Рабочий день Раджабгуль Бобоевой начинается еще до рассвета и продолжается до раннего вечера. За прошедший год она пополнила несметную армию таджикских мардикоров — временных рабочих, которые за гроши готовы выполнять поденную работу.
Поденные рабочие собираются большими группами в нескольких точках по всей стране. Единственный рынок мардикоров, на котором могут найти работу женщины, находится в Бохтаре, административном центре Хатлонской области на юге Таджикистана.
Бобоева, 40-летняя мать пятерых детей, начала ходить туда после развода.
«Мой муж пил и бил меня. Он бил и детей. Мое терпение лопнуло, и я ушла. Сейчас я снимаю жилье. Моя старшая дочь смотрит за детьми, пока я работаю», — сказала она Eurasianet.
Люди, желающие нанять на работу женщин, приходят рано. У любого, кто отправляется на рынок мардикоров после пяти утра, шансов найти работу гораздо меньше.
Оплата за 12 часов работы обычно составляет около 30–35 сомони (меньше 4 долларов США). Женщины берутся за любую работу — они могут носить кирпичи, строить подсобные помещения, мыть посуду и вскапывать поля, иногда при температуре до 40 градусов. Главное — не вернуться домой с пустыми руками.
Женщины-мардикоры — это в большинстве своем брошенные жены мужчин, уехавших за границу в поисках работы, или разведенные женщины с детьми.
Бобоева рассказывает, что родители забрали ее из школы после четвертого класса. Она вышла замуж в 17 лет.
«Вся моя семейная жизнь была одним сплошным насилием. Мой бывший муж продолжает мне угрожать. Он говорит, что уничтожит меня. Но мне не стыдно за работу, которую я делаю. Главное, чтобы у моих детей была корка хлеба. Я заработала на нее честным трудом», — сказала она.
Рынок женского труда появился в Бохтаре около семи лет назад. В начале там собиралось всего около 20–30 женщин. Их число резко возросло, почти до 100 человек, за последний год или около того.
Омина Бадалова ищет работу на рынке мардикоров с первого дня его существования. По ее словам, наличие работы сильно привязано ко времени года. Зимой практически ничего не бывает. Летом женщины могут найти хоть какую-то работу почти каждый день.
Бадалова сказала, что работодатели, как правило, порядочные люди.
«Иногда они нас жалеют и платят на 5–10 сомони больше. Они обеспечивают завтрак, обед и ужин. Если мы работаем в поле, они дают нам по килограмму фруктов и овощей, которые мы собираем», — сказала она.
Еще одна женщина, которая попросила называть ее Насибой, сказала, что она уже много лет не делает различий между мужским и женским трудом.
Было время, когда Насиба работала судомойкой в столовой в Бохтаре. Но потом заболела ее сестра, поэтому ей пришлось оставить работу, чтобы ухаживать за ней. После того как сестра поправилась, оказалось, что работу Насиба потеряла. Вместо нее наняли кого-то другого.
«Однажды, когда не было никакой работы, нам предложили построить коровник. Платили за это 50 сомони в день. Тогда несколько женщин вышли на работу, которую обычно выполняют мужчины. Мы построили этот коровник за три дня и получили свои деньги», — сказала она.
В 2018 году Министерство труда, миграции и социальной защиты Таджикистана признало существование около 51 500 безработных. Эта цифра не может отражать реального положения дел, поскольку учитываются только люди, прошедшие необходимую регистрацию.
Но эта цифра также демонстрирует явное нежелание правительства признать масштабы проблемы. Напротив, представители власти даже вмешиваются, когда люди самостоятельно находят выход из положения.
Когда местные СМИ сообщили о женском рынке мардикоров, местные чиновники решили вмешаться.
«Они сказали нам, что мы — позор для [Бохтара] и Таджикистана, и что мы не должны здесь больше собираться», — сказала одна из мардикоров, попросившая не называть ее имени.
Сейчас представители власти регулярно разгоняют временных рабочих.
«Несколько дней мы не выходим на работу, но потом снова собираемся вместе. Нам нужно как-то жить и растить своих детей. Я прихожу на этот рынок только из-за нужды. Если бы отец моих детей продолжал платить алименты, ноги моей здесь не было бы», — сказала та же женщина.
Время от времени министерство труда предлагало трудоустроить этих женщин, но обычно речь идет о низкооплачиваемой работе.
По словам Бадаловой, иногда ей поступали предложения поработать судомойкой, уборщицей и дворником.
«Но [месячная] зарплата составляет всего 350–400 сомони (37–42 доллара), а еще я должна заплатить налоги. Как я могу согласиться на это? Даже если бы я жила одна, этого было бы недостаточно. А мне еще надо платить за обучение ребенка в школе», — сказала она.
Бадалова добавила, что она рассмотрела бы предложение о работе, за которую будут регулярно платить 1000 сомони.
Превратности жизни мардикоров таковы, что их дети часто остаются без образования. Не имея возможности учиться в школе и получить достойную профессию, они также с высокой вероятностью оказываются в замкнутом круге жизни на грани выживания.
Бобоева сказала, что у ее детей нет документов, и поэтому ей трудно записать их в школу.
«Мой бывший муж не удосужился получить для них удостоверения личности. Мои дети постоянно находились дома, мы даже не ходили к врачу, — сказала она. — У меня нет денег, чтобы оформить им документы».
Дочери Насибы сейчас 16, через пару лет она закончит школу. Поскольку возможность продолжить учебу практически отсутствует, ее, по всей вероятности, в скором времени выдадут замуж.
«Она растет без отца. У нас нет собственного жилья. Мы просто живем там, где придется. Ее будущее образование — не то, о чем я могу сейчас думать», — сказала Насиба.
Правила комментирования
comments powered by Disqus