Мы продолжаем разговор о том, насколько вероятно появление в нашей стране политической партии религиозной (исламской) ориентации. Напомним, что поводом послужил информационный «вброс» на одном из интернет-ресурсов. Нашим собеседникам были адресованы следующие вопросы:

1. Возможно ли в Казахстане создание такой партии? Есть ли в нашей политической элите силы, заинтересованные в ее появлении? Насколько широкой будет социальная база этой партии? Каковы ее перспективы с точки зрения представительства в парламенте?
2. Какие положительные или негативные последствия может иметь создание такой партии с точки зрения будущего нашей республики? Какие новые вызовы и угрозы (или же, напротив, возможности) появятся в этом случае перед Казахстаном?
3. Как это может быть воспринято нашими основными внешнеполитическими партнерами и международным сообществом в целом?
4. Авторы предложения апеллируют к опыту Европы и Азии (в частности, Японии), где аккумулирован определенный опыт создания партий на религиозной основе. Но насколько он может быть реализован в Казахстане, учитывая специфический уровень нашей общей культуры вообще и политической в частности?
5. Как в целом вы относитесь к активизации участия мусульманских деятелей в общественно-политической жизни страны? На ваш взгляд, их усилия в этом направлении следует поощрять или же, напротив, регламентировать определенными рамками?

Стоит ли выпускать джинна из бутылки?

Талгат Мамырайымов, политолог

1. Этот информационный вброс вовсе не означает, что есть конкретные планы по созданию такой партии или, скажем, по отражению интересов соответствующей части общества в деятельности какой-либо из уже существующих партий. Вполне возможно, что это просто зондаж общественного мнения на предмет возможного включения религиозных проблем в политическую повестку. С другой стороны, то, что происходило в контексте недавних президентских выборов и после них (имею в виду митинги), наглядно показало: власть не полностью контролирует ситуацию, она не в состоянии управлять социальными настроениями в обществе. И часть граждан, не найдя у нее отклика на свои нужды и чаяния, стала искать ответы на волнующие их вопросы в религии.

Сегодня власть понимает, что упустила процессы в данной сфере и что теперь ей весьма сложно повлиять на этот довольно быстрорастущий сегмент электората. А потому в преддверии надвигающихся парламентских выборов она, видимо, пытается хоть как-то поработать с ним. Возможно, одна из существующих партий начнет апеллировать к религиозным ценностям, к вопросам защиты прав представителей различных конфессий.

2. Мировая история и особенно история Центральной Азии показывают, что заигрывать с религиозным вопросом в политической сфере очень опасно, поскольку это может привести к непредсказуемым последствиям. Достаточно вспомнить, что произошло в Таджикистане. Поэтому все зависит от того, как будут работать в данном направлении властные политтехнологи. И от того, хватит ли у них компетенции для понимания тех подспудных процессов, которые протекают в религиозной среде, от их способности работать на этом поле.

Последние президентские выборы показали, что они не до конца прониклись сложностью ситуации, и это вызывает тревогу с точки зрения возможных последствий. Если они ненароком выпустят джинна из бутылки, то мало не покажется.

3. Все же не думаю, что такая партия появится. Скорее всего, на этом поле будет работать какая-то из уже существующих партий. Понятно, что не «Нур Отан». Хотя нельзя исключать появления в ее составе фракции, которая будет поднимать эти вопросы.

А создавать новую партию в нынешней сложной социально-экономической ситуации нет никакого смысла. Тем более что наши «агашки» не привыкли сорить деньгами. Говоря по-казахски, «жағдай жоқ».

4. Какой смысл апеллировать к опыту Японии? Есть более близкий к нам – и географически, и ментально – опыт Таджикистана. Там существовала Партия исламского возрождения (ПИВ). И чем это закончилось, мы прекрасно помним. Хотя финал мог быть и не столь плачевным, если бы оппоненты ПИВ играли по цивилизованным правилам партийно-политической борьбы.

Исторический опыт существования ислама на территории нашей страны показывает, что казахский социум не воспринимал его практики тождественно политике. То есть нормы шариата у нас не играли такой роли, как в Узбекистане или Таджикистане. Поэтому я не думаю, что даже если у нас и будет создана такая партия, то это приведет к каким-то негативным последствиям. Все зависит от того, как работать с исламскими ценностями. Но здесь есть одна проблема, которую я затронул выше: наши политтехнологи привыкли работать с религиозным сегментом в советском (читай, тоталитарном) стиле – все регламентировать, все контролировать, не пущать, пресекать и т.д. Но религиозные ценности - очень тонкая и нежная материя, и жесткие подходы в столь деликатной сфере могут быть чреваты…

5. Полагаю, что такого рода активность религиозных деятелей контролируется соответствующими структурами. В этом плане все осталось как в прежние времена – ничего не изменилось.

Сохранение светскости важнее

Талгат Исмагамбетов, политолог:

Конечно же, налицо зондаж общественного мнения и одновременно зондаж позиции власти. Есть фанаты некой идеи, но их мало.

Следует вспомнить, что в истории Казахстана ХХ века не было политиков с устойчивой идеологической ориентацией. К примеру, вчерашний кадет становился членом партии «Алаш», а после ее поражения вступал в ряды большевиков. Вот и сегодня те, кто призывает к созданию исламской партии, вряд ли являются искренними радетелями ислама. Просто понадобился выход для протестных настроений. Использование в этих целях идеологии классовой борьбы сегодня нереально – социалисты и коммунисты приказали долго жить, а КНПК в данном контексте никем всерьез не воспринимается – слишком уж она лояльна к власти.

Что же касается этнического национализма, то его носители – национал-патриоты – дискредитировали себя своим поведением на последних выборах, да и предшествовавшим этому сотрудничеством с властью. Поэтому остается задействовать религиозный фактор. Надеяться на то, что такая партия будет всегда мирной и лояльной, не стоит.

Кроме того, она станет работать на подрыв основ светского государства, его идей и ценностей. Такие попытки уже предпринимались. Достаточно вспомнить, как несколько лет назад в одной из телевизионных передач на казахском языке прозвучала критика в адрес эволюционной теории Дарвина. Проявлениями ползучей экспансии исламистов можно считать и призывы к отказу празднования Нового года, Наурыза, вместо которых, мол, надо отмечать различные исламские даты. Или, скажем, стремление придать обряду мусульманского бракосочетания (неке) такое же значение, какое имеет юридически обязывающее заключение брака в ЗАГСе. Ведь в этом случае мусульманину-мужчине достаточно будет произнести «формулу развода». Тогда как светский брак расторгнуть непросто – возникнут имущественные вопросы, надо будет решать, с кем останутся дети.

В светском государстве религия является делом частным. Авторы же этого вброса предлагают превратить ее в дело общественно-политическое, чтобы консолидировать одних и отделиться от других. А дальше надо будет ждать роста числа крайних исламистов, которые будут кричать о неправильности, еретичности новаций в обществе. В общем, если хотите вместо развития получить здесь подобие Ближнего Востока либо Пакистана, то – вперед к торжеству исламизма. Завод с помощью Корана не построишь, нужны инвестиции и квалифицированная рабочая сила, организаторские таланты. Тогда как люди, готовые пойти на смерть ради идеи, всегда найдутся. И опыт у исламистов в этом плане есть.

В нашем обществе давно созрел запрос на демократические реформы. Но, если смотреть на это сквозь призму возможного появления такой партии, то возникает резонный вопрос: стоит ли бороться за честные выборы, которые могут открыть дорогу исламистам? Хватит с нас национал-патриотов, вспомнивших о том, что есть нация, лишь через 20 лет после обретения независимости. Что исламское движение или партия могут предложить обществу, кроме отрицания основополагающих принципов науки как не соответствующих религиозным догмам?

Социальная опора упомянутой вами турецкой ПСиР, возглавляемой Эрдоганом, – это те слои населения, которые не были удовлетворены прежними партиями. Существующие в нашей стране партии тоже не в состоянии удовлетворить запросы избирателей. Но значит ли это, что надо добровольно залезать в ловушку единства религии и политики, которая кроется в рассматриваемой инициативе?

Что касается восприятия такого развития ситуации другими странами… Если в Казахстане станут нарушать принцип свободы совести, то оно будет негативным. В то же время сам факт возникновения исламской партии вызовет настороженность на Западе. А для Ближнего Востока, для шейхов мы как были, так и останемся туземцами, ибо они подсовывают нам копию Корана, а сами в это время ловят в наших степях редких птиц и зверей.

Апелляция исламистов к опыту синтоистско-буддистской Японии – банальный образчик чудовищной эклектики, царящей в их головах. (Кстати, ныне существующая там партия Комэйто была создана на базе одной буддийской организации и поначалу находилась на левом фланге политического спектра). В таком сравнении просматривается иезуитство в исламистском обличии, неприличное для суннитов.

Активизация участия мусульманских деятелей в общественно-политической жизни страны для меня – плохой знак. И вообще, если в 21-м веке люди массово обращаются к религии, то это начинает сильно беспокоить. Значит, говоря словами Шекспира, что-то неладно в датском королевстве.

Поэтому регламентация такого участия необходима. Одно дело - спасение души и боязнь смерти, и совершенно другое – попытки навязать современному обществу ценности и нормы средневековья. Кроме того, существует реальная угроза того, что это может вылиться в экстремизм.

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram