Если в Казахстане все будет благополучно, страна будет двигаться в сторону демографической модели развитых стран. Это означает, что люди будут дольше жить, дольше работать и, соответственно, дольше хотеть сохранять социальную и трудовую активность.

А вот экономике, социальной сфере и госполитике нужно будет в этой связи перестраиваться. Об этом говорит Екатерина Шульман, политолог, Член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека.

Во время краткосрочного визита в Алматы нам удалось поговорить с экспертом о специфике общественных скандалов, изменениях в патерналистской психологии и демографической яме 90-х, последствия которой сейчас переживает Казахстан.

— Как вы относитесь к идее массового доминирования патерналистской психологии?

— Я буду говорить о России, поскольку не очень владею казахстанскими данными, но все сказанное, если оно кажется применимым, вы можете экстраполировать на себя самостоятельно. Что такое патерналистское сознание? Это ожидание человеком от государства распоряжения своею судьбой, готовность делегировать ему свои права в обмен на что-то.

С одной стороны, можно сказать, элементы такого представления об отношениях государства и гражданина присутствуют во всех странах. Мы действительно жертвуем своими правами ради того, чтобы быть гражданами. Государство устанавливает некие правила, которым мы вынуждены подчиняться. Мы делегируем государству право ограничивать нас и наказывать. Таким образом мы отдаем часть своей свободы. Но в обмен на что?

В демократических странах говорят, что в обмен на право политического участия. То есть человек имеет возможность влиять на принятие решений, которые в свою очередь повлияют на его судьбу. Соответственно, он уже подчиняется тем законам, в принятии которых принимал участие или же выбирал тех, кто принимал эти законы.

В менее демократических вариантах человеку говорят: мы ограничиваем твои права в обмен на блага, то есть мы тебя не пускаем туда-то, мы говорим тебе, что делать, но за это даем тебе безопасность, занятость, социальные пособия, пенсию, бесплатное образование и т. д. Вот такие две идеальные модели по Гегелю. Как известно, в реальности такие модели встречаются не в чистом виде, а в некоем сочетании.

Но и демократическое государство, и рыночный капитализм все равно обеспечивают гражданину некую степень соцзащиты. Без этого сегодня не живет ни одна страна.

На другом конце линейки, в постсоветскую эпоху на полном обеспечении государства даже в самом крайнем варианте никто не пребывает. Нет такого, чтобы государство забрало все права, но взамен обеспечило бы тебя бесплатным жильем, образованием, здравоохранением и пр. Это был некий советский идеал.

Межеумочный режим

Мы все сегодня находимся где-то посередине. Но в этой межеумочной модели есть свои хитрости. Государство обещает некоторый набор благ в обмен на лояльность и подчинение правилам.

Но на определенном этапе власти потихоньку начинают сбрасывать с себя обязательства. «Заботься о себе сам, бюджет не резиновый, пенсии мы платить не можем, обеспечивать бесплатным образованием тоже. И вообще, на дворе капитализм».

Выходит, что государство норовит скинуть с себя соцобязательства, а возможности контроля оставить

Оно не говорит в либертарианском духе: «Знаешь что, ты там не убий, не укради, а с остальным ко мне не подходи. Я тебе ничего не должен, ты мне ничего не должен, мы только границу охраняем и тюрьмы содержим, а все остальное ты уж как-нибудь сам».

Нет, оно говорит: «Я буду контролировать каждый твой шаг, я буду говорить тебе, что можно, а что нельзя, я буду твою экономическую активность всячески ограничивать, налоги брать.

А что в обмен? Ну, я тебя защищаю от врагов всяких. И вообще, обеспечиваю величие. А кто про деньги заикнется, тот, наверное, недостаточный патриот».

Вот это межеумочный вариант начинает вызывать у граждан большое раздражение, потому что они уже примерно поняли, что где-то кроется обман. Государство забирает много, а отдает непонятно сколько.

В одном месте употребляют патерналистскую риторику: «Я твой отец, слушай меня, я тебе добра желаю», а в другом месте, наоборот, звучит какая-то ярко выраженная пародийно-либертарианская риторика: «Мы вас не просили рожать, мы вам ничего не должны, станьте хозяевами своей судьбы».

А как стать хозяевами своей судьбы, когда все запрещено?

И вот тут возникает конфликт между установленным порядком и социальными потребностями. Власти продолжают вести себя как государство-отец, обращаясь ко всем, как к детям. Но»дети» при этом ему говорят: «Папа, во-первых, мы уже выросли, во-вторых, ты нас не кормишь. Так какого черта ты нам что-то рассказываешь и приказываешь?»

Неравноценная торговля

Две стороны смотрят друг на друга с недоумением, причем недоумение это действительно взаимное. Государство-то тоже считает, что население обнаглело и требует лишнего.

При этом чиновники не очень-то понимают, что должны ограничить свои запретительные контрольные функции точно так же, как легко и непринужденно сокращают свои социальные обязательства.

Невозможно контролировать, если ты ничего не даешь взамен

Гипотетически, конечно, можно, но это требует развитого насильственного аппарата. В каждую минуту исторического процесса, который, как известно, никогда не останавливается, происходит примеривание между двумя очень обобщенными субъектами — государством и гражданами. Кто чего кому должен и кто от кого и чего может ожидать.

Происходит некая взаимная, но неравноценная торговля. Потому что у одного есть властные ресурсы, а у другого нет. При таких условиях торговаться трудно.

Но сказать, что общество безгласно и бессильно, тоже нельзя

Меняется общественное сознание, меняется общественный запрос, люди начинают иначе осознавать себя и свои права. И эта общая атмосфера, в которой живет и общество, и властная машина.

В основе скандала — изменение нормы

— Каковы сегодня главенствующие идеи в сознании россиян и казахстанцев?  На какие темы и публикации в СМИ они сильнее всего откликаются?

— Социологи тщательно анализируют публичные скандалы — это очень выразительный социальный маркер. Вокруг чего возникает бурное общественное обсуждение? Кажется, вокруг какой-то ерунды: типа кто с кем развелся, кто на ком женился и кого с кем сфотографировали. Однако

никогда не бывает энергичного, эмоционально заряженного и продолжительного обсуждения пустой проблемы,хотя сам случай может быть фейковой новостью. Но это неважно.

Что людей цепляет? Здесь, опять же, я буду говорить о России, но подозреваю, что и у вас похожая история. Активно обсуждается и вызывает очень быструю и бурную реакцию поведение людей, облеченных властью, которое воспринимается как неправильное.

Не то сказал, а может и не сказал; или сказал, но в контексте выглядело иначе… неважно, цепляется какая-то фраза и начинается бурная волна.

Что такое скандал и что является его предметом? Меняющиеся нормы

То, что было нормально и не замечалось, а общераспространенное вообще никогда не замечается (слона в комнате никогда никто не видит). Если что-то начали обсуждать, значит это либо перестало быть нормальным, либо только начинает быть нормальным. Вот по этой причине скандалы представляют собой большую ценность, выступая социологическим маркером.

Что перестает быть нормальным? Демонстративное потребление. Еще раз повторю этот термин, относящийся еще к викторианской эпохе, когда буржуазия окончательно утвердилась в качестве правящего класса и создала свою консьюмеристскую культуру.

В том числе культуру брендов, потребление как идентификацию и демонстрацию своего преимущественного статуса в эдаком наивно-радостном виде: «Да, я богат и у меня всего много! Вы тоже или радуйтесь за меня, или смотрите с почтением и восхищением, если хотите быть такими же».

Кто раньше приспособился, тот молодец

Ненависть и зависть к богатым — эти чувства всегда существовали, но сейчас это другое отношение. Представление о том, что люди на вершине административной пирамиды не имеют права демонстрировать свой иной образ жизни, свое превосходство — вот это, на мой взгляд, является предметом вирусного, как это нынче называется, обсуждения. Я подозреваю, что и в Казахстане наблюдается нечто подобное.

В России людей очень цепляет, к примеру, что у чиновника дети учатся и живут за границей

«Нам он тут вещает про патриотизм, призывает закрыть интернет в целях безопасности, а у самого трое детей живут в европейских странах, недвижимость, одна жена, вторая жена” – вот эти вещи людей просто сводят с ума.

И высказывания, демонстрирующие высокомерие и паразитическое отношение к гражданам из серии «мы вам ничего не должны, а вы нам должны», такие вещи повсеместно стали предметом скандалов.

А поскольку никто не понимает, почему это происходит, возникают версии вроде: «Они обнаглели, специально стали такое говорить, раньше такого не было, приличнее себя вели!».

На самом деле нет. Во-первых, «А» – не записывали высказывания чиновников, «Б» – подобные фразы не цепляли внимание. А сейчас цепляют. Значит, норма в обществе меняется. И значит, забегая вперед, скажу: к ней будут приспосабливаться.

Нельзя противостоять объективному социальному процессу: не стой на дороге у больших трендов. Кто приспособился раньше — тот и молодец, а кто не такой сообразительный — того реальность заставит.

Пирамида развивающейся страны

— Возможно, вы знакомы с демографической пирамидой Казахстана. Какие сходства и различия с российской вы могли бы отметить?

— Сегодня в обществе много пожилых, потому что люди по сравнению с прошлым веком стали жить дольше, а вот рождаемость сравнительно низкая. Соответственно, молодежи в таком обществе меньше, при этом она очень ценная.

В семьях стало меньше рождаться детей, значительно снизилась младенческая и детская смертность. Собственно, это и есть механизм второго демографического перехода, который в том числе выражается и в снижении рождаемости.

Поэтому и дети ценные, и старики ценные. А пенсионеры хотят дольше оставаться активными, поэтому все эти социальные необходимости будут расти.

Основным сектором занятости станет сектор услуг, который растет за счет производства — точно так же, как раньше трудящиеся в основном были заняты в аграрном секторе, а затем в промышленности.

Видимо, обслуживание людьми друг друга – это и есть экономика будущего, так называемая постиндустриальная сервисная экономика

Что я вижу на вашей демографической пирамиде? Пирамиды постсоветских стран похожи, но тем не менее Россия — самая серьезно пострадавшая от Второй мировой войны.В РФ больше всего выемок, повторяющихся один раз в 25 лет, это следы демографических потерь первой половины 20-го века.

Казахстанская пирамида выглядит несколько лучше, но у вас тоже наблюдается демографическая яма 90-х, вы в ней находитесь и по сей день.

Низкая рождаемость конца 80-х – начала 90-х, относительно высокая рождаемость первых 10-15 лет в 21 веке, а продолжительность жизни пока еще невысока. Но у вас побольше молодежи, чем в России. В целом это довольно типичная пирамида развивающейся страны.

У Казахстана большие запасы, и если в стране все будет благополучно, не будет экономического коллапса или какого-то военного конфликта, республика будет двигаться в сторону европейской демографической модели. Люди будут дольше жить и дольше работать — соответственно, и дольше хотеть сохранять социальную и трудовую активность. А вот экономике, социальной сфере и государственной политике нужно будет в связи с этим перестраиваться.

Справка

Екатерина Шульман — политолог, специалист по вопросам законотворчества, кандидат политических наук, доцент Института общественных наук РАНхиГС. Ведущая авторской программы на радиостанции «Эхо Москвы». Член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека.

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram