Год назад первый президент Казахстана Нурсултан Назарбаев добровольно сложил президентские полномочия. С этого времени политический режим, который он выстраивал три десятилетия, находится в транзите. Для автократий, будь они и просвещёнными, это всегда сложный процесс с непредсказуемым результатом. В случае с Казахстаном транзитная неизвестность отягощена отсутствием опыта передачи власти, институциональной дисфункцией, непредсказуемой элитой, «лоскутным» обществом, негативной экономической конъюнктурой. Да и организующая роль Нурсултана Назарбаева, намеревающегося в этом году отпраздновать 80-летний юбилей, ограничен временным лагом. Поэтому риски в «транзите по-казахски» имеют квадратную степень.

Чем обеспечить преемственность политического курса? Надежны ли предохранители от переоценки наследия первого президента? Как расконцентрировать власть? Будет ли действенной новая матрица принятия решений и успеет ли она войти в рабочий режим? Примет ли общество новую формулу власти? Диапазон постановочных вопросов широкий, а ответов у казахстанской власти нет и год спустя. Более того, в стране повеяло переменами. Они пока не достигли критической массы, но их присутствие ощущаемо.

С официальных трибун меньше и тише звучит патетика. Свернуто строительство  линии легкорельсового транспорта в столице и горнолыжного курорта Кок-Жайлау в Алматы – мега-проектов поздненазарбаевского Казахстана. Суд удовлетворил третье прошение об условно-досрочном освобождении Мухтара Джакишева, друга и тезки оппонента Елбасы – Аблязова. Семейные перипетии первого президента стали достоянием общественности. Началось обсуждение событий, приведших к разгрому Рахата Алиева и его группы. Установка «Сначала экономика, потом политика» сменилась на «Экономические реформы невозможны без политической модернизации». Вместо мантры «о стабильности» население увещается «слышащим государством».

Установка «Сначала экономика, потом политика» сменилась на «Экономические реформы невозможны без политической модернизации».

Одним словом, сегодняшний Казахстан контрастирует с его поздненазарбаевской версией. Хотя прошел всего год. Отличия не резкие, но заметные, особенно через призму его акторов.  

Уйти нельзя остаться     

Из советской перестроечной номенклатуры Нурсултан Назарбаев последний, кто находится у власти. На своем долгом политическом веку он стал свидетелем разных сценариев передачи власти. Поэтому не понаслышке знает, что транзитная кривая, даже самая подготовленная и выверенная, легко может уйти с заданной траектории. Однако за его плечами политический опыт, познание философии власти и природы общества. И, казалось бы, он должен выработать идеальную формулу передачи власти. Но за 30-летнее президентство Назарбаев стал заложником самого себя. Он настолько глубоко вошел в систему, что фактически подменил ее собой и не может одномоментно покинуть ее – ни психологически, ни структурно, ни политически.

Однако выход Назарбаева из политики все же начался. Это важный итог первого транзитного года. Если в первые месяцы после сложения полномочий он продолжал солировать, то позже стал демонстрировать личное участие в процессах дозированно. Его выступления перестали быть программными и целеполагающими, в последний раз на большую трибуну он поднимался в декабре, с торжественным спичем по случаю Дня независимости. Рядом с преемником он появлялся трижды за последние полгода. Столько же раз он проводил заседания Совбеза, два из которых были реакцией на резонансные события (взрыв на складе боеприпасов у города Арыс и массовые беспорядки в селе Масанчи). Постоянное присутствие Назарбаева в публичном поле сузилось до приема представителей истеблишмента. Партийные мероприятия с его участием потеряли масштабность и верноподданнический пафос.

Платформа «Казахстан без Назарбаева» еще недавно считалась маргинальной и политически бесперспективной, теперь же критика первого президента преодолев табу прочно вошла в протестную повестку.

Причина смещения Назарбаева в политическое закулисье не в его почтенном возрасте – своей мартовской поездкой в Москву он наглядно показал, что остается в строю. Так он решает проблему, с которой вышел на старт транзита: найти приемлемую формулу своего нахождения во власти, чтобы, с одной стороны, регулировать транзит, а с другой, не лишать его смысла. При этом сокращая личное участие в публичных процессах он снимает не только затенение с транзитного процесса, но и протестную нагрузку на власть. Платформа «Казахстан без Назарбаева» еще недавно считалась маргинальной и политически бесперспективной, теперь же критика первого президента преодолев табу прочно вошла в протестную повестку. Это еще один итог первого транзитного года, который можно взять за условную точку отсчета по переосмыслению роли и значения Нурсултана Назарбаева.

Дилеммы преемника

Второй президент, дипломат, мягкая речь, интеллигентность, либеральная риторика, аккаунты в соцсетях – в минувший год Касым-Жомарт Токаев на себе прочувствовал, что стандарты политического стиля долгое время находились замороженными и унифицированы под Нурсултана Назарбаева. Поэтому местная публика, неприхотливая до изысканных и тонких политтехнологий, сублимировала ожидания перемен на преемника и готова «в воздух чепчики бросать» даже при его малейшем погружении в народ.

К примеру, когда президент Токаев в первые сутки посетил город Арыс, пострадавший в результате взрыва на складе боеприпасов. Или когда он провел кредитную амнистию. Можно привести еще ряд ходов из этой серии, но в любом случае наращивать популярность второй президент не стал. Как и не стал развивать либеральную риторику, делегированную ему для сбивания политического градуса, повысившегося после президентских выборов. Поэтому в первый год и не развернулся классический сюжет из демократической транзитологии о столкновении двух начал – реформаторства и охранительства.

Политическое самоограничение Токаева сыграло свою роль и в нивелировании аппаратной конкуренции. Появление на политическом ландшафте нового центра – «Библиотеки», куда переехал аппарат Елбасы – запустило ротацию бюрократии. Существенно изменился состав президентской администрации, в кабмин зашел ряд новых министров и глав регионов, заметно обновился корпус вице-министров. Сформирован токаевский кадровый резерв из которого «пошли» назначения руководящего уровня. Так появилась транзитная элита.

Ее костяк составили вторые и третьи номера – при Назарбаеве-президенте они уперлись в кадровый потолок и не могли повысить политический класс, теперь же, продвинувшись по карьерной лестнице, они получили возможность реализовать политическое эго с перспективой войти в высший политический эшелон. Появление нового игрока потенциально могло привести к аппаратной конкуренции и нарушению транзитного процесса. Но после нескольких сигналов транзитная элита снизила обороты своего позиционирования и ушла в аппаратные недра.

Президент Токаев за минувший год продемонстрировал, что четко соблюдает правила игры, не выходит за флажки, понимает и принимает свою роль в транзите. Такое позиционирование имеет закономерную издержку в виде тезиса об его несамостоятельности. Но именно в такой ипостаси он востребован, особенно сейчас, когда режим находится под сильным экономическим ударом.  

Семейные страсти  

С началом транзита продолжилось кадровое перезаполнение системы управления, а также ее докручивание. Одним из дополнений стала норма о согласовании президентом назначений на ключевые государственные должности с Советом безопасности, пожизненно возглавляемым Елбасы. В Комитет национальной безопасности передана внешняя разведка. Четырежды менялся руководитель администрации президента, его первый заместитель – дважды. Также поменялись: госсекретарь, секретарь Совбеза, начальник Службы госохраны, руководство партии власти. Президент обзавелся штатом советников, которых у него четыре и еще несколько на внештатной основе.

Может показаться, что транзит существенно не отразился на содержании политического процесса. При приближении же изменения очевидны. Политический режим вошел в большое внутреннее движение. Он структурируется и усложняется, «химия» принятия решений становится разнокомпонентной. Выстраивается матрица из пазлов – Елбасы, преемник, семья, сородичи, соратники, придворная олигархия. Каждая из этих групп стремится нарастить свою долю в управленческом процессе, придавая ускорение крутящему моменту на антикоррупционном треке и борьбе за экономические ресурсы.

Минувший год показал, что казахская элита фактически вступила в негласную борьбу за власть в постназарбаевском Казахстане.

В этом смысле минувший год показал, что казахская элита фактически вступила в негласную борьбу за власть в постназарбаевском Казахстане. И одним из центров этой борьбы выступает патриаршая семья, члены которой активно торпедируют друг друга, демонстрируя, что далеки от внутренней монолитности.  

Внутриэлитная конкуренция меняется, теряя прежнюю назарбаевоцентричность. Особняком стоят представители элиты, чья политическая карьера началась при Назарбаеве-президенте, но в силу своей относительной молодости они не успели закрепиться в высшей лиге, поэтому используя еще не закрытое окно возможности стремятся через Нурсултана Назарбаева утяжелиться и повысить свой политический статус-кво.

Уход элиты от назарбаевоцентричности привел к том, что процессы стали уходить в институты, поскольку для элиты они приобретают ценность как точки подключения к транзиту и входа в постпериод.

Возвращение из самоэмиграции     

Протестные митинги с пиковым показателем в 4000 задержанных. Политическое брендирование лозунгов «От правды не убежишь», «Оян, қазақ» (Просыпайся, казах), «Бостандык» (Освобождение). Политический юмор и карикатуры на первых лиц государства. Сеть добровольных наблюдателей на выборах и демаргинализация линии на отказ от коллаборации с государством. Все это произошло за год и является выражением подключения к транзиту нового участника – общества. Включателями выступили разные факторы, базовые из которых – обеднение населения и его усталость. Эти мотивы вернули общество из самоэмиграции и напомнили о положенных политических правах. Фактически транзит власти стал спусковым крючком по расконсервации общественно-политической жизни.

Событийная картинка оживилась и заиграла новыми красками, заставив власть бросить вдогонку за ускорившимися общественными процессами и проводить социальную терапию. Пакет успокоительных мер получился внушительным – кредитная амнистия, отказ от практики повсеместного блокирования интернета, ужесточение законодательства по ряду общественно чувствительных вопросов (сексуальное насилие, пьяное вождение, браконьерство), повышение зарплат бюджетникам и силовикам, Национальный совет общественного доверия.

По сути, власть и общество приступили к поиску новой формулы взаимодействия. Чем закончится этот поиск, неизвестно. Неизвестно, как долго он продлится. Пока власть сдерживает свою реакционность и не прибегает к опции «stop», которая поставила бы ситуацию на консервацию. Хотя сторонники охранительства в казахстанской власти, безусловно, есть. Да и она сама периодически показывает силу.       

Все идет по плану?  

Транзит по-казахски продолжается. После перезапуска института президентства следующей контрольной точкой должны стать парламентские выборы, через которые перезапустятся законодательная и исполнительная ветви.

Что принес с собой первый транзитный год? Система управления перестраивается и усложняется, элита слаживается в новых реалиях, процессы стали уходить в институты. Нурсултан Назарбаев сокращает свое участие в публичном поле, а вместе с этим начал терять всеобъемлимость. Касым-Жомарт Токаев осваивается в кресле главы государства и преемника.

Если большими мазками, то транзит идет по плану. Но неопределенность, с которой страна вступила в транзитный период, сохраняется. Поэтому и год спустя в общественной повестке обсуждения присутствуют разные сценарии, в числе которых замена Токаева Даригой Назарбаевой, либо возвращение ее отца.

Первый год отчетливо показал, с началом транзита казахстанская власть явно затянула. Политический режим накопил большой отрицательный потенциал, который, в той или иной форме, стал признаваться. Признание проблем пока звучит мягко и завуалировано, но единственным сдерживающим фактором от перехода к тому, что называть вещи свои именами, выступает Назарбаев. И в этом контексте перспективы преемственности его политического курса под большим вопросом.     

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram