«Я боюсь его где-нибудь встретить»
10 декабря в Казахстане завершилась очередная, ставшая традиционной акция «16 дней без насилия». Подобные акции, призванные привлечь внимание общества к проблеме бытового насилия в стране, проводятся все чаще, правда, проходят мимо агрессоров, против которых они направлены. Корреспондент «Ферганы» узнавал, почему в Казахстане не удается побороть бытовое насилие.
Избивал жену, спалил дом подруги
Жительница Алма-Аты Динара (имя изменено) рассказывает, что вынуждена была убежать от мужа, так как он не прекращал бить и унижать ее. «Он меня избивал. Я часто убегала из дома. Ночевала у подруги, он приходил за мной и возвращал. Любая ссора заканчивалась тем, что он выходил из себя и набрасывался на меня с кулаками. Когда третьему ребенку исполнился год, он меня снова сильно избил. Я очнулась в больнице — сотрясение мозга, перелом перегородки (носа), куча гематом. Тогда я сама себе сказала: “Хватит позволять над собой издеваться!”, собрала всю силу воли в кулак и ушла в никуда», — вспоминает Динара.
Подруга помогла снять квартиру, найти работу. Но муж, по словам женщины, все равно узнал, где она живет. «Он стал приходить в квартиру, иногда пьяным, и снова меня избивать. Потом подруга сказала: “Cобирай детей, будешь жить с нами”. Но он (муж) достал меня и там. Он пригрозил подруге, что если не выгонит меня, то подожжет ее дом. И он поджег! Хорошо, в тот момент никого не было дома, но подруга осталась без жилья и сейчас снимает (квартиру). Мне перед ней стыдно!» — рассказывает Динара.
Женщина с тремя детьми снова оказалась на улице. К счастью, она нашла приют ARASHA для жертв бытового насилия. Со слов представителей приюта, жертвы домашнего насилия обращаются к ним за помощью круглый год. «Многие приходят, потому что им негде жить, они боятся оставаться с насильником. Есть женщины, которые оставляют свои дома, убегая от мужей-тиранов, лишь бы их не видеть. Количество звонков не уменьшается, и в период акции («16 дней без насилия») также — звонят каждый день. Но акции против бытового насилия нужны. О насилии нужно говорить и с ним надо бороться», — подчеркивает Маргарита Ускембаева, президент общественного фонда «Институт равных прав и равных возможностей Казахстана», директор приюта ARASHA.
Женщины молча погибают
По сведениям ООН, в Казахстане от домашнего насилия каждый год погибает около 400 женщин. «Тысячи других женщин медленно умирают — морально и физически от хронических заболеваний вследствие полученных при бытовом насилии травм», — констатирует Маргарита Ускембаева.
По информации казахстанских властей, количество жалоб на бытовое насилие в 2018 году возросло на 104 процента по сравнению с 2015 годом. Но в эту статистику попали только те случаи, когда жертвы насилия обращались в полицию, и стражи порядка отреагировали на вызов. Но часто агрессоры даже не попадают в протоколы правоохранительных органов, поэтому точных данных о числе жертв семейного насилия в Казахстане нет. Как пишут в национальном докладе, связано это с рядом причин: женщины боятся потерять материальную поддержку супруга, надеются сохранить семью, жаловаться мешают особенности национального менталитета, а также в стране недостаточно развит механизм предотвращения домашнего насилия и информирования о подобных фактах.
«Это (насилие) происходит на фоне понимания, что восточная женщина должна быть мягкой, послушной. Даже выходят книги женщин, которые якобы достигли успехов, где говорится, что женщина Востока должна быть молчаливой, согласной с решениями мужчины», — рассказывает председатель правления ОЮЛ «Союз кризисных центров» Зульфия Байсакова.
Старые патриархальные взгляды и необразованность позволяют агрессорам и даже жертвам оправдывать насилие особенностями традиций и менталитета, считает старший преподаватель юриспруденции в Университете имени Сулеймана Демиреля Айгерим Кусайынкызы, работающая над диссертацией о гендерной экономике. «Даже если женщина решается уйти от тирана, ее окружение начинает ее отговаривать: “Терпи! Если разведешься, что с ребенком будет?”» — говорит она.
Айгерим Кусайынкызы также замечает, что некоторые элементы воспитания позволяют мужчинам смотреть на жену не как на партнершу, а как на прислугу. «Он же заплатил за нее калым (до сих пор практикуется в ряде регионов Казахстана. — Прим. «Ферганы»). После этого говорят, что нет рабства», — добавляет Кусайынкызы.
«Но, мне кажется, на инциденты с семейно-бытовым насилием начали реагировать в обществе лишь после случая с Баян (Есентаевой, казахстанской киноактрисой, продюсером, которую избил и ранил ножом муж), — уточняет преподаватель. — Другие женщины, пережившие насилие, начали рассказывать свои истории, но до сих пор не все решаются».
Закон и полиция защищают, но не всегда
Однако, даже если и решаются, перед ними нередко встает другое препятствие — беспомощность уполномоченных органов. Казахстанки часто жалуются на бездействие сотрудников полиции, к которым они обращаются с жалобами на бытовое насилие в семье.
Динара вспоминает, что, когда она рассказала участковому об угрозах мужа поджечь дом подруги, ей не поверили и махнули рукой. «Однажды, уже после того, как я ушла от мужа, свекровь попросила привести детей, сказала, что соскучилась. А потом не отдавала младшую дочку и грозилась, что лишит меня родительских прав. Три недели не могла ее забрать. Лишь после того, как обратилась в приют, где сразу же связались с участковым, дочку мне вернули. Хотя я сама звонила участковым, но у них были отмазки, что они «на выезде» или «времени нет». Я на мужа минимум 10 раз писала заявление, и судмедэкспертизы проводили после избиений, но каждый раз говорили, что у меня легкая степень повреждений, и на этом все прекращалось. А однажды в опорном пункте надо мной посмеялись. “Ты, может, жить здесь будешь? Раскладушку поставим”», — вытирая слезы, вспоминает Динара.
«После того как он (бывший муж) поджег дом подруги, его долго искали и нашли, заключили в ИВС (изолятор временного содержания), — продолжает женщина. — Но через 10 дней он позвонил и снова стал угрожать, говоря: “Думала, что посадишь меня? Не забывай, что в этом мире все покупается”».
Безнаказанность порождает все больше преступлений в сфере семейно-бытовых отношений, отмечает Зульфия Байсакова.
Непрекращающиеся, а в последнее время и участившиеся случаи бытового насилия связаны и с новыми законодательными мерами. Дело в том, что до 2017 года домашнее насилие считалось уголовным правонарушением. За него наказывали солидным штрафом и лишением свободы до двух месяцев. Но в 2017 году статьи «Побои» и «Умышленное причинение легкого вреда здоровью» из уголовных перевели в разряд административных правонарушений, а размер штрафов снизили в 4-5 раз.
Сам закон «О профилактике бытового насилия» приняли в Казахстане лишь в декабре 2009 года. За 10 лет существования этого закона сотрудники полиции вынесли более 300 тыс. защитных предписаний, а суды установили 25 тыс. особых требований к поведению агрессоров (когда их поведение несло реальную угрозу находившимся рядом людям).
Кроме того, с 1999 года в системе органов полиции появились специализированные подразделения по защите женщин от насилия. «Они функционируют на постсоветском пространстве только в нашей стране, — не без гордости подчеркивал и.о. председателя Комитета административной полиции МВД РК Амантай Аубакиров. — Сегодня в указанных подразделениях работает 135 сотрудников полиции. В текущем году к ним обратилось свыше 9 тыс. женщин по фактам ущемления их прав, по которым были приняты меры административного и уголовного реагирования».
Более 6 тыс. обратившихся женщин, по его информации, были направлены в кризисные центры для оказания им юридической и психологической помощи.
По данным МВД, в стране действует 41 кризисный центр (в них 29 приютов) по социальной адаптации и психологической реабилитации потерпевших женщин и детей. Оказана консультация более 15 тыс. пострадавшим женщинам, из которых почти 1,5 тыс. жертв насилия поместили в приют. Чтобы получить помощь специалистов кризисных центров, женщинам нужно обратиться по номеру телефона 150.
Страдают мамы и дети
Бытовое насилие — это не только агрессия мужа по отношению к жене, напоминает Маргарита Ускембаева. «Это насилие еще в отношении других членов семьи: пожилых родственников, в отношении сестры со стороны брата. Дети тоже становятся жертвами насилия или свидетелями. Это отражается и на детской психике, ведь насилие [как модель поведения] имеет тенденцию передаваться из поколения в поколение. Взрослые, которые в детстве подвергались психическому давлению или физическому насилию, склонны применять подобные методы в воспитании своих детей», — предупреждает директор приюта ARASHA.
В национальном докладе «Казахстанские семьи — 2019» отмечено, что в среднем каждая третья женщина в течение жизни страдает от побоев, сексуального насилия или иных видов жестокого обращения, и каждый второй ребенок в возрасте от 2 до 14 лет подвергается в семье жестким формам наказания. Согласно опросу «Института равных прав и равных возможностей Казахстана», около 75% родителей поддерживают телесные наказания, считая, что так они могут контролировать поведение детей в семье. И каждый второй из трех опрошенных взрослых считает, что применял психологическое или физическое наказание к ребенку. Согласно этому же докладу до 79% детей страдают от насилия в семье, в основном от родителей или опекунов. В процентном соотношении насилию в семьях подвергаются: 44% — женщины, 26% — дети, 16% — пожилые люди и 6,8% — мужчины. Чаще всего встречается физическое семейное насилие (74,8%), затем следуют психологическое (66,9%), экономическое (30,2%), сексуальное (27,3%).
Что делать, когда агрессорам плевать на акции
Поскольку каждый второй агрессор знает, что он не будет привлечен к уголовной ответственности, бытовое насилие обязательно нужно криминализировать, уверяет Зульфия Байсакова. «Бытовое насилие процветает при молчаливом попустительстве правительства», — считает она.
Байсакова предлагает внести в Уголовный кодекс статьи «Побои в сфере семейно-бытовых отношений» и «Насилие в сфере семейно-бытовых отношений» со сроком наказания в зависимости от тяжести нанесенных повреждений. «Но чиновники игнорируют послание президента, где говорится об ужесточении наказания в сфере семейно-бытовых отношений, иначе начали бы криминализацию бытового насилия. Думаю, они боятся увеличения тюремного населения, ведь Казахстан хочет выглядеть по всем показателям как выдающаяся страна без большого числа заключенных. Но пока за бытовое насилие не будет уголовного наказания, мы ставим под угрозу жизнь всех семей, хотя государство обязано создать условия для безопасного проживания каждого члена семьи», — рассуждает Байсакова.
Другой важный момент, на который, по ее мнению, не обращают внимания, — это работа по изменению поведения агрессоров. «Да, у нас хоть и создается инфраструктура (для оказания помощи жертвам бытового насилия — прим. «Ферганы»), все еще слабо развита профилактика. Ограничиваются только проведением мероприятий, акций, в которых участвуют одни и те же представители госструктур, НПО, активисты. А люди с улиц и те самые агрессоры, которые бьют женщин, не заходят на эти мероприятия. Несколько раз проводились митинги феминистскими организациями, чтобы обратить внимание прохожих на проблему. Но, чтобы проводить эти акции, нужно спрашивать разрешение», — напоминает Зульфия Байсакова.
Кроме того, некоторые люди, по ее мнению, начали зарабатывать на вопросе бытового насилия. «ПРООН (Программа развития ООН) дает грант физическим лицам, которые мало имеют отношения к бытовому насилию, и они разрабатывают законопроект, проводят мероприятия. Один такой проект в Южном Казахстане показал свою несостоятельность, хотя огромные денежные и человеческие ресурсы на него были выделены. Но насилие как было, так и осталось. При этом госорганы отчитываются, что все хорошо», — добавляет эксперт.
По ее словам, правительство не показывает заинтересованности в скорейшем искоренении бытового насилия. «Многие акции проводятся в основном за счет международных организаций, потому что госструктуры считают, что у нашей страны низкий уровень бытового насилия, хотя статистика отмечает рост. И те обращения, которые поступают сегодня в кризисные центры, показывают, что проблемы не решаются. Такие акции, как «16 дней без насилия», должны проводиться чаще, и не только международными организациями», — подчеркивает Зульфия Байсакова.
«Найду, прибью и зарежу!»
Между тем 16-дневная акция против насилия, несомненно, принесла пользу, уверена активистка Фариза Оспан. «За 16 дней мало что могло измениться. И изменение это происходит в сознании людей, его нельзя измерить. Трудно понять, действительно ли люди поняли, или эти посты, ролики прошли мимо. Да, реально есть опасения, что до насильников все эти акции не дойдут или не окажут должного влияния. Но то, что тема насилия в информационном поле стала подниматься чаще, радует. Хорошо бы вообще начать бороться с пропагандой бытового насилия, которое иногда транслируется в интернете, по телевизору. Ведь все эти фильмы и телепередачи смотрят люди, которые, возможно, не понимают, что показываемое на экране нарушает права женщин», — объясняет Оспан.
Недавно девушка в соцсетях возмутилась сценой из телесериала, где преподавательница вуза на вопрос студента, почему муж поднял на нее руку, ответила, что сама виновата в этом. После гневного поста Оспан в МВД заявили, что изучат сериал на предмет пропаганды насилия над женщинами.
«Мы не можем ждать результата сейчас, ведь столетиями права женщин на нашей земле ущемлялись. Но те люди, которые понимают, что бить женщин нельзя, будут говорить об этом своим друзьям, детям. И завтра, если соседи будут дебоширить, то они сразу же вызовут полицию. Возможно, ребенок, чью маму избивал отец, когда вырастет, вспомнит, как приходили полицейские и неравнодушные соседи и заступались за маму», — надеется активистка.
За Динару в итоге заступились в приюте, где ее не только приняли, но и помогли вернуться к нормальной жизни. «Я очень благодарна приюту! Мне здесь помогли во всем, в том числе восстановить документы. Я могу находиться тут до марта. За это время я хочу выучиться на парикмахера и начать свое дело, ведь надо кормить троих детей. От него (мужа) алименты не прошу, не хочу с ним связываться, лишь бы его никогда не видеть! Но мне все еще страшно — город маленький. Меня трясет, когда вспоминаю, как он мне угрожал: “Найду, прибью, зарежу!” Я боюсь где-нибудь его встретить», — заключает Динара.
Правила комментирования
comments powered by Disqus