Археолог Клод Рапэн продолжает реконструировать самый загадочный поход македонского царя
Личность Александра Македонского и период его пребывания в Центральной Азии вдруг неожиданно оказались выведены из маргинального пространства исторических дискуссий в Узбекистане, которые в последние десятилетия крутились вокруг Тимура, джадидов, реконструкции истории государственности Узбекистана и построения национальной идентичности. В связи с этим мы решили побольше узнать об этом эпизоде среднеазиатской и европейской истории — так называемой Горной войне Александра Македонского.
На вопросы «Ферганы» согласился ответить франко-швейцарский археолог Клод Рапэн (Claude Rapin), доктор наук, директор исследований Лаборатории «Археология и филология Востока и Запада» (Национальный центр научных исследований Франции/CNRS — Высшая нормальная школа/ENS, Париж), ко-директор Узбекско-Французской археологической миссии в Согдиане (MAFOuz de Sogdiane) и приват-доцент Университета Лозанны.
Первую часть нашего разговора, в которой мы говорили о границах Бактрии и Согдианы, войне со Спитаменом, царе Фарасмане и античной географии, можно посмотреть здесь: Александр Великий в Средней Азии: мифы и история. Часть 1
— В Египте Александр объявил себя сыном Амона-Ра, хотя одновременно на его отцовство претендовал и Зевс. Упоминается ли Александр в зороастрийской традиции, ведь именно эта религия, насколько известно, занимала ведущие позиции в Бактриане и Согде?
— Александр представлял себя преемником Ахеменидов, и организация его империи не сильно отличалась от избранного им прототипа. В частности, он сохранил свободу вероисповедания для всех народов. Как и в ахеменидский период, зороастризм по-прежнему играл главенствующую роль в Бактрии и Согдиане, объединяясь вместе с тем и с официальной греческой религией, привнесенной македонцами. Я хотел бы напомнить, что два крупных согдийских святилища, обнаруженных нашей археологической миссией на городищах Коктепа и Сангиртепа, были связаны с авестической традицией, не обнаруживая никаких следов эллинского влияния.
— Брак с Роксаной — брак по расчету? Иначе зачем Александру, претендовавшему на господство над всем миром, нужна была супруга значительно ниже его по статусу (ведь две другие жены Александра были царского рода)?
— Роксана была бактрийкой и дочерью Оксиарта, который на момент прибытия македонцев был, как представляется, сатрапом города Бактры или соседнего региона (ахеменидские пергаменты, обнаруженные в Афганистане, показывают, что Бесс был сатрапом всей Средней Азии, он управлял и Бактрией, и Согдианой, и, возможно, другими среднеазиатскими провинциями).
Исходя из социального статуса своего отца, Роксана представляла собой важную фигуру, олицетворяя местную аристократию. Брак с ней должен был содействовать укреплению союза македонцев с жителями Средней Азии, по крайней мере, сделать более позитивным отношение среднеазиатской знати к завоевателям, чтобы укрепить власть в регионе.
Точно так же Селевк I Никатор женился на Апаме, дочери Спитамена, несмотря на ту роль, которую играл ее отец в политической жизни страны. Соответственно, если учитывать тот факт, что Антиох I был внуком Спитамена, то нам становятся более понятны его особые отношения со Средней Азией.
— Насколько точно можно сегодня локализовать все те Александрии и прочие города-крепости, захваченные, разрушенные или основанные в регионе македонцами (Согдийской скалы, Скалы Хориена, Габы), ведь известия о новых локализациях приходят с завидной регулярностью? Назовите главные, с вашей точки зрения, археологические памятники того времени в регионе.
— Все археологи и историки жаждут дать античное наименование городищам, которые они открыли и на которых работали или работают в течении многих лет. Однако идентификация городов – не только исключительно Александрий – представляет из себя деликатную проблему, решение которой требует сочетания взаимодополняющих подходов и знаний в филологии, исторической географии и археологии, учитывающих все параметры региона, протянувшегося от Каспийского моря до Индии. Как не все города, упомянутые Птолемеем, могут быть локализованы в реальном ландшафте Средней Азии, так и не все открытые археологами эллинистические городища обязательно могут быть идентифицированы в соответствии с античным наименованиями.
К сожалению, в последние годы научное сообщество археологов и историков-специалистов по Средней Азии не смогло организовать специальную тематическую международную конференцию, где основным сюжетом обсуждения была бы топонимика (а такая инициатива была бы очень желательна!).
В результате мы находимся в неловком контексте, где высказываемые в публикациях идеи очень часто не получают всестороннего обсуждения, нередко оставаясь неуслышанными или, напротив, гипертрофированно растиражированными, несмотря на устаревшее содержание.
При этом надо учитывать, что, с одной стороны, многие археологи не имеют специальной филологической подготовки, необходимой для интерпретации древних текстов: используемые ими переводы зачастую несовершенны, и это замечание относится не только к переводам на русский язык, где доминируют антологии, но и на другие языки, в том числе на английский.
Коктепа, раскопки святилища (около 500 г. до н.э.).На дальнем плане – платформа ахеменидского времени.
С другой стороны, филологи часто не имеют доступа в регион, где они могли бы интерпретировать в свете известных им текстов реально существующие ландшафты и дороги.
Помимо этого, нельзя не учитывать авторитет концепций, выработанных крупными историками прошлого, такими как Томашек, Григорьев, фон Шварц или Тарн, точку зрения которых до сих пор не принято критиковать.
Поэтому столетние ошибки продолжают распространяться вплоть до сегодняшнего дня без какого-либо критического анализа.
Вместе с тем некоторые исследования последних лет не получили должного распространения или, наоборот, подвергаются прямой критике, даже не будучи правильно понятыми, иногда по причине недостаточно хорошего знания языков.
Повторюсь и напомню то, о чем мы говорили в начале нашей беседы. Написание истории Александра и его походов в Среднюю Азию опирается на ряд разнообразных источников, как древних свидетельств, так и научных интерпретаций разных лет, выстроенных на анализе текстов и археологических находок.
Так, в нашем распоряжении имеются различные источники эпохи Александра (в частности, записки участников его похода, ныне утраченные, но о существовании которых известно благодаря более поздним упоминаниям о них в других источниках), а также более поздние компиляции этих первых свидетельств и более поздние оригинальные тексты с собственными интерпретациями, в которых среди прочего перемешена пропаганда Александра, Селевкидов и римской империи. К этому ансамблю необходимо добавить еще и «Роман Александра» (или «Историю Александра Великого»), чьи разнообразные версии получили очень широкое распространение на «Востоке».
Основные интерпретационные ходы эпизода «Александр и Средняя Азия» сложились в более или менее жестко зафиксированную схему еще в XIX веке, когда доступ в Среднюю Азию был закрыт для большей части исследователей, работающих над этим сюжетом и вынужденных опираться в своих построениях исключительно на анализ разнообразных текстов, более или менее критически осмысленных.
На сегодняшний день после десятилетий археологических работ в регионе, проведенных как советскими, так и западными и среднеазиатскими исследователями, имеющаяся база данных пополнилась множеством новых материальных данных и наблюдений, собранных в результате обследований местностей.
Однако их понимание и обработка проходит не без влияния старых интерпретационных схем, выработанных кабинетными учеными позапрошлого столетия. Поэтому, работая над темой «Александр и Средняя Азия», понимаешь, насколько велика сила инерции и укорененность традиций в научных дискуссиях.
План городища Коктепа (XIII в. до н.э. – I н.э.).
Идентификация географических названий имеет основополагающее значение, как я уже упомянул, в отношении Зариаспы-Мараканды; однако предложить новые фундаментальные интерпретации в области топонимики в отношении таких городов, как Самарканд, до сих пор удается крайне редко. Поэтому, на мой взгляд, заслуживает внимания идея, согласно которой город Габай (Gabai), который в различных вариантах упоминается историками Александра как место, где Спитамен собрал войска против Александра, в свете наших последних исследований связывается с событиями вокруг Самарканда.
Локализация этого города долгое время не могла быть установлена, но сегодня представляется, что его можно соотнести с Коктепа – городищем в 30 километрах к северу от Самарканда, которое было обнаружено в 1980-х годах и где впоследствии были открыты крупное зороастрийское святилище и дворец доахеменидского и ахеменидского периодов.
С лингвистической точки зрения это название имеет прямую параллель и с городом Гава, который Авеста представляет как первую столицу согдийцев в VI веке до н.э. Раскопки в Коктепа показали, что в начале эллинистического периода городище, которое в действительности соотносится с «высоким городом», где были сконцентрированы монументальные постройки древней столицы, было превращено в большую крепость. Это свидетельствует о важной роли, которую этот город играл в качестве северного форпоста обороны Самарканда на границе со степью.
Другой пример идентификации археологического городища с эллинистическим наименованием дает знаменитый город Ай-Ханум в Афганистане. В результате идентификации рек, о которой я упомянул выше, на сегодняшний день стало ясно, что Ай-Ханум не мог быть Александрией Оксианской, и что, скорее всего, его называли Оскобарой (Высокий Берег), а затем Эвкратидией. Однако, отбросив эту устоявшуюся в научных кругах идею об Ай-Хануме/Александрии на Оксе, мы все же не можем с точностью определить городище, которое можно было бы без сомнений идентифицировать как Александрию Оксианскую.
Многие исследователи считают, что этот город должен был находиться на Оксе, в то время как Птолемей располагал его на определенном расстоянии от реки. Если мы примем, что эпитет этого города – Оксианская – больше относится к народу Оксианы (Птолемей также упоминал Оксианские горы, эпитет которых, без сомнения, относится к одноименному народу), а не к реке, то регион, где могла бы находится эта Александрия, скорее всего, мог бы соответствовать области Шерабаддарьи (река в Сурхандарьинской области Узбекистана, правый приток Амударьи), между Кампыртепа (в 1,5 километрах от современного кишлака Шуроб Музрабадского района Сурхандарьинской области Узбекистана) и предгорьем, которые выходит к Железным воротам к западу от Дербента.
Эта гипотеза была выдвинута на основе анализа текстов: источник на латыни, слишком плохо известный вплоть до сегодняшнего дня, Эпитом Меца (Incerti auctoris epitoma rerum gestarum Alexandri Magni / «Краткое изложение деяний Александра Великого», согласно изданию, опубликованному в 1900 году), говорит о том, что при пересечении Окса к северу от Бактрии в 329 году Александр прошел через город под названием Тармантис (название ошибочно исправлено на «Паропамисады» в тексте последних изданий источника).
Этот Тармантис, чья этимология связана с этимологией таких бродов через Амударью, как Термез, может быть идентифицирован с Шортепа, городищем ахеменидского времени, локализованным Эдвардом Ртвеладзе, вблизи которого Александр пересек Окс, в нескольких сотнях метров к западу от Кампыртепа. Источники не говорят, что он основал там Александрию, потому что город у брода уже имел свое собственное название. Если гипотезы Ртвеладзе верны, то городище Кампыртепа, вполне возможно, впоследствии носило название Пандохейон, в то время как название Тармита Антиохийская должно соответствовать древнему городу Термезу в 30 км восточнее Кампыртепа.
Принимая указанные идентификации для этого прилежащего к Оксу района, мы получаем в результате слишком много географических названий, но можем ли мы сказать, что Александрия Оксианская находится там же? С точки зрения одних археологов – да. Но в то же время, если считать, что эта новая Александрия не обязательно должна была располагаться на реке, то, как я уже сказал, можно предположить, что она могла бы находиться и в самом сердце Шерабаддарьи, в округе города Шерабада.
Это мнение, одно из возможных, основывается на том, что Александрии не всегда располагались вдоль реки; Александр очень часто, хотя и необязательно, основывал их в центре или в стратегически важных точках завоеванных провинций, откуда ему было проще контролировать всю территорию.
Эти города не всегда оставляли археологически распознаваемые следы, так как мы знаем, что после вторжения завоевателя Средняя Азия была охвачена сильными политическими движениями, которые не всегда позволяли сохранить стабильное заселение на избранном месте.
В подтверждение этого наблюдения напомню, что регион Шерабаддарьи насчитывает несколько ахеменидских городов, разрушенных во время похода Александра; поэтому логично предположить, что его новая столица располагалась в этом же регионе. Можно также предположить, что именно на территории одного из разрушенных городов этой центральной зоны должна была также располагаться и столица Аримаза, бывшего гипархом или губернатором Оксианы.
Аналогичную ситуацию мы наблюдаем и с идентификацией Александрии Эсхата (Крайней), которую исследователи традиционно располагали на реке Сырдарье, в Ходженте (Таджикистан). Недавние исследования средневековых источников филологом и археологом Павлом Лурье позволили пересмотреть это положение вещей.
Внимательное прочтение текстов средневековых географов показало, что рядом с Заамином (поселок в Джизакской области Узбекистана) находилось местечко, называемое Салсанда Булис (Salsanda Bulīs), чье написание четко отсылает к наименованию Александрополис. Это означает, что именно здесь, всего в 150 км от Самарканда, была расположена Александрия Эсхата, столица Уструшаны или же «внутренней» Скифии (упомянутой выше).
У Птолемея Александрия Эсхата также расположена не на Сырдарье, а вдали от рек. Арриан, со своей стороны, повествует о том, что расстояние между этой Александрией и Маракандой равнялось 1500 стадиям или же 270 км. Вместе с тем и Арриан, и Квинт Курций уточняют, что Александр проделал этот путь в три или четыре дня, что представляется технически очень сложным в отношении дистанции, упомянутой Аррианом; в реальности эти три дня, процитированные выше, лучше соотносятся со 150 км, разделяющих Заамин от Самарканда. Однако на сегодняшний день мы не знаем, какое городище вблизи Заамина могло бы соответствовать этой Александрии Эсхата.
Подводя итог, можно сказать, что в Узбекистане, вполне вероятно, было две Александрии: одна в Согдиане, в Шерабаддарье (так называемая Оксианская), другая во «внутренней» Скифии, в регионе Заамина (так называемая Эсхата, или «Крайняя»).
Вместе с тем деятельность Демодама как представителя Антиоха I, который был наследником Александра, оставила к концу IV века до н.э. гораздо более устойчивые следы в Средней Азии. Поэтому можно согласиться с тем, что именно при Антиохе I были основаны на приграничных реках несколько городов, таких как Антиохия Тармита (Термез) и, возможно, Антиохия Скифская.
Эту последнюю Антиохию часто локализуют в Скифии за Сырдарьей, называя ее Антиохией Заяксартской (подобное название не существовало у древних греков) и неверно идентифицируя ее с городищем Канка в Ташкентском оазисе (в следующую эпоху Канка будет столицей кочевнической конфедерации Кангюй). Если мы принимаем иную гипотезу, согласно которой Уструшана соответствует «внутренней» Скифии, а не Согдиане, то эта Антиохия Скифская могла бы быть выстроена на территории до Сырдарьи, например в Ходженте, где она, возможно, играла роль передового эллинистического форпоста в преддверии скифского мира, «свободного» и «независимого», или же, согласно выражению древних авторов, «[мира] европейских [скифов] за Танаисом».
Что касается знаменитых скал, захваченных Александром, то их идентификация уже давно стала предметом бесчисленных гипотез и споров. Согласно все тем же нашим исследованиям, которые подвергли анализу названия городов, все эти скалы располагались в южной Согдиане по обе стороны от хребтов Гиссара и Кугитангтау.
В источниках есть большая путаница как в названиях скал, так и в именах противников Александра, поле деятельности которых остается для нас, как правило, неизвестным. В этом вопросе основным недочетом остается недопонимание того, что во главе воинств, сгруппированных на этих скалах, всегда стояли местные правители, у которых была собственная армия, а не просто повстанцы во главе вооруженных банд.
Скорее всего, это были региональные гипархи, стоявшие во главе оазисов, которые составляли Согдиану, управляемую из Мараканды. Поэтому, на мой взгляд, эти скалы подчинялись территориям бассейнов крупных рек по обе стороны от Железных ворот.
Скала Хориена, губернатора Парейтакены, должна была бы находиться в верхней Сурхандарье (новое прочтение текстов позволило выстроить гипотезу, согласно которой Александр встретился с Хориеном два раза: во время захвата его скалы, случившемся в 328 г., то есть ранее, чем захват других скал, и затем, год спустя, в 327 г., тот же самый Хориен принимал Александра в своей столице).
Скала Аримаза, губернатора Оксианы, должна была бы располагаться в верхней Шерабаддарье (она была захвачена вскоре после падения скалы Хориена, весной того же самого 328 г.).
Наконец, скала Сисимитра, губернатора Наутаки-Киша (район Шахрисабза), располагалась в пределах бассейна Кашкадарьи.
Наши исследования позволили предложить идентификации нескольких городищ:
1) для скалы Хориена: холм Киркгыз близ Сины (в 22 километрах северо-западнее города Денау в Узбекистане, где была найдена ахеменидская керамика);
2) для скалы Аримаза – диспозиция Железных ворот с крепостями на восточном фланге Кугитангтау (которые также включают и крепость Узундару) и рекой Мачайдарья и ущельем к северу от села Дербент (где также была найдена ахеменидская керамика);
3) для скалы Сисимитра одним из решений, принятых сегодня, является гора Капкаглы-Аузы рядом с селом Акрабад (на границе между Кашкадарьинской и Сурхандарьинской областями Узбекистана), где расположен перекресток нескольких дорог, дающий более прямой доступ к Шахрисабзу; ныне там находятся руины старой почтовой станции XIX века, построенной из каменных обтесаных блоков (этот горный массив Капкаглы-Аузы очень большой, и проведенные разведки, к сожалению, еще не дали возможности выявить следы, оставленные согдийскими воинами, защищавшими эти военные диспозиции).
Наконец, одним из самых символичных мест является город Газаба, куда Александр должен был отправиться, когда весной 327 года его армия понесла значительные потери из-за холода. Его местоположение должно соответствовать столице Хориена, которая, возможно, располагалась на городище Кызылтепа (28 километров на юго-запад от города Денау Сурхандарьинской области), имеющем важный статус в силу своих размеров и местоположения.
Именно там Александр, скорее всего, увидел Роксану (которую он захватил в плен годом раньше на скале Хориена в Киркгыз), и именно там многие исследователи пытались локализовать место, где было организовано одновременно множество свадьб между македонцами, греками, бактрийцами и согдийцами, символическое празднество, которым завершили завоевание Согдианы, открыв таким образом путь на Индию.
— Какую в целом согдийская кампания сыграла роль в походе Александра на восток? История не терпит сослагательного наклонения, но можно ведь порассуждать на тему, не задержись македонцы столь долгое время в Согде, они могли продвинуться куда дальше Инда.
— Есть несколько причин, которые объясняют прерывание похода дальше на Восток. Не исключено, что согдийская кампания истощила силы македонской армии, и перспектива нового индийского похода не радовала воинов Александра, тем более что климатические условия в Индии были гораздо более тяжелые, чем в Средней Азии. Помимо этого, районы, куда уже дошла македонская армия, были настолько удалены от центра империи, что их было очень трудно контролировать; проект, предполагавший продвижение в сторону еще более удаленных от Греции стран, однозначно вызывал сомнения в возможностях эффективного управления ими.
И, наконец, Индия была чрезвычайно богатой страной, но, вопреки словам Геродота, золотодобычи в долине реки Инд на самом деле не велось (этот факт Арриан тоже отмечает). Поэтому вполне возможно, что отсутствие этого драгоценного металла в Индии сыграло решающую роль, спровоцировав в рядах македонцев полное разочарование в перспективах индийского похода.
— Александр, в отличие от других европейских завоевателей, занимает почетное место и в мусульманской традиции. Почему именно он?
— Как только Александр вошел в Среднюю Азию, его политическая власть и идеология стали ориентализироваться вплоть до интеграции локальной аристократии в высшие сферы власти. В этом был смысл смешанных браков, в том числе и брака с Роксаной. С другой стороны, уничтожив Ахеменидскую империю, Александр умер в Вавилоне. Таким образом, он не только скончался в Азии, но и оставил после себя местных наследников, которые использовали его имя в целях своей собственной пропаганды.
Но наиболее важной оказалась традиция «Романа Александра», который был переведен во всех регионах в более позднюю эпоху, когда реальные детали были в значительной степени утрачены, уступив место эпической повести, расцвеченной рассказами о чудесах Востока. Его мифический образ вполне естественно слился с контекстом Ближнего Востока, в результате чего он стал частью мусульманской традиции не только в иранском мире, но и на побережье Средиземного моря.
— В целом насколько долго прослеживаются в политической, культурной истории Средней Азии следы македонского завоевания? И в чем они в первую очередь проявляются?
— Действительно, вмешательство завоевателя в ход среднеазиатской истории сыграло важную роль в области культуры благодаря, в частности, привнесению греческой иконографии в зороастризм и буддизм, внедрению греческого алфавита и трансферу «западных» идей. Это влияние продолжало ощущаться вплоть до раннего Средневековья и исчезло лишь в результате арабского завоевания только в VIII веке.
В то же время благодаря легендам об Искандаре Зулькарнайне (Двурогом) воспоминание об империи Александра сохранилось в Средней Азии и после исламизации трансформировалось в своеобразные «места памяти» и культы почитания. Помимо этого, в Средней Азии есть еще много мест, где люди считают себя прямыми потомками греков. Сегодня эти народные представления можно считать частью мозаики культурного ландшафта стран региона.
С другой стороны, более материальный подход археологических исследований представляет собой иной механизм. С советских времен Александр воспринимался скорее как представитель колониального мира, в противовес которому необходимо было подчеркнуть значимость Спитамена, чтобы нюансировать последствия жестокого македонского завоевания.
Но сегодня бывший колониальный статус завоевателя, как и его статус народного локального героя, как представляется, перестал быть актуален в фарватере новых идей, отмеченных стремлением к федерализму, который должен приблизить Узбекистан к Европе через адаптацию и ассимилирование именно европейского образа Александра в контексте локальной истории.
В этом смысле мы и должны понимать масштабную реставрацию такого археологического объекта, как Кампыртепа, с которым отныне официально связывается фигура Александра, с целью содействовать развитию туризма в этом регионе страны. Безусловно, это городище, как и другие археологические памятники региона, должно войти в популярный туристический маршрут, в котором, к сожалению, уже не будет памятника, наверняка связанного с именем Александра, – Железных ворот в Дербенте.
Они дважды подверглись частичному разрушению – во время строительства железной дороги в 2006 году и в ходе прокладки новой автотрассы к Термезу в 2010 году, когда бульдозеры безжалостно рассекли кладку стены эллинистического и кушанского периодов.
Правила комментирования
comments powered by Disqus