религиоведов еще существует. Главным образом, это связано с тем, что в условиях модернизации общественного сознания в Республике Казахстан возрастают квалификационные требования к специалистам в области религиоведения, теологии и исламоведения. Помимо требований, хорошо ориентироваться в разнообразном мире мировых и традиционных религий и способности правильно донести до студентов, школьников и других ценности и традиции той или иной конфессии, они в то же время должны принимать активное участие в профилактике религиозного экстремизма и религиозного радикализма среди различных групп казахстанского общества.
Проблема кадрового голода в отношении специалистов религиоведов связана еще и с тем, что подготовка квалифицированного религиоведа не может быть поставлена на поток, как это делается сегодня.
В то время, когда падает общий уровень образования, подготовка религиоведов не должна быть массовой. Благодаря одному желанию, подготовить квалифицированного религиоведа невозможно. На это нужно и время и те, кто подготовит эти кадры. То есть проблема существует и решать ее следует более эффективными методами.
Важную роль играет также дальнейшее повышение квалификации работников государственных органов, учреждений и организаций, экспертов и аналитиков, принимающих участие в реализации государственной политики в религиозной сфере. Без помощи квалифицированных религиоведов осуществить это будет не так просто.
Растет потребность в квалифицированных служителях духовенства, особенно в системе ДУМК, способных противостоять распространению радикальных религиозных идей.
Здесь необходимо поддерживать гражданскую позицию духовенства по сохранению традиционных основ духовного развития казахстанского общества, принципиальности в соблюдении светских принципов государственного устройства страны.
Правила комментирования
comments powered by Disqus