19 октября в московском районе Бибирево, на судебном участке мирового судьи №85, пройдёт очередное заседание суда по делу члена Правозащитного центра «Мемориал», руководителя организации «Ёрдам» («Помощь») Бахрома Хамроева. Процесс над ним, который длится уже месяц, может стать «затяжным» из-за определённой анекдотичности ситуации. С формальной стороны, власти правы и действуют в рамках закона, с другой, правозащитника наказывают «избирательно»: в России за то же самое деяние можно привлечь слишком много россиян, но их не трогают. Почему? Давайте попробуем разобраться.

Правозащитник Бахром Хамроев обвиняется по ст. 322.3 УК РФ («Фиктивная постановка на учет иностранного гражданина или лица без гражданства по месту пребывания в жилом помещении в Российской Федерации»). Ему грозит наказание от штрафа в размере 100 тыс. рублей до лишения свободы на срок до трёх лет.

Предыстория судебного процесса такова. Бахром Хамроев зарегистрировал у себя в квартире двух приезжих из Центральной Азии – гражданина Таджикистана Фируза Рустамова, который также является дальним родственником самого Хамроева, и гражданина Киргизии Валишера Кадирова, которого, как утверждают Хамроев и его адвокат Тимофей Широков, российские власти признали политическим беженцем (в 2015 году Россия предоставила Кадирову временное убежище. - Прим. «Ферганы»). Тем не менее, в феврале 2018 года против правозащитника было возбуждено уголовное дело по обвинению в том, что зарегистрированные им лица не проживают по месту регистрации.

Как объясняет ситуацию сам Бахром Хамроев, то, что сейчас происходит – это давление со стороны властей из-за его правозащитной деятельности.

«Это такой сигнал всем. За двух человек возбудили уголовное дело, - рассказывает «Фергане» правозащитник. - В нашем районе пять тысяч иностранцев зарегистрировано, об этом говорят сами представители полиции. И хоть одно уголовное дело заведено, кроме как на меня? Мне не отвечают на этот вопрос. В моем районе в некоторых квартирах зарегистрированы по 10-15 узбеков и таджиков. У участкового почему-то к ним нет вопросов. Всё нормально».

Руководитель организации «Ёрдам» считает, что давление на него оказывается постоянно, и напомнил, что сотрудники ФСБ уже два раза проводили обыск в его квартире.

Такой же позиции придерживается и адвокат Бахромова Тимофей Широков: «Наша позиция такова, что всё уголовное дело преследует цель дискредитации Бахрома Хамроева. Мы воспринимаем это как некий заказ со стороны властей в отношении моего подзащитного как правозащитника», - говорит юрист.

Здание ОМВД Бибирево. Фото с сайта Google Maps

Как утверждает Хамроев, в феврале этого года в его квартиру без его ведома и без всяких разрешительных документов проникли дознаватель Светлана Каркавцева и участковый уполномоченный МВД по району Бибирево города Москвы Павел Шурыгин. Фактически на основании этого осмотра и на основании показаний участкового был сделан вывод, что зарегистрированные у правозащитника иностранные граждане не проживают по месту регистрации. По словам Хамроева, Рустамов и Кадиров дали показания, что они проживали в другом месте, но все эти показания были взяты у них следствием под давлением. В дальнейшем зарегистрированные у Хамроева иностранцы от своих показаний отказались и заявили, что действительно живут у Хамроева.

«Но опять-таки, как живут… Естественно, Хамроев не может быть сторожем для этих людей. Они пришли, остались у него, какое-то время побыли у него. Он их зарегистрировал, чтобы помочь им. Они у него проживали, потом по каким-то своим делам уходили. Естественно, Хамроев не может их постоянно контролировать, - рассказывает Широков. - Мы настаиваем на том, что эти люди проживали в квартире в те периоды времени [о которых речь в суде]. Они ночевали, когда считали нужным, а Бахром им не препятствовал никоим образом. Это ни в коем случае не фиктивная регистрация».

Фируз Рустамов свои первоначальные «признательные» показания объясняет психологическим давлением на него со стороны следствия. Он работает в KFC, смены назначают на разное время, и он не всегда бывает там, где прописан, по вечерам. Кроме того, его супруга и дети живут не в Москве, и он время от времени уезжает их навестить. Рустамов уверяет, что ни он сам, ни Хамроев не преступали закон.

«У меня на работе гибкий график. Если я не выхожу на работу, то должен заранее предупредить об этом менеджера, - рассказал «Фергане» Фируз Рустамов. - Меня вызвали в отделение полиции, и я, как законопослушный гражданин, явился туда в назначенный срок. Но полицейские известили меня, что если я не дам нужных им показаний, то они не отпустят меня из отделения. И они, действительно, продержали меня с самого утра и до шести часов вечера. Я понял, что если не буду говорить так, как они хотят, то меня могут и не выпустить из отделения вовсе. Я сказал им то, что они хотели от меня услышать. После этого меня выпустили».

Далее Фируз стал утверждать, что всё, что происходит сегодня вокруг имени Хамроева, - провокация, цель которой - привлечь правозащитника к уголовной ответственности именно за его профессиональную деятельность. Он пояснил в этой связи, что зарегистрирован у Хамроева с 2016 года, и всё это время его прописка вопросов у властей не вызывала, и он в недоумении, почему проблема возникла именно сейчас.

«У меня есть вид на жительство, я могу проживать где угодно на территории России. Сейчас вставать на миграционный учёт очень сложно. И никто не будет регистрировать у себя иностранного гражданина. Я не понимаю… Мне человек помог, поставил меня на миграционный учёт, как я могу сказать, что я там не живу и он мне сделал фиктивную регистрацию?» - задаётся риторическим вопросом Рустамов.

Участковый уполномоченный МВД по району Бибирево Павел Шурыгин от комментариев «Фергане» наотрез отказался, зато официальную точку зрения поддержал председатель Региональной общественной организации поддержки трудящихся мигрантов Москвы Александр Калинин. По его мнению, никакого преследования правозащитника Бахрома Хамроева не происходит. Как говорится, «закон суров, но это – закон», и исполнять его должны все вне зависимости от сферы своей деятельности и от своего статуса, так что формально власти совершенно правы.

«В законодательстве Российской Федерации сказано, что человек должен быть зарегистрирован и находиться по месту своей регистрации для того, чтобы в любой момент его можно было проверить, выявить по месту фактического пребывания, - комментирует ситуацию Александр Калинин. - Это с точки зрения борьбы с нелегальной миграцией абсолютно правильно. Зарегистрирован по этому адресу - значит, ты должен там и находиться. Тут абсолютно всё верно».

Свою позицию председатель РОО аргументирует тем, что некоторые мигранты приезжают в Россию для проведения подрывной деятельности, поэтому и происходит ужесточение контроля за миграционными потоками. Калинин напомнил, что некоторое время назад работодателям запретили ставить на миграционный учёт иностранных граждан, которые у них фактически не работают, а сейчас им запретили регистрировать мигрантов, если у них нет общежитий для них. Всё это, по его словам, идет как продолжение борьбы с «резиновыми квартирами».

Бахром Хамроев. Фото с личной страницы в Facebook

Адвокат Хамроева полагает, что статью, которую вменяют его подзащитному, нельзя назвать малоприменимой: она применяется, но не в массовом порядке. «“Резиновые квартиры” как они были, так и есть - говорит адвокат. - Но одно дело, когда сотни человек зарегистрированы, здесь, может, и есть логика, и другое – когда только двое. Мы ни в коем случае не считаем, что это [обвинение Хамроева] случайность. Мы считаем, что это давление».

Есть ещё один момент, на который обращает внимание защита Хамроева, - это попытка заставить его пройти психиатрическую экспертизу. Как сообщает Центр оперативного реагирования по защите правозащитников в России (ЦОР), экспертиза была назначена дознавателем ОД ОМВД России по району «Бибирево» Мариной Чубаровой, которая мотивировала своё решение тем, что в 2003 году Хамроев был судим по ст.228 УК РФ («Незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также незаконные приобретение, хранение, перевозка растений, содержащих наркотические средства»), что, по её мнению, дает основания подозревать его в наркотической зависимости. Однако, как сообщает ЦОР, «дознаватель даже не ознакомилась с тем делом, в котором не содержится ничего, что дало бы основание считать Хамроева наркозависимым».

«Принудительное психиатрическое освидетельствование допускается только по решению суда. Но есть порочная практика – направление на подобную экспертизу по очень многим уголовным делам, - объясняет ситуацию Тимофей Широков. - Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает, что психиатрическая экспертиза проводится в случаях, когда есть основания сомневаться во вменяемости обвиняемого. Для этого должны быть веские основания или какое-то неадекватное поведение, причём зафиксированное материалами уголовного дела, или если обвиняемый состоит на учёте, например, в наркологическом или психоневрологическом диспансерах. Но у нас практика такая, что всех подряд направляют на психиатрическую экспертизу, по тяжким или особо тяжким преступлениям это в порядке вещей».

Как бы там ни было, Бахром Хамроев самостоятельно поехал в ГБУЗ «Психиатрическая больница №1 им. Н.А.Алексеева» и подал заявление на имя главного врача об отказе в прохождении незаконной психиатрической экспертизы. Заведующая амбулаторной судебно- психиатрической экспертизы (АСПЭ) Татьяна Гамаюнова, прочитав заявление, сказала, что проводить экспертизу они не будут «в отсутствие согласия».

Тем не менее, участковый Павел Шурыгин, представившись, по словам Хамроева, дознавателем по делу, потребовал от Татьяны Гамаюновой поместить Бахрома в стационар.

«Татьяна Гамаюнова ему ответила на это: «Вы что хотите меня загнать в тюрьму? Это уголовное дело! Никакой экспертизы! Никакого стационара!» Я попросил обратить внимание заведующей на тот факт, что назвавший себя дознавателем фактически таковым не является – он участковый. После этого заведующая АСПЭ наотрез отказалась вести разговор с участковым», - рассказывает Хамроев.

Председатель Комитета «Гражданское содействие» и руководитель Сети «Миграция и право» Правозащитного центра «Мемориал» Светлана Ганнушкина считает, что хотя статья, по которой судят Хамроева, и является «безобразной», Бахром сам повёл себя не профессионально, что в итоге и привело к сегодняшнему судебному разбирательству. Во-первых, как говорит Ганнушкина, правозащитник сам признался, что зарегистрированные люди живут у него редко, а во-вторых, он даже не озаботился тем, чтобы создать хотя бы видимость проживания у него двоих человек (их вещи на вешалке, дополнительные спальные места в виде раскладушек или матрасов и т.д.).

«Что ж было говорить, что он их просто зарегистрировал. Пусть он прочтёт закон-то. Вот он и попал в это по наивности, потому что даже ему в голову не пришло, видимо, устроить какое-нибудь подтверждение тому, что они там жили, - говорит «Фергане» Светлана Ганнушкина, - Закон безобразный, но если ты знаешь, в какой стране живёшь, и ты ещё правозащитник, то надо знать закон и поступать так, чтобы можно было сказать, что ты не нарушал его».

Светлана Ганнушкина. Фото с сайта Svoboda.org

Что касается самого «безобразного» закона, то, как говорит председатель «Гражданского содействия», «родился он в недрах возбуждённого сознания Виктора Петровича Иванова (бывший директор Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков. - Прим. «Ферганы»)», который и убедил Владимира Путина в существовании этих самых «резиновых квартир» и в том, что это одна из коррупционных сфер. То есть, - говорит Ганнушкина, - воровать миллионами – это не коррупция, а если пенсионерка за какие-то копейки к своей нищенской пенсии пропишет у себя кого-то – то она уже коррупционер».

Вместе с тем, по словам Ганнушкиной, в самом законе об этих пресловутых «резиновых квартирах» нет никаких ограничений по тому, сколько человек можно зарегистрировать. Кто-то это делает за деньги, а кто-то регистрирует мигрантов из принципа, как, например, обнинская правозащитница Татьяна Котляр, которая зарегистрировала у себя тысячи человек и написала президенту письмо «Привлеките меня к уголовной ответственности». «У неё уже две судимости, - говорит Ганнушкина, - но до реального заключения дело не доходит, так как суд тянет её дело и каждый раз “спускает на тормозах” и не приводит к ответственности то “по амнистии”, то “из-за срока давности”. То есть на самом деле все понимают, что это бредовый закон. Между прочим, донос на Котляр поступил от соседей, которые написали, что они (зарегистрированные лица) там шумят. Ну конечно, три тысячи людей в одной квартире будут шуметь. А реально там живут два человека».

Поэтому и в случае с Бахромом Хамроевым, как полагает Светлана Ганнушкина, до реального тюремного срока дело не дойдёт. Процесс будет долгим и нудным и, скорее всего, закончится штрафом.

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram