Независимые государства ЦА в поисках национальной идеи
Практически перед всеми новыми государствами, обретшими свой суверенитет в результате распада советской системы, встала задача поиска общенациональной идеи, необходимой для консолидации общества.
Что сегодня, в эпоху, когда практически любому человеку в любом уголке земного шара доступны любые материальные и виртуальные средства связи, служит объединяющим началом для формирования той или иной общности людей? Ведь, как известно, каждый человек индивидуален. Не зря говорят: «Одному нравится арбуз, а другому свиной хрящик».
Исторически люди объединялись по принципу общности территории, на которой они проживали, а также языковой, религиозной, экономической и культурной общности. Именно язык являлся чрезвычайно важным фактором в жизни этнической группы — этноса. Кроме того, часто в истоках происхождения этноса лежала также вера в общего предка.
В ходе исторического процесса этносы постепенно теряли свою обособленность, вступали во взаимодействие между собой, объединяли свои территории, строго сохраняя при этом свою идентичность: исконные языки, традиции, мифы и веру — вместе с тем формируя новое этносоциологическое понятие — народы. Сильные, активные народы, в свою очередь, поглощали, в том числе и военным путем, проживающие поблизости этносы.
Народы уже не были объединены исключительно этническими и родственными отношениями. В ходе своего экономического и культурного развития они еще больше укреплялись и начинали создавать более совершенные общности людей — нации. Нации складывались как политическое единство индивидов, проживающих на общей территории. Так возникли государства.
В ходе формирования наций происходило постепенное стирание различий между этносами и народами, образовавшими государство. По мнению ученых, нация — это «плавильный котел», который уничтожает традиционные формы идентичности (этническую, культурную, даже религиозную) и создает искусственное образование в рамках государства.
При создании нации, как правило, полностью ликвидируется языковое различие между этническими группами, и язык одного, наиболее многочисленного этноса навязывается в государстве, как единственно возможный для использования. Трагические события, связанные с кипением этого «котла», известны нам не только из истории. Межэтнические и межнациональные конфликты происходят и в наши неспокойные дни.
Этносы и народы объединялись в нации, государства объединялись в империи, империи рушились, на их развалинах создавались новые государства. Люди воевали, захватывали чужие земли, они мигрировали, меняли место жительства, перенимали чужие языки, чужую культуру, принимали чужую веру… Так было всегда. И как наша планета находится в вечном движении, так в вечном «броуновском» движении находятся населяющие ее люди.
Меняются эпохи, расцвет того или иного государства или нации сменяется упадком, победа — поражением, прогресс — застоем… И вновь расцвет, победа, прогресс… Историческим процессам свойственно развитие по спирали.
Сегодня, когда в некотором смысле стираются межгосударственные границы и люди свободны в выборе места жительства, даже языковое различие уже не является тем исключительным фактором, который в свое время не позволил мифологическому древнему народу построить башню «высотою до небес». Будь у них современные гаджеты, способные в реальном времени переводить иностранную речь, возможно, до наших дней дошли бы не развалины, а восьмое чудо света — Вавилонская башня.
Новые государства ищут новые пути экономического и духовного развития, но неизменно на этом этапе встает вопрос: что же является объединяющей, в некотором роде, цементирующей общностью людей, живущих в данном государстве, принадлежащих к одной нации, но в то же время сохраняющих также и свои этнические признаки: язык, традиции, обычаи, веру? Возможно ли (а главное, нужно ли?) искать или искусственно создавать то общее, что может объединять представителей разных национальных и социальных групп, людей с разным материальным достатком, разным культурным уровнем, разными религиозными воззрениями и разными политическими взглядами?
Не стоит ломать голову, оно, это общее, уже существует и зовется «национальной идеей». Философия определяет ее как систематизированное обобщение национального самосознания. В практическом смысле, национальная идея — основной принцип устройства жизни нации, который эта нация формирует, осуществляет и развивает. Она может сыграть важную роль в процессе обретения обществом национальной идентичности, способствовать превращению разрозненных групп населения в общегражданскую единицу. Она позволяет наметить и обосновать цели развития страны, стать вдохновляющей идеей для осуществления экономического рывка, как это произошло буквально на наших глазах в ряде стран Юго-Восточной Азии.
Как популярная идея, как представление о желаемом образе жизни в стране, владеющее её населением, национальная идея может оказаться полезным государственным инструментом, «но никогда не должна быть искусственно сочинена в верхах власти или внедрена насильственно».
Вопреки предупреждению Александра Солженицына, именно «верхи» более всего и бывают озабочены поисками национальной идеи, потому что именно она является основой государственной идеологии, под влиянием которой на практике осуществляется весь комплекс национальной политики: внешней, внутренней, социальной, экологической, экономической и пр.
В идеале, государственная идеология — это система знаний и ценностей, задающая цели и ориентиры развития общества. Однако наше сравнительно недавнее советское прошлое наложило свой негативный отпечаток на понимание этого термина. Долгие годы прилагательное «идеологический» имело для граждан негативный и даже пугающий оттенок.
Вспомним публикации советских СМИ об «идеологических противниках», «идеологическом оружии», «идеологических диверсиях». Даже простое упоминание идеологического отдела ЦК, горкома, райкома вызывало неприятное ощущение потенциальной вины и незащищенности. И хотя наша коммунистическая идеология — марксизм-ленинизм — проповедовала гуманистические по сути принципы справедливости, равенства и братства в обществе развитого социализма, советские люди чувствовали себя, мягко говоря, не слишком комфортно.
Идеологии подчас приписывалось откровенно разрушительное влияние на психическое здоровье граждан, подчеркивалось, что она подминает индивидуальность, «душит проблески совести и сознания в атмосфере массового беснования», способна взывать «коллективные психозы — состояния иллюзорного фантазирования, замутняющие разум и делающие человека одержимым».
Знакомая картина, не правда ли?
На протяжении долгого времени наша государственная идеология являлась духовным фундаментом развития советского общества. В ее обязанности входило убеждать граждан в приоритетах той или иной идеи, формировать программу действий на короткий или более длительный период, организовывать и мобилизовывать людей на ее реализацию, идейно воспитывать граждан и способствовать выработки «идеологического иммунитета», т.е. невосприятия «чуждой» идеологии, а также быть духовно-нравственным критерием. И сейчас принято считать, что без идеологии государство становится несостоятельным и утрачивает свою сущность как таковое. В то же самое время упоминание термина «идеология» и даже само понятие «государственной идеологии» в основных законах многих современных государств отсутствует.
Так, например, в США не существует какой-либо официальной идеологии. Более того, поправка к конституции, гарантируя соблюдение основных гражданских свобод, фактически запрещает этот феномен. Однако это не означает, что там не существует поддерживаемого и культивируемого государством самосознания, отличительными чертами которого являются идеи национальной и духовной исключительности, убеждённость в особом предназначении своей нации и государства, в универсальном характере американских ценностей, в первую очередь — демократии и вытекающего из неё тезиса о равенстве возможностей.
В то же самое время политические партии США не скрывают своей идеологической приверженности, подчеркивая, что в случае победы на выборах их представители будут осуществлять внешнюю и внутреннюю политику государства, исходя из принципов, присущих той или иной партийной идеологии, будь то консерватизм республиканцев или либерализм демократов.
Что касается России, то тут аналитики прослеживают некую коллизию, «конфликт интересов». Статья 13 конституции РФ утверждает идеологическое многообразие и подчеркивает, что никакая идеология не может быть признана господствующей. В то же время статья 2 гласит, что высшей ценностью российского государства является человек, его права и свободы. Приоритет прав и свобод человека — главная отличительная черта идеологии либерализма. Следовательно, делается вывод, либеральная идеология в качестве государственной устанавливается в России скрыто-конституционно. Отдельные толкователи конституции добавляют к либерализму еще и элементы социал-демократической идеологии, находя их в статье 7, и приходят к неутешительному выводу, что таким образом «буржуазное российское государство обманывает трудящихся» и государственная идеология в России существует.
Но пока политологи и правоведы вели свои дебаты, гарант конституции 3 февраля 2016 года на встрече с активом «Клуба лидеров» сделал сенсационное заявление о том, что национальной идеей России является патриотизм. Он подчеркнул, что патриотизм есть общее объединяющее начало, «и другой идеи придумывать не надо, она есть». В то же самое время, видимо, опасаясь быть обвиненным в нарушении статьи 13, Путин пояснил: «она [эта национальная идея] не идеологизирована». Ранее, в 1999 году он также говорил о том, что новой идеологией России должен стать «патриотизм в самом положительном смысле этого слова».
Забегая немного вперед, отмечу, что в ныне (пока еще!) действующей редакции Конституции Туркменистана есть статья 19, которая гласит: «Идеология политических партий, религиозных организаций, общественных объединений и иных структур [выделено мной.-Н.Б.] не может носить обязательный характер для граждан». Входит ли в перечень «иных структур» государство, вероятно, можно трактовать по-разному.
Практически перед всеми новыми государствами, обретшими свой суверенитет в результате распада советской системы, встала нелегкая задача консолидации общества, укрепления и сохранения территориального, полиэтнического единства в рамках одного государства.
С утратой коммунистической идеологии и идеалов «развитого социализма», с отсутствием четко сформулированных новых идей и ясного представления о политике государства, в сознании людей образовался вакуум, чреватый быть заполненным вредоносными идеями национализма, шовинизма и сепаратизма. Особенно остро эти вопросы встали перед новыми суверенными государствами Центральной Азии, с одной стороны, более других пострадавшими от насильственного искоренения во времена Союза «пережитков» полиэтнического происхождения населения, а с другой — не имеющими достаточно подготовленную к новым условиям существования политическую элиту, в результате чего руководителями суверенных государств становились бывшие советские партаппаратчики.
От них требовалось не только грамотное руководство экономикой, они должны были пробудить в обществе национальное самосознание, восстановить историческую память народа и потребность обратиться к национальным культурным ценностям, народным традициям. Нужна была стройная, учитывающая эти особенности национальная идея, новая идеология. Задача усложнялась также религиозным фактором.
«Чтобы понять политические процессы в независимых республиках Центральной Евразии, необходим, в частности, и скрупулезный анализ зарождения, функционирования и развития такого феномена, как общенациональные идеологии. Ни одна успешная реформа, модернизация или демократизация периода формирования и развития нации не осуществлялась и не могла осуществиться без комплекса значимых целей и ключевых идей, доступных для большинства населения, и сплачивающая его. Государства, имевшие общенациональную идеологию, практически всегда были по всем параметрам успешнее стран, отказавшихся от идеологической политики», — считает доктор философских наук, профессор Бахтиёр Эргашев. Возможно, приведенные ниже особенности поиска национальной идеи в бывших центральноазиатских республиках СССР представят читателям несколько иную точку зрения.
Казахстан: Аз и Я
Первый президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, с 2010 года носящий официальный титул «Лидер нации», однажды сказал: «Национальная идея рождается с развитием общества. Общество развивается, общество рождает эту идею». Каждая народность должна иметь свою национальную идею. Все национальные идеи должны иметь равные права, и ни одна идея не может доминировать над другой, говорил Назарбаев, таким образом ставя под сомнение целесообразность формирования единой государственной идеологии.
В 1994 году Н. Назарбаев сформулировал идею создания нового объединения постсоветских стран и предложил назвать его «Евразийским союзом государств», основанным на принципах евразийства. Он считал, что евразийство — это социальная модернизация и экономическое развитие при сохранении культурной и национальной идентичности. «Это идея XXI века. Это идея будущего. Это алмаз в короне интеграционных процессов, которые требует сегодня глобализация. Есть критики этой идеи, но я считаю, что она осуществляется. Три практические вещи — ЕАЭС [Евразийский экономический союз], СВМДА [Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии] и ШОС [Шанхайская организация сотрудничества] — три составляющие будущего евразийства», — считал Назарбаев.
Идеи Н. Назарбаева обосновывали необходимость создания современного славяно-тюркского союза, где в пределах СНГ славянская (христианская) и тюркская (исламская) линии являлись бы взаимодополняющими. Тюркская линия: Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Азербайджан и Туркменистан — присоединяются к России и Белоруссии. В дальнейшем, возможно, в этот союз может войти также и Армения. Формально это могло означать возврат к единому государству по аналогии с СССР.
Можно предположить, что евразийство, не будучи официально объявленной государственной идеологией, тем не менее играло чрезвычайно важную и определяющую роль во внешней и внутренней политике Казахстана.
Еврази́йство — философско-политическое направление, зародившееся в среде русской эмиграции 1920-1930-х годов. Участники движения утверждали, что более важную роль в сложении политической культуры Евразии сыграла не Киевская Русь, а кочевая Империя Чингисхана. Также они считали, что евразийское пространство должно быть объединено в единое государственное образование, где ведущую роль играли бы не русские, а содружество славянских и «туранских» народов (финно-угорских, тюркских и т. д.). После распада СССР на смену идеям евразийства пришло неоевразийство.
Узбекистан: Сделать народ богатым!
Статус, аналогичный тому, какой занимала в СССР марксистско-ленинская философия, в независимом Узбекистане обрела «Идеология национальной независимости» («Учение Каримова», «Светский ислам»), а в 2001 году был опубликован программный документ, озаглавленный «Идея национальной независимости: основные понятия и принципы», представляющий собой «теоретико-методологическую разработку для формирования идеологии национальной независимости и определения практических мер по ее реализации». Одной из основ идеологии национальной независимости была названа древняя и богатая история узбекского народа.
В настоящее время считается, что разработанная, принятая и в основном реализованная «Идеология национальной независимости» успешно создала основу для формирования независимого, суверенного Узбекистана.
В конце 2018 года президент Шавкат Мирзиёев обратился к Олий Мажлису (парламенту) с ежегодным посланием, обозначив направления развития республики и приоритетные задачи на 2019 год. В нем он заявил о том, что страна и общество «стоят на пороге разработки новой национальной идеологии».
В нынешних условиях возникла потребность в формировании новой идеологии, которая не разделяла бы общество по языковому, национальному, религиозному признакам, а объединила бы его, считает профессор Б. Эргашев. «Это важнейший вызов, и на него нужно отвечать. Сможем ли мы создать такой идеологически концепт, который будет понятен, близок и принят большинством населения? Что будет лежать в его основе? Какую идентичность мы будем создавать? Узбекскую или узбекистанскую? На каких традициях и символах она будет базироваться? Эти вопросы ставит глава Узбекистана, президент трансформирующейся, модернизирующейся страны, и предлагает совместно искать решения. Это очень важные вопросы, которые нужно решать. Национальная идеология сильна тогда, когда она не разделяет общество, а объединяет всех его членов. Постепенно экономические вопросы будут решаться в той или иной мере. А вот вопрос формирования национальной идеологии нового Узбекистана — это важнейший вопрос, к которому следует подойти со всей серьезностью», — утверждает политолог.
В свою очередь доктор экономических наук, академик Рустамжон Абдуллаев предложил превратить в новую национальную идею «главную цель президента Узбекистана», сформулированную им в ходе поездки в Ферганскую область — сделать людей богатыми.
Как бы то ни было, многие наблюдатели безусловно прочат Мирзиёеву роль основателя новой постсоветской идеологии.
Киргизия: Лучше евразийства только неоевразийство!
Еще во времена правления первого президента независимого Кыргызстана Аскара Акаева, с обретением суверенитета, к которому страна была не совсем готова, были сделаны попытки внедрения в обиход таких идеологических лозунгов, как «Манас Великодушный», «Кыргызстан — островок демократии», «Кыргызстан — азиатская Швейцария», «Чистый Кыргызстан», но им не суждено было стать национальной идеей в силу «размытости» программ выдвигавшей их политической элиты.
На государственном уровне сам А. Акаев выдвинул две идеи. Первая — «Кыргызстан — наш общий дом». Затем ее сменила другая: «Кыргызстан — страна прав человека». Обе идеи также оказались нежизнеспособными.
Следующий президент Курманбек Бакиев заявлял о необходимости разработки национальной идеи для консолидации общества, однако дальше общих слов дело не пошло. Роза Отунбаева в силу краткости своего президентства на данном вопросе внимания не заостряла. Четвертый президент Киргизии Алмазбек Атамбаев регулярно высказывался по отдельным идеологическим аспектам. В то же время ни концептуального оформления, ни общественного обсуждения выработки государственной (национальной) идеологии в стране не наблюдалось.
Вступление Киргизии в 2015 году в ЕАЭС послужило поводом считать, что республика определилась с внешнеполитическим вектором развития, вследствие чего среди известных вариантов ее государственной идеологии, способной сплотить народ, наиболее вероятной представилась идея евразийства. «На сегодняшний день ясно одно: более адекватной, органичной и всеобъемлющей идеологии для Кыргызстана не существует», — считает профессор Эгемберди Маанаев.
Проезидент Сооронбай Жээнбеков подтвердил, что «будущее Кыргызстана тесно связано с Евразийским экономическим союзом», однако относительно идеи евразийства публично не высказывался.
Идею неоевразийства в качестве основы для создания нового межгосударственного союза подверг критике политолог-востоковед, доктор исторических наук, профессор Алексей Малашенко. Назвав его сторонников пришельцами «из постсоветской политической конъюнктуры», он отметил, как главное, что «нынешнее евразийство насквозь политизировано и носит инструментальный характер», а потому его возможно трактовать, как восстановление СССР.
«Евразийская идентичность куда сложнее советской, — подчеркивает Малашенко. — Теоретически она — эклектический симбиоз традиций, религий, культур. У конфуцианства нет ничего общего с православием, а у буддизма с исламом. Китайцы пишут иероглифами, арабы — вязью, евразийского алфавита не существует. Чем можно скрепить евразийскую идентичность — неясно. Одной только географии недостаточно». Евразия не является общим пространством ни в политическом, ни в экономическом отношении. Она устраивает не более чем три государства — Казахстан, Россию и Кыргызстан, считает он.
Еще один вариант национальной идеи современного независимого Кыргызстана предложил политолог, депутат Жогорку Кенеша (парламента) Каныбек Иманалиев. По его мнению, при ее формировании приоритетными должны быть следующие идеи: в духовной сфере — культ Манаса (богатыря, объединившего киргизов, героя одноименного эпоса) — «позитивный конструктивный национализм»; в области экологии — культ природы на основе тенгрианства , культа солнца, гор и воды; в социальной политике — культ семьи; в области права — культ нравов и закона; во внутренней политике — национальный либерализм; во внешней политике — многовекторность и интегративность.
Таджикистан: Истинный ариец?
Политические элиты Таджикистана после обретения независимости не смогли сразу приступить к «заполнению идеологического вакуума» и выработке консолидирующей государственной идеологии вследствие разгоревшейся гражданской войны между регионально-клановыми группировками. После ее окончания победившая группировка Эмомали Рахмонова (позднее — Эмомали Рахмона, с 25 декабря 2015 года носящего официальный титул «Основатель мира и национального единства — Лидер нации») начала претворять в жизнь этнический национализм как основу для примирения, национальной идентичности и государственной идеологии, основой которой было объявлено возвращение к национальным истокам доисламского периода: сначала эпохи зороастризма, позднее — арийской цивилизации. Именно «арийство» было выдвинуто в качестве национальной идеи. Сохранялся также «народный ислам» как наиболее приемлемая форма ислама, насыщенная народными верованиями, обычаями, нормами и ценностями, долгое время существовавшая в Таджикистане параллельно советской идеологии.
В СМИ активно муссировались данные о принадлежности части территории Узбекистана, в частности, Самарканда и Бухары «большому Таджикистану», о превосходстве «арийской культуры» таджиков над культурой тюркских «кочевников-варваров». 2006 год был провозглашен Годом арийской цивилизации.
С 2011 года таджикские власти пошли на определенное приглушение «арийской идеи» в обмен на приоритет «народного ислама» как еще одной составляющей государственной идеологии. Наряду с «арийством» и «народным исламом», таджикские идеологи использовали «культ Исмаила Самани», основателя государства Саманидов, которое считается первым в истории национальным государством таджиков.
По мнению независимого журналиста Михаила Калишевского, «культ Самони», «помимо синтеза религиозного и национального компонентов государственной идеологии, стал выполнять еще и функцию своего рода перекидного мостика к другой идеологической концепции — концепции ''справедливого шаха'', корни которой таджикские идеологи находят как в доисламском, так и в исламском наследии». Журналист считает вполне возможным, что современную интерпретацию концепции «справедливого шаха» сделают, наряду с этническим национализмом, также основой национальной идеей. Несмотря на это, подчеркивает М. Калишевский, «с уверенностью можно сказать, что государственные идеологи совсем не преуспели в преодолении регионально-клановой раздробленности и формировании пусть даже только общетаджикской национальной идентичности».
Туркменистан: Идеологический календарь Бердымухаммедова
Практически с первых дней независимости Туркменистан заявил о своем особом пути, о так называемой «Туркменской модели развития», подчеркивающий медленный переход туркменского общества от советской системы к развитой демократии. Сразу было определено, что главенствующую роль в этом «плавном» переходе будет играть государство, руководитель которого не только сконцентрировал в своих руках практически всю полноту власти, но и обеспечил свое пожизненное нахождение на посту главы государства.
Религиозная политика тоже была направлена на «огосударствление». Абсолютное большинством населения Туркменистана исповедовало ислам суннитского толка, дополненный народными традициями, весьма популярными в народе и поощряемыми властями, опасавшимися проявления радикальных, агрессивных форм ислама. В какой-то степени можно говорить о том, что туркмены также исповедовали «народный ислам».
Ниязов неоднократно подчеркивал, что Туркменистан — это исключение из общих правил. Формулируя признаки туркменской «исключительности», он намеренно искажал фактические и статистические данные, умело смешивал в одном общем котле историческую правду с народными сказаниями, фольклор с действительностью, правду с вымыслом. Так появилась на свет пресловутая «Рухнама», содержание которой на многие годы определило вектор социальной деградации общества, укрепления единоличной власти главы государства и формирования тоталитарного режима с явно выраженными диктаторскими методами управления.
C легкой руки Ниязова туркменский народ прослыл не только создателем множества государств, но и практически родоначальником современной демократии. О реальных ее проявлениях в независимом Туркменистане также судили по высказываниям Ниязова, а он говорил: «У туркмен богатейший опыт демократических традиций, традиций толерантности, терпимости к чужому мнению, уважения иных обычаев, нравов, норм поведения. Но у туркмен, в силу особенностей исторического развития, не менее сильно развиты и защитные механизмы, механизмы сбережения своей самобытности, внутренних устоев, что, в общем, и позволило нам сохраниться как народу… У туркмен есть мудрая поговорка: ''Не нужно сломя голову бежать туда, куда можно дойти''. Мы не торопимся, время работает на нас».
С наступлением нового 2001 года было объявлено, что на просторах Туркменистана, от Каспийского моря до Амударьи, от куняургенчских святынь до древней Маргианы наступил Золотой век туркмен. Столица хорошела, окраины приходили в упадок, народ жил своей нелегкой жизнью, в обществе культивировался «туркменчилик» — своеобразный кодекс моральных и нравственных норм, свойственных исключительно туркменской нации, культ Ниязова принимал все более извращенные формы, СМИ все чаще и чаще использовали превосходную степень для описания успехов внешней и внутренней политики, к официальному титулу Ниязова «Туркменбаши» добавилось определение «Великий», шли разговоры о его феноменальных способностях творить чудеса, о прямом родстве с основателем туркменской нации мифическим Огуз-ханом и даже… с самим Пророком Мухаммедом. Для характеристики всех этих явлений нашлось короткое и одновременно емкое слово — «башизм».
Идеологическая доктрина «особой туркменской модели развития», на деле оказавшаяся искусственым (и искусным!) тормозом, замаскированным под самобытность, не только на целых 16 лет задержала естественный путь развития туркменского социума, но по мнению ряда аналитиков, даже обратила его вспять.
И тем не менее, новому президенту Курбанкули Бердымухаммедову не составило большого труда и не заняло много времени, чтобы нарушить оказавшуюся шаткой идеологическую пирамиду Ниязова, убрать несколько памятников предшественнику, снять с лацкана пиджака значок с его изображением, заменить его портреты своими, разогнать уже никчемный «Халк маслахаты» и объявить народу наступление новой эры — Эпохи Великого Возрождения, подъема экономики, расцвета культуры, улучшения жизни людей.
Замышляемая изначально как «мягкая» трансформация и развитие идеологии Золотого Века туркмен (не будем забывать, что вступая в феврале 2007 года в должность главы государства Бердымухаммедов публично обещал быть продолжателем дела Туркменбаши Великого), эпоха Великого Возрождения уже в 2008 выдвинула свой лозунг — «Государство для человека!». Фраза стала фундаментом нового идеологического направления, а ее автор прославился как президент-реформатор.
Золотой век оказался короток. Он получил статус (всего-навсего!) «переходного периода от советского строя к демократическому». В распределении политических ролей также ничего эначительного не произошло: все должностные полномочия, государственные и почетные посты Туркменбаши перешли к Бердымухаммедову. Общество задавалось вопросом: «Если президент говорит, что наше общество надо ''возрождать'', а экономику ''поднимать'', то следует ли из этого, что и общество, и экономика находились в упадке?»
Однако и этой эпохе был отведен короткий срок, чудесным образом совпадающий с первым президентским сроком Бердымухаммедова.
Наступил год 2012, год повторного избрания Бердымухаммедова президентом Туркменистана. Он был ознаменован началом новой, уже третьей по счету, эпохи периода независимости — Эпохи Могущества и счастья, эпохи дальнейшего расцвета, подъема, улучшения… бла-бла-бла… Незыблемым оставался главный идеологический лозунг — «Государство для человека!». Имя этого человека было известно и в стране, и за ее пределами. Для краткости и удобства стихосложения его стали именовать Аркадагом.
В последующий период времени туркменский «идеологический календарь» в буквальном смысле слова начал отсчитывать не эпохи, а года:
2015 год — Год нейтралитета и мира;
2016-й — Год почитания наследия, преобразования Родины;
2017-й — Год здоровья и воодушевленности;
2018-й провозгласил Туркменистан сердцем Великого Шелкового пути;
2019-й провозгласил Туркменистан Родиной процветания;
2020-й провозгласил Туркменистан Родиной Нейтралитета.
Менялось не только название, перестраивался весь идеологический арсенал. Жизнь страны была подчинена общей задаче: как можно больше шума, как можно больше массовых тематических мероприятий, газетных публикаций, телепередач, конференций, соревнований… Участвуют все: артисты, спортсмены, студенты, дети, чиновники, учителя, врачи, служащие, сельхозработники, солдаты, пенсионеры, депутаты, религиозные деятели, сотрудники СМИ, зарубежные гости. Города и поселки оформляются соответствующей наглядной агитацией и информацией. Полное единение всех слоев населения, жителей всех регионов, представителей всех национальностей, больших и малых этнических групп и кланов!
Люди собираются тысячами, поют хором, ходят колоннами, аплодируют по команде. Скажут «вставайте!», они дружно встают. Скажут «сидитесь!», они дружно садятся. Молодые люди заполняют трибуны стадиона, чередуясь: мальчик-девочка, мальчик-девочка. Красиво! Старики сидят в зале по рядам, ряды составляются в соответствии с цветом халата. Суперкрасиво! Чиновники все в одинаковых черных костюмах и с черными же галстуками, как на похоронах. Идиллия!
Так что же такое «государственная идеология»? Инструмент тоталитарного правителя для оболванивания сограждан или идея, мобилизующая нацию? Скажу честно, я не знаю, но фразу Солженицына о том, что национальная идея никогда не должна быть искусственно сочинена в верхах власти или внедрена насильственно, я запомнила.
P.S. Президент Туркменистана на расширенном заседании правительства распорядился о том, чтобы вся производимая в этом году отечественная продукция имела логотип «Туркменистан — родина Нейтралитета».
Правила комментирования
comments powered by Disqus