Куда приведет взятый Эмомали Рахмоном курс на индустриализацию. Президент Таджикистана Эмомали Рахмон в своем ежегодном послании парламенту страны на текущий год обозначил новую стратегическую цель: ускорить индустриализацию и превратить республику из аграрно-индустриальной в индустриально-аграрную. То есть глава государства указал чиновникам, что в принятии решений приоритет должен быть отдан развитию промышленного производства, и поставил задачу до 2030 года увеличить долю промышленности в объеме ВВП до 22% с нынешних 17,3%. Руководителям областей, городов и районов поручено «усилить свою деятельность по привлечению прямых инвестиций, созданию новых производственных предприятий, вводу бездействующих предприятий и созданию рабочих мест».
Президент и сам проявил политическую волю: ввел двухлетний мораторий на проверки производственного бизнеса и поручил освободить от НДС и таможенных пошлин сырье, импортируемое в страну для переработки. «Фергана» решила узнать, как обстоят дела с производственными предприятиями и выполнением поручений президента в наиболее промышленно развитом регионе Таджикистана — Согдийской области.
По данным информационно-аналитического центра администрации области, за четыре месяца текущего года в регионе были введены в эксплуатацию 33 новых промышленных предприятия, на которых трудоустроены 450 человек. Новые предприятия работают в металлургии, химической и легкой промышленности, производят стройматериалы, продукты питания. В нынешнем году планируется ввод в эксплуатацию 13 новых швейных цехов.
В январе-апреле этого года промышленными предприятиями региона было выпущено продукции на 3,7 млрд сомони ($392,3), что на 580 млн сомони больше показателя аналогичного периода 2018 года. В то же время ряд крупных предприятий, например, «Таджикско-китайская горно-промышленная компания» и совместное предприятие «Апрелевка» (по добыче и переработке золота), сократили производство.
Из 602 промышленных предприятий области на конец апреля функционировало 461 (76,6%). Примечательно, что из 141 неработающего предприятия 93 прекратили или приостановили свою деятельность именно в этом году, тогда как в 2018 году перестали работать 18 предприятий, в 2017 году —5, в 2016 году — 8, в 2015-м — 5, в 2014-м — 6.
В перечне прекративших работу числятся несколько крупных заводов и компаний, на которых когда-то работали сотни и тысячи человек. Так, в прошлом году остановили свою деятельность консервный завод «Худжанд-Сибирь» (в октябре 2018 года), консервный завод имени Хасанова (в ноябре), консервный завод «Шарбати Хистеварз» (в августе), компания «Дусти Амирхон» по выпуску окон и дверей (в сентябре), «Ресандаи Точикистон РБТ» по производству пряжи (в ноябре).
До этого, в октябре 2016 года, прекратило выпуск продукции совместное предприятие по производству соков и плодоовощных консервов «Худжанд-Пакижинг», в ноябре —«Сомон Сугд» (кварцевый песок), в июле того же года закрылись Исфаринский консервный завод, предприятие «Ассор» по производству растительного масла, в феврале —прядильная фабрика «Ресмон». В последние годы также остановились Худжандский консервный комбинат, предприятия «Лаъл» (стеклянная посуда), «Адрасманский ГОК» (концентрат свинца) и другие. И это лишь некоторые наиболее крупные и известные в республике производственные объекты. В настоящее время на этих предприятиях осталась лишь охрана и несколько сотрудников, которые занимаются ведением отчетности.
Десятки других производственных предприятий в последние годы сократили выпуск продукции до минимума. В их числе консервные заводы Аштского, Канибадамского, Пенджикентского, Истаравшанского районов, фабрики «Швейместпром-1», «Швейместпром-2», Ура-тюбинская трикотажная фабрика, заводы «Автозапчасть», «Худжанд-ЗИЛ», Исфаринский гидрометаллургический завод «Тамохуш», предприятия по выпуску стройматериалов, ГСМ, пищевых продуктов, по переработке хлопка-сырца. Причинами снижения производства на этих предприятиях являются, в частности, отсутствие оборотных средств, сырья, заказов, неконкурентоспособность продукции, наличие банковских долгов, износ, устаревшие технологии.
Кто восстановит?
Одним из предприятий, которое еще не закрылось полностью, но работает с перебоями, является акционерное общество открытого типа «Ленинабадский комбинат редких металлов» (ЛКРМ), расположенный в поселке Чорух-Дайрон города Гулистона. Это предприятие большой производственной мощности когда-то занималось выпуском редких сплавов — феррованадия, ферроцитана, ферромолибдена. Как сообщили «Фергане» в отделе энергетики и промышленности администрации Гулистона, в настоящее время предприятие занимается добычей и переработкой кварца.
ЛКРМ был создан в 1945 году, тогда же вокруг него образовался рабочий поселок. До последних лет существования СССР в нем жили более 6 тысяч человек — работники предприятия и их семьи. После развала Союза и снижения мощностей комбината рабочих стали сокращать, люди семьями поехали в Россию и другие страны. В настоящее время в поселке около 3600 жителей.
Мы приехали в Чорух-Дайрон, чтобы посетить предприятие и поговорить с его руководством и работниками. Однако нам этого сделать, к сожалению, не удалось. Директор ЛКРМ Абдурахим Джалолзода пообещал встретиться и рассказать о проблемах своего комбината, но затем перестал отвечать на звонки журналиста. О ситуации на комбинате рассказала председатель джамоата (сельской управы) Чорух-Дайрон Наргиз Бердиева.
— В настоящее время комбинат работает на 20% своей мощности. Раньше на нем трудились 500-600 рабочих, сейчас — около 90 человек. В конце 2000-х годов из-за снижения цены на редкие металлы на мировом рынке комбинат столкнулся с финансовыми проблемами. Выпускаемый товар стал невостребованным. Попавшие под сокращение работники начали уезжать из республики. Сейчас предприятие выпускает кварц и экспортирует его в Узбекистан и Россию.
Снижение производительности негативно повлияло на социальную жизнь поселка: закрылись столовая, баня, дороги стали плохие. Комбинат раньше имел свою шахту, но в конце 1990-х годов ее закрыли, и сейчас сырье привозится из Бободжонгафуровского района. При комбинате существует хвостохранилище. Приходили предприниматели, изъявляли желание заняться вторичной переработкой хвоста. Ушли и больше не вернулись. Так мы и живем со своими проблемами, — говорит председатель поселка.
Многие предприятия, успешно работавшие в советское время, в 1990-е годы были приватизированы. Например, прядильная фабрика «Ресмон» в городе Канибадаме, на которой в три-четыре смены во времена Союза работали более 2 000 человек. «Ресмон» выпускала хлопчатобумажные изделия — марлю и пряжу, большая часть которых поставлялась на трикотажные и швейные фабрики по всему Союзу. Предприятие было преобразовано в начале 1990-х годов в акционерное общество, большую часть акций которого приобрел предприниматель Джамшед Абдулов.
В феврале 2016 года «Ресмон» остановила работу — из-за устаревшего оборудования ее продукция стала неконкурентоспособной, дальнейший выпуск был нерентабельным. Владелец не приобрел нового модернизированного оборудования, которое позволило бы выпускать товар высокого качества по оптимальным ценам, а предпочел прекратить производство. Вероятно, причиной этого стали финансовые проблемы и дальнейшее преследование Абдулова из-за невозвращенных банковских кредитов.
По словам заместителя мэра Канибадама Илхома Хомиди, в настоящее время ведутся переговоры с отечественными и зарубежными предпринимателями по запуску фабрики и ее модернизации. Часть площадей предприятия намечается сдавать в аренду новым предпринимателям, которые будут работать по разным профилям.
Законсервированный консервный
В Таджикистане немало совместных предприятий. Так, в Согдийской области до последних лет успешно работало таджикско-чешско-австрийское СП «Худжанд-Пакижинг», которое занималось производством консервов из свежих фруктов и овощей, выращиваемых в стране. Оно было создано в 1998 году и до начала 2010-х не имело проблем с выпуском и реализацией продукции. По словам одного из руководителей СП, пожелавшего остаться неназванным, 97% продукции предприятия экспортировалось в Россию и Казахстан.
Проблемы возникли, когда в Таджикистане началась реструктуризация сельского хозяйства. С 2010 года крупные субъекты хозяйствования, которые в своем распоряжении имели по 200-300 гектаров земли, были разделены на мелкие дехканско-фермерские хозяйства, в результате чего прервались взаимовыгодные связи, существовавшие в течение многих лет между сельхозпроизводителями и заказчиками.
До этого ежегодно в феврале «Худжанд-Пакижинг» заключал с крупными хозяйствами двухсторонние договора о поставках сырья. Заказчик обеспечивал аграрников финансами, а те около трети выращенного урожая отправляли консервному заводу. После реструктуризации стало сложнее сотрудничать с мелкими хозяйствами. Кроме того, на устойчивость предприятия повлиял и обвал казахской национальной валюты — тенге, рассказал собеседник «Ферганы».
— Основными покупателями нашей продукции были предприниматели в Казахстане. После падения курса тенге до 350 за доллар партнеры оказались неготовыми покупать наш товар по прежним ценам. Если раньше мы продавали одну банку консервов по 80-85 центов, и они реализовывали ее по цене, эквивалентной $1,2-1,3, то сейчас они согласны покупать только по 45 центов.
При этом сама пустая банка стоит 30 центов. Если раньше один килограмм помидоров мы покупали по 10-15 дирамов (0,10-0,15 сомони), то теперь —по 1,5 сомони ($1,6). В 3-4 раза за последние 10 лет подорожала и доставка товаров по железной дороге. Мы раньше отправляли товар, в основном, госучреждениям России и Казахстана. Но в 2010 году правительство Казахстана распорядилось при проведении тендеров по закупке продукции отдавать приоритет местным производителям. Поэтому в последний раз нам удалось продать свой товар казахским партнерам в 2014 году.
Заниматься реализацией товара внутри страны тоже является непростым делом. Раньше одна грузовая машина доставляла товар из Худжанда в Душанбе, расстояния между которыми составляет 350 километров, за 2-2,5 тысячи сомони ($200-250), а сейчас такая услуга стоит 7-8 тысяч сомони ($700-800). Все эти расходы в итоге влияют на конечную стоимость продукции.
Нехватка оборотных средств заставила нас взять кредит в одном из банков страны, и теперь из-за снижения курса сомони и роста доллара не можем погасить долги. Поэтому мы были вынуждены приостановить производство до появления потенциальных покупателей. Многие наши квалифицированные рабочие ушли на другие предприятия, переквалифицировались либо отправились на заработки. Что будет дальше, не знаем, — посетовал промышленник.
Как отмечает менеджер, даже выпускающим конкурентоспособную продукцию предприятиям, подобным «Худжанд-Пакижинг», нужна поддержка правительства.
— Чиновники Минэкономразвития Таджикистана в рамках межправительственных соглашений со странами — экономическими партнерами должны обсуждать вопрос экспорта товаров таджикских предпринимателей. Они должны помогать отечественным производителям в поиске потенциальных покупателей, изучении внешнего рынка, привлечении инвесторов. Раньше такую роль играл Госплан. Это и есть защита местного производителя, которая пока особо не чувствуется. Без экспорта товаров нам работать нерентабельно, — сказал он.
Открылись — закрылись
В 2021 году Таджикистан будет отмечать 30-летие независимости. К этой дате только в Согдийской области обязались сдать в эксплуатацию 300 новых промышленных предприятий и создать тысячи рабочих мест. Однако, как сказал «Фергане» один бизнесмен на условиях анонимности, индустриализация заключается не в количестве сданных в эксплуатацию предприятий, а в обеспечении их устойчивого развития — чтобы их не постигла участь сотен других, которые закрылись через некоторое время.
Тяжелое налоговое бремя, отсутствие эффективного менеджмента и маркетинга, неконкурентоспособность производимых товаров, частые проверки со стороны фискальных и контролирующих органов, высокие проценты банковских кредитов, отсутствие правительственной поддержки — многие факторы мешают развитию промышленности в Таджикистане.
Эксперт в области экономики и промышленности Азам Муртазаев отмечает, что заставить работать промышленные предприятия в республике одними постановлениями и поручениями нереально — необходима комплексная реформа. Без серьезной господдержки предпринимателей и инвесторов мало что изменится.
«Проблема комплексная, она появилась не за один день, а накапливалась в течение многих лет, и нужен комплексный подход для того, чтобы промышленность встала с колен, и мы немного выровняли свой торговый баланс, — говорит эксперт. — К сожалению, в конкурентной борьбе за привлечение зарубежных и местных инвестиций мы проигрываем по многим пунктам. В прошлом году мы побили собственные антирекорды, и импорт превысил экспорт в три раза. При этом мы продолжаем наращивать импорт и снижать экспорт.
К сожалению, правоприменительная практика у нас хромает. Например, международными партнёрами по развитию много раз поднимался вопрос о недопустимости практики предоплаты налогов. После этого и сам глава налогового ведомства озвучил недопустимость такого подхода. А на практике получается, что сверху спускается план сбора налогов, как в старые добрые советские времена. Некоторые чиновники до сих пор живут опытом прошлых лет, а не руководствуются законами рыночной экономики. Логика у них такая, что для наращивания ВВП, покрытия текущих расходов и возвращения государственных кредитов надо больше и больше доить священную корову, то есть бизнес.
Получается, что вместо увеличения числа налогоплательщиков сдирают последнее с тех, кто еще остался работать. Для развития промышленного производства необходимы налоговые льготы, которые надо давать целому комплексу предприятий, а не отдельным и особо приближённым. Необходимо умерить налоги, чтобы предприятия начали развиваться, создавали рабочие места. Налогообложение у нас выше не только по сравнению с нашими соседями, но и чем во многих других странах. В такой ситуации инвестор пройдёт мимо нас и пойдёт к нашим соседям.
Необходимо привести в порядок законодательство, чтобы не было противоречивых нормативно-правовых актов и места для их вольного толкования. Такая ситуация является благодатной для процветания коррупции. В рейтинге восприятия коррупции наша страна находится, мягко говоря, не на лучшем месте.
Чрезвычайно раздутый чиновничий аппарат — одна из проблем неэффективности государственного управления и низких зарплат. Сокращение числа сотрудников госорганов, создание электронного правительства и наём на работу грамотных специалистов помогут в деле борьбы с коррупцией и налаживании эффективности государственной машины.
Также необходимы молодые кадры, выпускники вузов развитых стран, которые будут подходить к проблемам по-новому. К сожалению, в государственные органы берутся не очень компетентные лица и даже не имеющие соответствующего образования и опыта, которые потом и работают кое-как. Пока же не решатся эти проблемы, мы останемся и дальше в роли догоняющих и будем проигрывать в конкуренции по привлечению инвестиций и развитию промышленности нашим соседям по региону», —заключил Азам Муртазаев.
Правила комментирования
comments powered by Disqus