И как это сочетается с российско-китайским альянсом?
Глава МИД КНР Ван И провел в Пекине встречу со своим французским коллегой Жаном-Ивом Ле Дрианом. Тема все та же — что заботит китайскую дипломатию на всем протяжении торговой войны, объявленной Вашингтоном Пекину. Это борьба с так называемым «унилатерализмом» или моноцентричностью, в рамках которой мир рассматривается однополярной вотчиной одной-единственной сверхдержавы, мирового гегемона, который навязывает свои порядки всем остальным.
Апеллируя к букве международного торгового права и к ВТО, как его штабу, Китай на переговорах с делегацией из Парижа выдвинул три принципа, которыми он руководствуется в торгово-экономических отношениях с внешним миром. Первый: сохранение основополагающих ценностей ВТО, связанных с «мультилатеральной», то есть с многосторонней системой, жестко противостоящей протекционизму.
Министр иностранных дел Китайской Народной Республики Ван И
Второй принцип: максимальный учет интересов развивающегося мира, в том числе «справедливое» распределение выгод от глобализации, исключающее дальнейшее глобальное расслоение в уровне жизни «между Югом и Севером», то есть между бедствующим или, по крайней мере, не роскошествующим большинством населения планеты и элитами «золотого миллиарда». Третий принцип, изложенный в Пекине эмиссару контролирующего Францию семейства Ротшильдов, — апелляция к «духу единодушия» при консультациях и принятии решений.
Потому-то Китай и ищет партнеров в Европейском союзе, что уверен в справедливости формулы «враг моего врага — мой друг». И рассчитывает, что разногласия между США и ЕС, вылившиеся в такую же войну пошлин, которую Вашингтон ведет против Брюсселя, как и против Пекина, помогут двум сторонам прийти к согласию.
Проблема, однако, в том, что эти принципы на Западе, включая ту же Францию, читаются иначе. Ведь Европа при всей подростковой фронде Вашингтону остается его безоговорочным вассалом; Дриан, как и любой другой французский топ-чиновник, может обещать что угодно. Но сделает он в действительности строго то, что не только не противоречит интересам США, но и принесет им выгоду. В Париже не хуже, чем в Вашингтоне, осведомлены о правилах игры, которые выражаются бородатым советским анекдотом о диалоге между рядовым гражданином и представителем власти: «— Имею ли я право? — Имеете. — Могу ли я?.. — Нет, не можете!»
Шавки. Евросоюз
Так и здесь: на Западе очень хорошо чувствуют разницу между «мультилатеральной» риторикой и «унилатеральной» прозой жизни. Играть и делать вид, будто даже такая страна, как Франция, полностью суверенна, можно, а вот делать шаги в сторону реального суверенитета — нет. Поэтому, когда в Китае апеллируют к идентичности «мульти…», осознавая при этом, что объект апелляции глубоко сидит в «уни…», из которой в рамках нынешнего миропорядка нет выхода, в Европе это расценивают претензией на слом существующей глобальной архитектуры.
В европейских столицах, особенно ведущих, не в восторге от глобализации по-американски, но еще меньше хотят ее по-китайски, поэтому, когда слышат здравицы в адрес глобализации из Пекина, сразу же напрягаются. Не само по себе, разумеется, но вслед за Вашингтоном.
То же и со вторым принципом. В развивающихся странах, которые Китай возглавляет в рамках «Группы 77», нет ни ЦКПД — Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины, ни профильного контрольного министерства. Экс-шеф этой партийной комиссии, вдохнувший в нее жизнь на современный лад, добившись серьезных успехов в борьбе с коррупцией, в этих странах никогда не станет вторым лицом в государстве, как Ван Цишань в КНР. А нынешний начальник такой гипотетической комиссии из развивающегося мира тоже никогда не войдет в «великолепную семерку» государственных руководителей высшего ранга.
В абсолютном большинстве этих стран элитам ничто и никто не мешает торговать с Западом национальными интересами в обмен на собственные преференции, скажем, на посты в международных организациях. На этом «гумусе» давно уже выросла предельно циничная поросль «прагматиков», каста международных чиновников, которые продают родину оптом и в розницу, на Генеральной Ассамблее и за ее пределами. Аргумент для них, как показал недавний китайско-африканский саммит в Пекине, только деньги. И когда озвучивается цена вопроса, особенно на фоне возведенных в систему обманов со стороны Запада, кто ж откажется?
Никто. Только вот какова цена такому «сотрудничеству» будет в трудную минуту — это еще большой вопрос.
По всем этим причинам и «дух единодушия» из третьего китайского принципа не выдерживает ни критики, ни сопоставления с реальностью. Так что никакого подлинного согласия между Пекином и Брюсселем не будет, если, конечно, последний не получит на это отмашки из Вашингтона.
С одной стороны, в Китае это понимают. Та же Франция в этом контексте представляет особый интерес потому, что несмотря на внешнюю успешность июльского визита в Германию премьера Госсовета КНР Ли Кэцяна, у его контактов с Ангелой Меркель по большому счету продолжения не было. По крайней мере, стратегического, ибо не успел глава китайского правительства тогда добраться до Берлина, как с подачи американцев, готовивших Поднебесной «сюрприз» в виде торговой войны, был мгновенно свернут ряд проектов двустороннего германо-китайского сотрудничества. Ведь Меркель, как и Дриан, как и его шеф Эммануэль Макрон, «право иметь — имеют, а мочь — не могут».
Ли Кэцян и Ангела Меркель
С другой стороны, находясь «на ножах» с Америкой, Китай на нее продолжает рассчитывать; поэтому в Пекине с достаточной долей энтузиазма восприняли поступившее на днях из Вашингтона предложение поучаствовать в очередном раунде торговых консультаций.
120 млрд товарооборота с Россией в этом году будет, конечно же, хорошо, но 600 млрд с США еще в прошлом году — разве не на полпорядка больше? Поэтому и многоколейность «Пояса и пути», как кратчайшего маршрута из Поднебесной в Старый Свет, погоды не сделает. Даже при полноценном освоении Северного морского пути, для чего КНР жизненно необходим стратегический союз с Россией.
Иначе говоря, Пекин не доверяет США и занят поиском альтернативы. Вроде бы альтернатива лежит на поверхности, и это — Россия. Однако при ближайшем рассмотрении наша страна для Китая — да, это, конечно, важно. Это и военный зонтик, в котором Китай, что бы там ни говорили, нуждается. Ибо у него есть проблемы и по части ядерного потенциала и в том, что касается стратегической и оперативной выучки высших штабов. Все военные успехи Поднебесной в отсутствии реального боевого опыта сегодня концентрируются на тактическом уровне боевой выучки. От одиночной подготовки до батальонных, максимум полковых тактических групп. Еще Россия для КНР — источник военных технологий. И еще — стратегический ресурсный тыл.
Россия и Китай
В Пекине хорошо осознают, что в реализации глобализационных амбиций Россия ему — не помощник, ибо находится под западными санкциями. А также потому, что глобализация противоречит российским национальным интересам, не путать с интересами нынешней российской элиты. Вожделения Китая по этой части — здесь надо без иллюзий — ориентированы на Запад, потому китайские банки, теоретически не присоединяясь к этим антироссийским санкциям, фактически им следуют.
И коль «артачится» Германия, получившая порцию нажима со стороны США, значит, следует давить на французский рычаг. В конце концов, Париж ближе к Лондону, чем Берлин, а с Британией в двусторонних отношениях у КНР, если верить официальным заявлениям ее лидеров, давно наступила «золотая эпоха».
Правила комментирования
comments powered by Disqus