Смогут ли 100 переведенных иностранных учебников изменить ситуацию с употреблением казахского языка
Для Узбекистана визит российского президента – неизменно важное событие. Жители республики смотрят российский Первый канал, поэтому любят Владимира Путина как своего. На Москву рассчитывают и новые узбекские власти, продолжающие расчищать завалы каримовского наследия. Но наследие Каримова – это не только проблемы, но и опыт. Узбекские политики хорошо усвоили, как умело первый президент лавировал между Москвой, Вашингтоном и Пекином. При этом выбор, кого приблизить, а от того дистанцироваться всегда оставался за ним. Нынешнее руководство страной пытается применять те же методы.
Для Узбекистана визит российского президента – неизменно важное событие. Жители республики смотрят российский Первый канал, поэтому любят Владимира Путина как своего. На Москву рассчитывают и новые узбекские власти, продолжающие расчищать завалы каримовского наследия. Но наследие Каримова – это не только проблемы, но и опыт. Узбекские политики хорошо усвоили, как умело первый президент лавировал между Москвой, Вашингтоном и Пекином. При этом выбор, кого приблизить, а от того дистанцироваться всегда оставался за ним. Нынешнее руководство страной пытается применять те же методы.
Игры влияния
Состоявшийся в конце прошлой недели визит главы Кремля вызвал в Узбекистане воодушевление. Для престижной делегации создали все необходимые условия: подготовили гостиницы, разработали культурные программы, благоустроили улицы, в местах проезда членов делегации установили баннеры с надписями «Добро пожаловать в Узбекистан Ваше Превосходительство, Президент Российской федерации Владимир Путин!», «Пусть крепнут связи дружбы между Узбекистаном и Россией!», на улицах вывесили флаги двух государств, флажки двух государств установили на общественном транспорте.
Российскую внешнюю политику поддерживает большинство узбекистанцев. У многих вызывает симпатию присоединение Крыма и участие российских военных в сирийском конфликте. Даже редкие узбекские критики Москвы вынуждены признать, что российский рынок труда остается главным работодателем для миллионов граждан республики. Изменить ситуацию пока не удалось и за счет начатых в Узбекистане экономических реформ.
Общая сумма контрактов, заключенных между Россией и Узбекистаном в ходе визита Путина в Ташкент, оценивается в 27 миллиардов долларов. Всего стороны подписали более 800 совместных документов, по которым российская сторона (посредством своих компаний, как частных, так и государственных) обещает помочь узбекскому сельскому хозяйству, промышленности и всей торгово-экономической сфере. На деле это означает, что Россия готова открыть рынки для еще больше узбекских фруктов и овощей. Москва в свою очередь увеличит поставки агропромышленной техники в Узбекистан. Договорились президенты и о совместном российско-узбекском производстве оружия. Пока неизвестно, о выпуске видов вооружений идет речь. Но главы двух государств условились, что производить их будут на узбекских предприятиях.
«Вишенкой на торте» стало пожелание Мирзиёева отправить в космос на российских кораблях гражданина Узбекистана. Российская сторона в ответ предложила Ташкенту пока запустить вместе с ней и Казахстаном не человека, а космический спутник. Практической пользы от него будет не меньше – во всей республике появится высокоскоростной интернет, цифровое телерадиовещание и телефония.
Еще весной прошлого года, когда узбекский президент был в Москве с первым официальным визитом, стороны определили выгодные для обеих стран сферы сотрудничества. На этот раз президенты договорились об объеме инвестиций. Не факт, что все совместные соглашения начнут исполняться и российские деньги в полном объеме потекут на узбекский рынок, но амбиции лидеров показательны. Мирзиёев за счет укрепления связей с Кремлем удовлетворяет существующий на это запрос не только среди населения страны, но олигархов узбекского происхождения, среди которых особенно много граждан России. Наиболее яркий из них – Алишер Усманов. После смерти первого президента он стал один из самых крупных частных инвесторов в экономику республику. Власти ожидают, что его примеру последуют и другие.
Что касается амбиций Москвы, то за счет своей щедрости она рассчитывает стать для Ташкента не только центром экономического, но и политического притяжения. Главное, российское руководство надеется за счет кредитов и инвестиций остановить метания республики между Востоком и Западом, которые в каримовский период так сильно ее раздражали. Не спасала отношения и личная химия, всегда существовавшая между Путиным и Каримовым. Покойный узбекский лидер редко переносил человеческие симпатии на государственные дела. Он мог высказать свое особое мнение любому мировому лидеру, включая российского, а потом резко поменять его. Но Путин пытался понимать сложность натуры Каримова, что помогало политикам находить общий язык в самые сложные периоды отношений. А периодов таких было немало. Чего стоит ситуация, когда шесть лет назад Каримов заявил о приостановке сотрудничества Узбекистана с ОДКБ. Пока разъяренный Александр Лукашенко призывал Ташкент, наконец, определиться с выбором и напоминал, что в 1999 году узбекские власти уже выходили из организации, президент России вел двусторонние переговоры с Каримовым. В результате российско-узбекские союзнические отношения удалось сохранить.
Не сказать, что Москва мирилась с тем, что Ташкент так вольно-то дружил, то отдалял ее от себя, начиная сближение с другими странами. Не убеждали российские власти и заявления Узбекистана о многовекторности своей внешней политики и нежелании зацикливаться на одном внешнем партнере. Кремль продолжал воспринимать республику как сферу своих интересов и искал способы сохранить Узбекистан в зоне своего влияния.
То, что Россия не отступит от логики регионального доминанта, узбекские власти давно осознали. Еще при Каримове страна начала использовать тактику “и нашим, и вашим”. На деле это означает, что Ташкент выравнивает отношения со всеми внешними игроками и получает от каждого максимум выгоды. Этому подходу продолжает следовать во внешней политике и Мирзиёев. С отстаиванием особого мнения Узбекистана у второго президента не очень получается. Пока ни по одной региональной или международной проблеме он не высказал мнение, которое бы шло вразрез взглядам других политиков, как делал это покойный Каримов. Но и обстоятельства в республике сейчас не те. Слишком много проблем осталось от каримовского наследия и пока не до проявления характера.
Многовекторность по-узбекски
Сейчас главная цель узбекского лидера убедить каждого потенциального инвестора, что именно он – самый главный внешний партнер, и пообещать, что так будет всегда. Ему это неплохо удается. За два года правления Мирзиёев привлек не только российские, но и китайские, американские, европейские дополнительные инвестиции. Но большинство подписанных документов – это пока декларации о намерениях совместно развивать проекты и вкладывать в них деньги. Тем не менее, многовекторность по-узбекски налицо.
Крупнейшим инвестором в экономику Узбекистана остается Китай. В ходе государственного визита Мирзиёев а в Пекин в мае прошлого года стороны заключили контрактов на 23 миллиарда долларов. Тогда многие заговорили, что новое узбекское руководство, в отличие от предыдущего, готово идти на риски ради экономической выгоды. Имелось ввиду, что какими бы привлекательными ни были условия кредитов, Каримов всегда относился к ним крайне настороженно, чтобы не стать политически зависимым от заемщика. Боязнь быть чем-то обязанным кредиторам была главной причиной дистанцирования Ташкента, например, от китайской инициативы “Пояс и путь”.
Каримов предпочитал по возможности строить транспортные коридоры за счет узбекского бюджета или по минимуму брать зарубежные кредиты. За счет китайского финансирования была построена железнодорожная линия “Ангрен – Пап”. Рассматривать ее как часть китайской инициативы “Пояс – путь” можно с натяжкой. Дорога соединяет между собой два узбекских региона – Ташкентскую область и Ферганскую долину. Однако если будет построен транспортный коридор из Узбекистана в Китай по маршруту “Андижан – Ош – Саратыш – Иркештам – Кашгар”, то и “Ангрен – Пап” может рассматривать как продолжение китайской инициативы. Это связано с тем, между узбекским Папом и Андижаном есть прямое сообщение через Наманган.
Сегодня ситуация другая. Узбекистан, наоборот, с готовностью рассматривает проекты транспортных коридоров через свою территорию, которые может профинансировать Пекин. Более того, именно Мирзиёев предложил в рамках китайской инициативы построить железнодорожную магистраль “Китай – Кыргызстан – Узбекистан – Афганистан – Иран”. Примечательно, что эта дорога пройдет в обход России и станет конкурентом Транссибирской магистрали по доставке грузов в Европу. Но Ташкент это нисколько не смущает. Власти, как всегда, объясняют свои действия многовекторным курсом и приоритетом национальных интересов.
Логикой многовекторности узбекские власти объяснили и начавшееся после визита Мирзиёева в Вашингтон сближение двух стран. Сумма заключенных с американцами контрактов оказалась ниже российских и китайских и составила всего 4,8 миллиардов долларов. Но в случае США узбекским властями скорее важны не столько инвестиции, сколько само по себе налаживание двусторонней коммуникации. Ведь она не ладилась с 2005 года, когда США наложили на узбекские власти санкции за расстрел граждан в городе Андижан.
До встречи Шавката Мирзиёева и Дональда Трампа главы США и Узбекистана встречались в последний раз в 2002 году. Тогда Ташкент поддержал американскую военную кампанию в Афганистане и страны стали стратегическими партнерами. Но через три года Каримов выставил из республики американские военные базы, отомстив тем самым за санкции и, конечно, порадовав Москву.
Барак Обама проявил интерес к Центральной Азии лишь в последний год своего второго срока, создав площадку для переговоров со странами региона С5+1. Первая встреча прошла в узбекском Самарканде еще при жизни Каримова. Однако приход к власти Дональда Трампа, казалось, перечеркнет договоренности продолжать диалог. Новый президент долгое время вообще игнорировал существование региона. Но снова помог Афганистан, где все еще продолжается военная кампания американцев против террористов.
В начале года у Вашингтона резко испортились отношения с Пакистаном, через территорию которого американские грузы поставлялись в Афганистан. Тогда в Белом Доме вспомнили об альтернативной Северной распределительной дороге, которая шла через территорию Узбекистана. Между сторонами возобновились связи по линии С5+1, Мирзиёев был принят в Овальном кабинете. Что касается Ташкента, то он не прочь заменить американцам Пакистан на афганском направлении. Тем более, ежегодно за помощь по Афганистану пакистанские власти ежегодно получали до двух миллиардов долларов.
Опыт Каримова пригодился второму президенту не только в налаживании связей с внешними силами. С начала года Ташкент пытается заявить о себе не только как самостоятельном игроке, но и инициаторе урегулирования региональных конфликтов. Пока Россия пытается собрать за столом переговоров участников войны в Афганистане, узбекские власти наладили диалог с талибами и предлагают взять на себя роль миротворца афганского урегулирования.
Зачем Узбекистану АЭС?
Москва заявляет, что спокойно относится к контактам Ташкента с другими внешними игроками, хотя активность узбекских властей и раздражает ее. Отсюда частые сообщения в СМИ о возросших в регионе угрозах исламизма, указывающие, что без России все равно никуда. Даже инвестиции в узбекскую экономику нередко свидетельствуют не столько о заинтересованности развивать местный рынок, сколько о стремлении удержать республику в сфере своего влияния. Многие совместные проект носят откровенно популистский характер. Одним из таких примеров может стать строительство “Росатомом” атомной электростанции в Узбекистане, которое запустили Путин и Мирзиёев на встрече в конце прошлой недели.
О проекте строительства узбекской АЭС граждане республики узнали около полугода назад. Для многих он стал неожиданным. Никаких предварительных объяснений или консультаций с ними, как всегда, не было. Это вызвало беспокойство и критику. В СМИ появились публикации, что Средняя Азия сейсмоопасный регион и любое серьезное землетрясение может привести к фатальным последствиям. Многие пользователи интернета напоминали, что еще в бытность СССР в регионе добывали уран, и теперь почти во всех странах существует проблема урановых хвостохранилищ – незахороненных отходов урана, которые создают серьезные экологические проблемы.
Однако даже если признать, что атомная энергетика экологичнее, чем большинство узбекских электростанций, которые работают на угле, непонятно, зачем республике такой мощный реактор как ВВЭР-1200. Ввод даже 50 МВт дополнительных атомных мощностей может обеспечить электроэнергией 220 тысяч человек или целый нефтеперерабатывающий завод. Конечно, АЭС решит существующую во многих регионах Узбекистана проблему энергодефицита, но количество вырабатываемой энергии все равно окажется несоразмерным потребностям. К тому же, не только в Узбекистане, но во всех странах Средней Азии вместе взятых, промышленные мощности невысоки, и вырабатываемая на АЭС электроэнергия будет избыточной.
Идея строительства в регионе атомной станции казалась перспективной десять лет назад, когда соседнему Таджикистану не хватало электроэнергии, и он собирался построить ГЭС, но Каримов противился этому, апеллируя к экологии и безопасности региона. Тогда альтернативным решением казалось строительство АЭС в Казахстане, которая могла бы компенсировать недостаток энергии во всех сопредельных странах. Но сегодня отношения Ташкента и Душанбе хорошие и узбекские власти больше не выступают против строительства таджикской гидроэлектростанции. Тем более, если ГЭС будет построена, то сможет поставлять и Узбекистану недостающие мощности.
Не менее загадочной осталась и политическая подоплека проекта АЭС в Узбекистане. Стоимость станции оценивается в одиннадцать миллиардов долларов. Строительство будет вестись в основном за счет российских кредитов. Выплачивать эту непосильную для узбекского бюджета сумму придется много десятилетий. Это может привести к тому, что узбекские власти поставят себя в зависимость от России, что нарушает логику многовекторности. Но то ли оставленная Каримовым экономика настолько плачевна, что заставляет новые власти идти на чрезмерное сближение с Москвой, то ли проект действительно кажется им необходимым.
На фоне того, что Иордания, Вьетнам, Болгария отказались из-за дороговизны от строительства “Росатомом” АЭС, близкой к истине кажется первая причина – сложное каримовское наследие. Однако и в этом случае, перспектива строительства атомной станции пока кажется неочевидной. Ведь не только подготовка строительства АЭС с нуля требует много времени и затрат. Чтобы говорить об этом всерьез странам предстоит принимать законодательство, регулирующее функционирование станции, создавать регулирующий орган, обучать персонал. Даже по самым оптимистичным прогнозам вся эта подготовка может занять до десяти лет. Стоимость самой станции к тому моменту может вырасти, соответственно, долговая яма для Узбекистана увеличиться.
Учитывая все эти риски, которые не может не принимать в расчет и Ташкент, проект узбекской АЭС кажется скорее имиджевым, чем реальным. Но даже если он начнет реализовываться, любой срыв договоренностей может в целом негативно отразиться на российско-узбекских отношениях.
При этом важно понимать, что независимо от успеха или неуспеха проекта узбекские власти будут стремиться следовать присущей стране многовекторности. И даже многомиллиардные контракты Москвы не сильно повлияют на смену внешнеполитического курса республики. И как бы это не задевало Москву, чтобы сохранить конструктивность в отношениях, ей придется смириться. Возможно, после этого российские власти станут менее охотно инвестировать в экономику республику, зато отношения могут стать более доверительными, а главное – без иллюзий.
Правила комментирования
comments powered by Disqus