С середины прошлого года в отношениях Китая и Киргизии продолжается затишье. Редкое и вялое обсуждение совместных инициатив и ритуальные фразы об укреплении партнерства, как правило, не воплощаются в жизнь в виде реализации совместных проектов.
В Бишкеке ожидали, что после саммита ШОС период застоя наконец прекратится и сменится бурной активностью. На первый взгляд, так и произошло. По итогам переговоров Бишкек и Пекин подписали 43 документа, включая договоренности о проектах на $7,5 млрд. В СМИ опубликованы список компаний и госорганов, подписавших эти соглашения. Подробности в общем доступе отсутствуют.
Нехватку конкретики киргизская пропаганда компенсировала заявлениями киргизских чиновников и аффилированных с ними экспертов. Все они заявляли о большом успехе прошедших мероприятий и прогнозировали, что приток китайских миллиардов обеспечит «новый толчок развитию экономики» Киргизии.
Но соответствуют ли их слова реальности? Исходя из прошлого опыта киргизско-китайских отношений — вряд ли.
«Готовность сотрудничать» на $7,5 млрд
По итогам саммита стороны подписали 24 документа. В официальной пропаганде упор делался на объем ожидаемых инвестиций. Цифру «$7,5 млрд» СМИ преподносили как нечто абсолютно гарантированное и свидетельствующее о значительном масштабе будущего сотрудничества Китая с Киргизией.
Автор не разделяет оптимизма спикеров.
Размытые формулировки
Из 24 соглашений, подписанных по итогам бизнес-форума, 5 «рамочных». Это означает, что в документах прописаны лишь общие положения будущих соглашений, которые требуют дополнительной детализации.
Еще 5 из 24 — это «соглашения о сотрудничестве». Это разновидность «рамочного договора», которая тоже обозначает общие черты возможных договоренностей, но не гарантирует их выполнение.
12 соглашений — «меморандумы о взаимопонимании и (или) сотрудничестве». Эти документы фиксируют стопроцентную готовность сторон когда-нибудь, возможно, если что-то не помешает, то, может быть, перейти к реальному сотрудничеству. Но это не точно.
Подобный документ может стать базой для будущих проектов, но в нынешней виде, без дополнительных документов с детально прописанными планами, эти меморандумы ничего не значат.
Из всех 24 документов только одно соглашение имеет статус «договора». Это договор финансирования строительства многоэтажных жилых домов между ОсОО «Нур Строй Монтаж» и ОсОО «Синьболун». Предполагаемая сумма инвестиций $40 млн.
Подытожим — 23 из 24 подписанных документов не обязывают стороны к каким-либо действиям. В любой момент процесс можно ускорить или, наоборот, замедлить. В любой момент стороны в одностороннем порядке могут отказаться от продолжения переговоров без объяснения причин.
Отсутствие подробностей
В опубликованных чиновниками списках подписанных документов нет важной информации — неизвестны сроки, условия, ответственность сторон за срыв соглашений.
Чтобы быть уверенным в реалистичности озвученного объема китайских инвестиций в $7,5 млрд (для сравнения — годовой бюджет страны с учетом грантов составляет $2,1 млрд — прим. ИА REGNUM ), нынешней информации явно недостаточно.
Отсутствие подробностей не позволяет достоверно оценить перспективы достигнутых соглашений. В таких условиях любые прогнозы и оценки будут основываться не столько на твердом знании, сколько на вере и желании оценивающего.
Вилами на воде: Киргизии и ее планы по экспорту в Китай
Вторым публичным мероприятием в рамках саммита была встреча президента Киргизии Сооронбая Жээнбекова и председателя КНР Си Цзиньпина. Лидеры подписали декларацию «об углублении отношений всестороннего стратегического партнерства» и еще 19 документов.
Из них — четыре протокола по экспорту продукции в КНР. Эту новость местные СМИ подали как свидетельство грядущего «завоевания китайского рынка отечественной продукцией». На самом деле подписание подобных протоколов не означает, что КНР завтра начнет закупать мед, черешню, молочную продукцию и пшеничную муку.
Бишкек более 5 лет пытается уговорить Китай, чтобы тот разрешил ввозить киргизскую продукцию. За это время дело сдвинулось на несколько шагов: от пресловутого меморандума о намерениях до протокола между Главным управлением надзора за качеством, инспекции и карантина КНР (ГУНКИК).
Исходя из опыта Казахстана, который тоже несколько лет пытается пробиться на китайский рынок, можно заметить, что процесс по налаживанию экспорта включает множество этапов. Во всей цепочке действий подписание протоколов с ГУНКИК находится едва ли не в середине. Остаток пути может растянуться на многие годы. Нур-Султан, например, застрял приблизительно на этом же этапе и уже более пяти лет не может наладить полноценный экспорт продукции в КНР.
Из оставшихся документов 7 значатся как «меморандумы», «соглашения о сотрудничестве» и «план о сотрудничестве» с очень общими формулировками.
Отдельным пунктом вынесен «обмен письмами между Киргизией и КНР о подготовке ТЭО проекта «Доступ к чистой питьевой воде». По шкале реализации это немногим лучше декларации о намерениях, которая не несет никаких обязательств.
Три последних соглашения «об установлении побратимских связей между городами Киргизии и КНР» действительно могут сработать. С одной стороны, это может привести к реализации ряда совместных проектов с побратимами, (по большей части в области «мягкой силы»), с другой — может создать дополнительный механизм непрозрачного распределения средств. Впрочем, возможно, что эти соглашения, вынесенные на уровень глав государств, появились в списке для имитации больших масштабов сотрудничества.
Таким образом, из 19 соглашений признаки реального проекта имеет только одно. Это акт о передаче технико-материальной помощи для МВД Киргизии.
Статус «Одного пояса и пути» для Киргизии — приостановлен и забыт
Публично стороны не затронули несколько ключевых проектов, которые по объему предполагаемых инвестиций значительно важнее тех, которые были подписаны на прошедшем саммите. Однако не исключено, что они обсуждались в закрытом формате. Итоги переговоров, если они и были, прессе не озвучивались.
Первый проект, о важности и нужности которого упомянули президенты Киргизии и Узбекистана — железная дорога «Китай-Киргизия-Узбекистан». Сооронбай Жээнбеков призвал коллег «ускорить реализацию проекта». На этом вопрос был, по всей видимости, закрыт.
Второй проект — четвертая ветка газопровода «Центральная Азия — Китай», которая должна быть проложена через Киргизию и Таджикистан. Три уже существующие ветки проходят по территории Туркмении, Казахстана и Узбекистана. Руководство Киргизии возлагало на проект большие финансовые надежды. Публично газопровод не обсуждался.
Третий глобальный проект, о котором не упомянули стороны — ранее разрекламированный перенос заводов и фабрик из КНР в соседние страны, в том числе в Киргизию. Бишкек согласился принять китайские предприятия еще в 2016 году. С тех пор идея зависла на стадии обсуждения. Пока из стран Туркестана в этом проекте участвует только Казахстан.
Выводы:
Успешность Саммита ШОС для Киргизии преувеличена. Из 43 подписанных Пекином и Бишкеком документов, реальных соглашений, которые подразумевают какие-либо обязательства одной из сторон и которые могут быть реализованы в обозримом будущем — четыре. Два из них о получении гуманитарной помощи Киргизией;
По-прежнему отсутствует прозрачность взятых Бишкеком финансовых обязательств. Это увеличивает риски реализации неэффективных проектов, сохраняет коррупционные схемы освоения и распределения средств;
Крупные проекты в рамках китайской инициативы «Один пояс — Один путь» в Киргизии не обсуждаются. Не известна дальнейшая судьба железной дороги, газопровода, а также переноса предприятий из Китая.
Пекин не готов форсировать сотрудничество с Киргизией и предлагать новые схемы взаимодействия. Бишкеку на данном этапе предложить нечего, хотя страна отчаянно нуждается в любых или почти любых проектах.
Правила комментирования
comments powered by Disqus