«Мой муж неоднократно сидел в тюрьме за то, что мы хотели выехать оттуда. Я сидела в тюрьме один раз. Они спрашивали: «Почему ты хочешь домой?», я говорила: «Я не могу здесь, отпустите меня». Они говорили, что за побег будут расстреливать. Я боялась убегать потому что там все было заминировано, многие подрывались на минах. Отстреливали снайперы. Уже в конце они сами вывозили свои семьи, а тех, кто был не нужен, не отпускали. В тюрьмах сидели и дети».

C начала 2019 года в результате проведения специальных операций «Жусан» и «Жусан-2» в Казахстан из мест боевых действий в Сирии было эвакуировано 278 граждан. Из них 186 детей и 54 женщины. По разным источникам, в Сирии осталось еще от 200 до 300 казахстанцев, большинство из которых дети дошкольного возраста. Еще 300 человек погибли.

Альбина Айтпагамбетова, врач-педиатр Мунайлинского района рассказывает, что в центре находятся дети с огнестрельными ранениями: 

«В настоящее время в центре находится 94 человека. Среди них есть новорожденные дети в возрасте от трех до семи дней. Их матери многое не рассказывают, но основные жалобы на последствия огнестрельных ранений.  Некоторым необходима перевязка, а некоторым консультация невропатолога. Есть 8-9 летние дети с огнестрельными ранениями». 

По словам Анны Гусаровой, директора Центральноазиатского института стратегических исследований, то, что Казахстан возвращает в основном женщин и детей, объясняется тем, что они в меньшей степени участвовали в военных действиях:

«Не стоит забывать зачем женщины туда ехали. Мотивация у всех была разная. Но что они там делали? Они рожали детей. Это была их основная функция. Поэтому превалирует количество детей. Если мы говорим о погибших, то большее количество из них – мужчины».

Как рассказывает в фильме психолог Академии КНБ Казахстана Лола Шакимова, у возвращенных женщин наблюдается высокий уровень тревожности и страха, а у детей – задержка речи, начальные стадии олигофрении, умственной отсталости:

Когда пролетал самолет они прятались под столами.

«Это связано, конечно, с тем, что мамы рожали детей в ужасных условиях, условиях войны без участия врачей. Поэтому когда дети приезжали к нам, они были в состоянии страха. Например, когда пролетал самолет они прятались под столами. В их рисунках превалируют черные, фиолетовые цвета. […] Некоторые из них впервые увидели игрушки»

Методика с нуля

Согласно отчету Международного центра по изучению радикализации (ICSR), за более чем восемь лет непрекращающейся гражданской войны в Сирии, более 40 тысяч человек из 80 стран присоединились к силам ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в РК).

Занявший изначально нейтральную позицию Казахстан с 2011 года помогал сирийским беженцам гуманитарной помощью, а в 2017 году решил присоединиться к урегулированию конфликта, устроив мирные переговоры в Астане, где впервые за одним столом собрались как власти Сирии, так и противоборствующие им мятежники.

Хоть результаты переговоров были оценены сторонами по-разному, одним из итогов стало подписание Положения «О рабочей группе по освобождению задержанных/заложников, обмену тел погибших и поиску пропавших без вести».

Официальный Нур-Султан заинтересован в позиционировании Казахстана как миротворческой силы, поэтому именно в рамках этого положения и начался вывоз граждан страны из зон боевых действий. Это подчеркивает и советник президента РК Ерлан Карин, сообщивший, что «хоть эвакуационные работы проводятся многими государствами, в таком масштабе операция была осуществлена только Казахстаном».

По словам руководителя республиканского общественного объединения «Контртеррористический комитет», полковника Аманжола Уразбаева, по всему Казахстану насчитывается 12 реабилитационных центров для “возвращенцев”. В прошлом году на создание девяти из них из бюджета выделили 300 млн. тенге (почти 792 тыс. долларов США), в этом году к проекту подключили еще три региона и выделили дополнительное финансирование. 

 «Один из ключевых исполнителей этой программы ОФ «Право». Недавно буквально мы с ними встречались и смотрели насколько эффективно идет работа. Могу сказать, что впечатления самые положительные. Самое сложное – работа с детьми. Нет методики по работе с детьми, вернувшимися с зон боевых действий, поэтому многое приходится делать с нуля, разрабатывать», – говорит Уразбаев.

Нет методики по работе с детьми, вернувшимися с зон боевых действий.

В ОФ «Право» отказались рассказывать о подробностях реабилитации детей, сославшись на запрет Министерства образования. По некоторым данным, полное раскрытие информации возможно только после окончания второго этапа операции в конце июня 2019 года. Известно лишь, что они проведут в центрах месяц на реабилитации, а также их проверят на факт прямого участия в боевых действиях.

Время покажет

По словам Анны Гусаровой, в каждой стране мира по-разному решают вопрос с детьми, побывавшими в Сирии. Один из критериев – возраст возвращаемых, однако помимо этого вопрос гораздо более многослойный. 

«Если проводить следствие, насколько мы можем быть уверены: держали ли эти дети и женщины в руках оружие? Воевали ли они, неважно по собственному желанию или их заставляли? Это второй вопрос, который задают себе люди, принимающие решения проводить подобные операции», – говорит Гусарова.

Вопрос о возрасте в данный момент поднимается в Европе, США и других странах, куда возвращают детей.  Правительство Бельгии, например, постановило возвращать только детей до 10 лет. По детям старшего возраста решение принимается после рассмотрения каждого случая по отдельности.

В Великобритании, учитывая, что возраст уехавших изначально был старше – от 14 до 29 лет, принимаются более жесткие меры – лишение гражданства и депортация на место второго гражданства, если таковое имеется.

Власти Казахстана ранее заявляли, что если обнаружится, что вернувшиеся участвовали в боевых действиях, к ним могут быть применены жесткие меры вплоть до лишения гражданства. В начале мая 2019 года стало известно, что четыре жителя Актюбинской области, доставленные в Казахстан из Сирии в рамках спецоперации «Жусан-2», проходят фигурантами уголовных дел. 

Один из них подозревается в «участии в военных действиях в Сирии», трое остальных – в «пропаганде терроризма» и «возбуждении религиозной розни». 15 мая Актюбинский областной суд избрал им меру пресечения – арест на два месяца.

Как подчеркивают эксперты, говорить об эффективности операций по возвращению, включая «Жусан» и «Жусан-2» очень сложно. С военной точки зрения операции прошли успешно – люди вернулись на родину, однако об успешности реабилитации точно можно будет сказать только через 5-10 лет, когда дети вырастут.

По словам Гусаровой, когда люди возвращаются с войны, очень сложно сказать, как пойдут дела дальше, поэтому во всем мире идут огромные дискуссии на разных уровнях о том, что делать и как быть с этими людьми:

«Очень много было заявлений разного толка о том, что это “тикающая бомба” и прочее. Я не берусь говорить об уникальности нашего опыта в плане реабилитации. Мы прекрасно понимаем, какая должна проводится работа с женщинами и вдовами – психологическая с религиозными компонентами. Детей необходимо социализировать, отдавать в детские сады, школы. И только через некоторое время мы поймем, насколько успешно они обратно влились в казахстанское общество».

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram