Это был удобный способ отъема земли, скота и другого имущества у населения, а объявление жертв грабежа мятежниками освобождало власти от всякой ответственности
Восстание 1916 г. стало самой трагической страницей в истории кыргызского, казахского, русского и других народов Семиречья. Снятие идеологического покрова с освещения тех трагических событий позволяет по-новому оценить ряд важных моментов в общей картине этого восстания.
Локализация рассматриваемых событий рамками Семиречья и России без учета сложившейся международной обстановки в этом регионе не позволяет дать объективный анализ этих событий. Не только внутри России, но еще более – за ее пределами, существовали могущественные силы, крайне заинтересованные и располагающие достаточными ресурсами, чтобы столкнуть многонациональные народы Туркестана с царской Россией.
Восстание происходило в сложной геополитической обстановке, в то время, когда Россия была втянута в войну, а соперничающие с ней государства использовали все средства для ослабления ее позиций в Европе и Центральной Азии. Усиление экономической и военной мощи Российской империи, происходившее с начала XIX в., было крайне невыгодно европейским государствам, стремившимся распространить свое влияние на евроазиатском континенте. Англия, Турция и особенно Германия тратили огромные средства на дестабилизацию внутриполитической обстановки в России и на ее окраинах, не жалея средств на пораженческую и социалистическую пропаганду. Даже в высших аристократических кругах, среде интеллигенции России существовали силы, способствовавшие ее поражению в войне с Германией. В ходе войны немецкие агенты наводнили Россию, проникнув в высшие эшелоны власти и даже ставку Главного командования.
Сама императрица, немка по происхождению, настаивала на сепаратном мире с Германией, а ее ставленник – председатель правительства Штюрмер стал автором указа о наборе туземцев на тыловые работы, спровоцировавшем кровавый конфликт в Туркестане в разгар войны.
Присоединение Средней Азии и Казахстана к России способствовало экономическому и политическому прогрессу края, развитию здесь передовых капиталистических отношений. Специфика имперского управления в Туркестанском крае определялась обстоятельствами внешнеполитического свойства, а именно соперничеством с Англией, что придавало данному сегменту колонизируемых территорий статус «регионов-крепостей», что предполагало соблюдение лояльности к имперской власти со стороны всех слоев местного населения. В свою очередь, Российское правительство гарантировало этническим сообществам Туркестана невмешательство в их хозяйственно-экономическую деятельность.
Непопулярные действия российских властей в отношении коренного населения Туркестана уравновешивались действиями патерналистского характера: выдачей денежного вознаграждения за отчужденные земли, организацией выборных практик органов местного самоуправления, отменой обременительных сборов и податей с туземного населения.
Но отдаленность Туркестанского края как объекта колонизации имела следствием практику предоставления имперским чиновникам широких административных полномочий, при слабом контроле со стороны центральной власти. Этот фактор, сопряженный с крайним недостатком честных и квалифицированных кадров, бесправием и невежеством местного населения явился благоприятным условием для расцвета коррупции, беззакония и произвола представителей имперской и туземной администрации. Зарплата управленца среднего уровня российской администрации была крайне низка, а бесправное и безоружное туземное население обладало огромным состоянием в виде земли, бесчисленных стад скота, денег и опиума. Оно являлось легкой добычей для туземных жандармов и их покровителей, занимавших высокие должности в руководстве краевой, областной и уездной администрации.
Собиравшиеся налоги, подати, как и пожертвования в помощь армии, по большей части оседали в карманах представителей имперской и туземной администрации, не доходя до казны. Поэтому местные власти не разъясняли населению, что их работа будет оплачиваться по 1 руб. в день, а занимались вымогательством: откупная система возбудила вражду между богатыми и бедняками, почему и начались волнения. Выделяемые казной пособия в размере 30 руб. на обмундирование рабочих из бедняков, как и другие пособия для бедных, не доходили до населения, оседая в карманах администрации. Об этом свидетельствует тот факт, что среди призванных инородцев до 70% были бедняки, которые, кроме одного халата на голом теле, не имели другой одежды.
Названный указ был использован представителями имперской администрации и местными властями Туркестана и Семиречья в корыстных целях: для грабежа коренного населения и прикрытия фактов откровенного казнокрадства и должностных преступлений. В степных и горных, малопригодных к земледелию районах, администрация с успехом проводила мероприятия по поддержанию мира и спокойствия среди населения. А в земледельческих, экономически благополучных волостях Семиречья, напротив, делалось все, чтобы вынудить мусульманское население к бунту.
В ответ на протесты населения против своей туземной администрации, которая включала в списки призываемых бедноту и представителей враждующей партии, 7 июля вышел указ Николая II, где Туркестан объявлялся на военном положении.
Плохо обеспеченные воинские подразделения, с приданием им карательных функций, стали мощным детонатором, провоцирующим коренное население к мятежу. Уже 10 июля в военные части было разослано распоряжение командования, гласившее: «Ввиду случаев употребления огнестрельного оружия против безоружных масс туземцев, предлагаю разъяснить войскам, что оружием нужно пользоваться в высшей степени осмотрительно, и только при явно враждебных выступлениях».
Выходит, военные начали стрелять по безоружному населению уже в первых числах июля, а коренное население Северного Кыргызстана стало нападать на русские селения только через месяц – в начале августа. Это были ответные действия повстанцев на беззаконие воинских подразделений, хотя для русских крестьян эти нападения воспринимались так, что «киргизы первыми стали нападать».
При этом массовое бегство от военных отрядов мирного киргизского населения называлось в отчетах «восстанием туземцев», а толпы бегущих киргизов возбуждали страх и неприязнь русского населения.
Основные причины недовольства коренного населения Семиречья достаточно хорошо изучены. Максимального накала достиг конфликт интересов многотысячной толпы казаков, русского ссыльного элемента, крестьян-переселенцев, желавших получить больше хорошей земли и местного населения – владельцев этой земли – кыргызов и казахов, лишенных прежнего обилия земли и воды, и поставленных на грань нищеты.
К тому же, внутри киргизского (так до революции называли кыргызов и казахов) общества обострился конфликт между крупными феодалами и беднейшим населением, происходивший на фоне искусно поддерживаемой имперской администрацией родовой и партийной борьбы. Бедственное положение коренных народов Семиречья ухудшилось начавшейся Первой мировой войной, которая застала туземное население Туркестана забитым, запуганным и униженным. Царский указ о призыве туземцев в качестве рабочих на тыловые работы стал последней каплей, переполнившей чашу терпения мусульман, и поводом к восстанию.
Не только обеспечение продовольствием воюющей армии, но и экономическое благополучие некогда самых богатых волостей области было подорвано деятельностью военного губернатора Семиреченской области Фольбаума. Реквизиция лошадей и транспорта у коренного и русского населения по его непосредственному приказу производилась в течение нескольких месяцев во всех волостях, и поставила под угрозу осуществление хозяйственной деятельности в крае, обрекая жителей Семиречья на голод и нищету. Фактически, под предлогом борьбы с мятежниками военные, по указанию военного губернатора Семиречья, попросту грабили мирное население. По распоряжению генерала Куропаткина Военный губернатор Фольбаум приказал войскам: «Деньги, вырученные от ликвидации бунтовщического добра, переводите в депозиты военного губернатора».
Вместе с Фольбаумом, огромную провокационную роль в разжигании кровавого конфликта в Семиречье, сыграл полицмейстер города Верного, штабс-ротмистр Поротиков – умный и дерзкий чиновник, не отличавшийся честностью. Он организовал неофициальную систему сыска среди мусульман. Постепенно вокруг него сложилась мощная мафиозная группировка, которая промышляла вымогательством и грабежами среди туземного населения. Поротиков и его приспешники, действующие под покровительством Фольбаума, провоцировали население на агрессию и панику, выжидая, когда гнев туземцев достигнет особого накала и широкого масштаба. Вызванные слишком рано войска могли быстро усмирить население и помешать предварительно ограбить эти, несомненно, самые богатые уезды Семиречья. В документах отмечается, что в тех местах, где побывали агенты Поротикова – везде впоследствии вспыхивало восстание.
Неслучайно трижды в день Фольбаум докладывал Генерал-губернатору Туркестанского края, что в области все спокойно, хотя ежедневно получал сведения о брожении среди туземного населения, которое будоражилось иностранными и местными провокаторами.
После подавления восстания в ходе следственных мероприятий были найдены письма и вещественные доказательства, указывающие на связь Поротикова с немецкими агентами в Китае и запрещенной партией «Гэ-лао-хой» («Гэ-ляо»).
Несмотря на неизвестность и панику, царившую среди коренного населения, основная масса киргизских волостей составила списки рабочих, некоторые оказывали пассивное сопротивление набору: они наивно полагали, что для уклонения от набора достаточно забраться подальше, в малодоступные для администрации горные теснины или бежать в Китай. Ряд представителей интеллигенции, почетных киргизов (волостной правитель Кемель Шабданов и др.) пытались предотвратить восстание, понимая его бесплодность и предвидя расправу имперских властей над безоружными кочевниками.
Толчком к началу открытого вооруженного выступления киргизов против русских крестьян можно считать захват оружия в Боомском ущелье, известие о котором облетело всю Семиреченскую область, вдохновляя коренное население на более решительные действия.
Факт посылки обоза с оружием в сопровождении всего 4–5 человек в то время, когда многие районы Туркестана были охвачены восстанием, а в еще мирном Семиречье готовились к его подавлению, народная молва называла провокацией, задуманной Военным губернатором Семиреченской области Фольбаумом. Именно захват этого оружия стал последним аргументом, заставившим основную массу сомневавшихся киргизов присоединиться к повстанцам. В тот же день повстанцы ограбили и подожгли с.Новороссийское, затем станицу Самсоновскую.
Техник Поцелуев отмечал, что «дети степи и гор были ослеплены таким огромным для их масштаба количеством боевого снаряжения и, считая его неисчерпаемым, ринулись на грабежи и убийства. Правда, я слышал, что многие киргизские волости не намерены добровольно дать рабочих для армии. Но нигде и никогда не слышал об активном их выступлении с этой целью. Все слухи и личные мои впечатления говорили лишь о пассивном сопротивлении набору… Этим, надо полагать, и кончился бы пассивный протест киргиз против их набора в рабочие».
Б.Мухлынин, как и другие исследователи, считает, что захват транспорта с оружием в Боомском ущелье произошёл из-за преступной халатности областного начальства.
Фольбаум был опытным профессиональным военным, имевшим чин генерал-майора, и по его просьбе все руководство по подавлению восстания было сосредоточено в его руках. В крае существовал острый недостаток оружия, оно буквально было на вес золота. Вряд ли можно объяснить простой халатностью посылку обоза с таким дорогим и опасным грузом в сопровождении небольшого конвоя по территории, где население активно готовилось к восстанию. Администрация была в курсе происходившего брожения в толщах киргизского населения, как и знала о том, что, несмотря на бунты в других районах Туркестана, начавшиеся более месяца назад, киргизы никак не решались начать восстание. Еще современники отмечали, что «факт захвата оружия послужил для кара-киргиз сигналом и главным рычагом перехода от пассивного сопротивления набору по указу 25 июня, к активному, кровавому».
Неслучайно русское население, расположенное против Германии и немцев в связи с войной, обвиняла Фольбаума в предательстве, считая, что он специально отправил конвой с оружием, практически без охраны, для вооружения повстанцев.
Согласно активно распространявшимся слухам, восстание было назначено на 10 августа, как раз к этому времени обозы с оружием попали в руки повстанцев, и восстание началось тогда, когда его ждали.
Руководство высшим военным ведомством Российской империи не могло не предвидеть негативной реакции на царский указ о мобилизации туземцев на тыловые работы. Демократическая часть IV Думы, в том числе А.Ф.Керенский, прямо указывала на провокационную роль государства, в лице бюрократии в центре и на местах, в разжигании огромного по географическим масштабам и ожесточенности конфликта. Он подчеркивал, что именно некомпетентность и коррумпированность корыстных чиновников, карательные акции, сопровождавшие набор тыловиков, вызвали массовую расправу туземцев над русскими переселенцами и на порядок более крупные жертвы со стороны местных народов.
Этого же мнения придерживался социал-демократ Бройдо, который писал: «Приказ о «реквизиции» (не мобилизации) на тыловые работы взрослого туземного населения является приказом, явно провоцирующим восстание. Ни один администратор, конечно, не мог думать о возможности его реализовать. Самой маленькой мобилизации среди русских предшествовала подготовка, разъяснение, сама мобилизация обыкновенно сопровождалась действиями, которые должны были обеспечить «спокойствие» и т.д. Ничего подобного при объявлении реквизиции киргизов не произошло. Было приказано составить списки и доставить. Некоторые полицейские разъясняли киргизам об их работе на фронте следующим образом: «Вот, дескать, лежат в окопах «наши», через поле – немцы. Друг в друга стреляют, а вы между ними должны рыть окопы».
Характерным моментом восстания туземцев в Джаркентском, Пишпекском и Пржевальском уездах – самых богатых уездах Семиречья – является то, что здесь оно началось на месяц позже, чем в других областях Туркестана. В этих уездах происходило самое тесное сношение китайских, германских, турецких агентов, мусульман соседних областей Туркестана, где прошла волна июльских волнений (Ташкент, Джизак и др.) с представителями коренного населения. В Джаркентском уезде функционировала международная Каркаринская ярмарка, а на руках у торговцев были огромные денежные суммы и товары.
В этих уездах выращивался опиумный мак, и именно здесь беспорядки приобрели самые ужасные формы. В 1916 г. дунганами, кыргызами и русскими здесь выращивался опиум на площади примерно в 10 тысяч га, урожай с которых, по самым скромным подсчетам, ожидался более 200 т, на сумму 5-6 млн руб. В казну поступила лишь малая часть от всего выращенного урожая опиума – 22 т., остальной опиум, утаенный от государства, стал яблоком раздора между администрацией, военными, китайскими скупщиками и местным населением.
Все они ждали окончания сбора урожая опиума, который приходился на первую декаду августа, поэтому о дате начала восстания – 10 августа – ходили слухи задолго до начала беспорядков. Борьба за огромные богатства зажиточных жителей этих уездов и китайских скупщиков стала одной из причин провоцирования представителями царской администрации массовых беспорядков в этих уездах. Это был удобный способ отъема земли, скота и опиума у населения, а объявление жертв грабежа мятежниками освобождало власти и военных от судебного преследования за грабежи, казнокрадство и другие должностные преступления.
Жандармы и сотрудники Опийного комитета охраняли опиесевов и скупщиков, препятствуя вывозу опия в Китай. Многие дунгане отправили свои семьи в Китай заблаговременно, намереваясь присоединиться к ним после сбора опия; этого же момента ждали тысячи китайских подданных дунган, китайцев, сартов, на руках у которых находились деньги и опиум, в общей сложности, на сотни тысяч и даже миллионы рублей. Мирным способом вывезти ценности из Семиречья для них не было никакой возможности. Подданные Китая были крайне заинтересованы в беспорядках в Пржевальском уезде, чтобы, воспользовавшись ими, вывезти опий в Китай.
В Семиречье и Кашгарии ходили упорные слухи, что в подготовке восстания участвовал даже бывший губернатор Кашгара Ю Нома, а из Синьцзяна в Семиречье, якобы, тайно поставлялось оружие. В.А.Моисеев отмечает, что в организации восстания в Семиречье принимали участие известные в Синьцзяне участники Синьхайской революции Ли Сяо-фын и Юй Дэ-хай, которые состояли членами секретного общества «братьев» («Гэ-Лао-Хой»).
Китайские монархисты занимались вербовкой в свои ряды русско-подданных и китайско-подданных дунган и частью киргизов, и только в Пржевальске им удалось образовать банду в 1000 человек.
Благодаря народам Семиречья, в Россию непрерывным потоком поступали лошади для армии, а также мясо, рыба, масло, шкуры, кошмы, хлопок и хлеб. Проведенная операция по вытеснению коренного населения с их исконных земель привела к срыву продовольственных поставок для нужд армии и страны в целом. Голод и рост цен на продовольствие в России стали одними из главных причин недовольства населения, которое через год приведет к краху всего государства.
В то время, когда Россия с перенапряжением сил вела войну в Европе, провоцирование кровавого конфликта в Семиречье, угрожавшего гибелью русского дела на этой восточной окраине, было выгодно, прежде всего, внешним врагам. Но внутри страны в высших эшелонах власти были силы, предавшие интересы России в собственных корыстных целях. Российское государство, переживавшее социально-экономический кризис, к тому же ослабленное войной, не смогло противостоять сращиванию интересов ее внешних и внутренних врагов, которым удалось развязать кровавый конфликт 1916 г. в Семиречье.
События 1916 г. имели трагические последствия для всех жителей Семиречья, независимо от национальной и религиозной принадлежности. Погибли и вынуждены были покинуть родную землю сотни тысяч тружеников: кыргызов, казахов, русских, дунган, которые своим совместным трудом обустроили и превратили в цветущий край эти бывшие кочевья и дебри. Народы Семиречья обеспечивали продовольственную поддержку центральным районам России, внося свой весомый вклад в победу русского оружия на фронтах первой мировой. Экономическими последствиями стала разруха и почти полное уничтожение материальных и людских вложений, затраченных российским государством и многонациональным народом Семиречья на освоение этих территорий в течение нескольких десятилетий.
Наибольший урон в живой силе и имущественном отношении понесли коренное население, русское крестьянство Семиречья и Российское государство. В выигрыше остались Германия и Турция после признания Россией своего поражения в войне и выплаты Германии огромной контрибуции, и китайская сторона, обобравшая беженцев до нитки. Значительно обогатились военные, жандармы, высшие чины царской администрации, промышлявшие грабежом мусульманского населения. Здесь отчетливо видно, кому были выгодны беспорядки в Туркестане и кто приложил усилия и средства к провоцированию данного конфликта. В этой связи уместно утверждение, о том, что «за крупными событиями скрываются крупные деньги», а организатор беспорядков – тот, кому это выгодно.
Правила комментирования
comments powered by Disqus