Эксперты не уверены, что 30% квота для женщин и молодежи существенно изменит политическую повестку в Казахстане. По их мнению, она будет работать лишь номинально.
С 1999 года – со времен существования парламента Казахстана – представленность женщин и молодежи в политике страны была минимальна. При формировании первого созыва парламента верхняя палата (Сенат) состояла из четырех женщин и 36 мужчин, а в нижней (Мажилис) было 9 женщин на 58 мужчин. - рассказывает Cabar.asia
Если рассматривать шестой созыв парламента, который был сформирован в 2016 году, то в Сенате женщин стало на 1 % больше, а в Мажилисе этот показатель увеличился вдвое: 29 женщин на 78 мужчин.
22 мая Сенат утвердил поправки в конституционный закон «О выборах в Республике Казахстан», согласно которым вводится квота не менее 30% для женщин и молодежи (до 29 лет) в избирательных партийных списках. Спустя три дня документ подписал президент Касым-Жомарт Токаев.
Основная часть депутатов, которая была представлена в парламенте за все годы независимости Казахстана относится к возрастной группе от 40 до 59 лет.
Средний возраст депутатов в парламенте с третьего по шестой созыв составляет – 54 года.
Женщин и молодежи в политике Казахстана всегда было меньшинство, а значит и говорить об их проблемах, выносить их на повестку некому. По словам эксперта в вопросах гендерного равноправия в Казахстане Лейлы Махмудовой, любая группа, которая остается в меньшинстве не рискует выдвигать свои темы.
«Для того, чтобы сохранить свой статус и привилегию они наоборот либо молчат или поддерживают то, что вокруг происходит – это мы и наблюдаем. Женщины, которые находятся в парламенте бывают мизогинными в своих высказываниях или совершенно нечувствительны к разным уязвимым слоям. Это подтверждает то, что меньшинство никогда не будет выдвигать свои идеи. Судя по тому, что женщины остаются меньшинством их участие в парламенте чисто номинальное», – говорит Махмудова.
Схожего мнения придерживается и директор Центра актуальных исследований «Альтернатива» Андрей Чеботарев, отмечая, что такая ситуация связана с патриархальным укладом, который предполагает доминирование мужчин над женщинами и отведение последним подчиненной роли и минимального влияния на политику страны. В том числе это отражается и в законодательной деятельности парламента.
К примеру, женщин вообще нет среди акимов городов областного значения Казахстана. Впервые за всю историю суверенного Казахстана в 2020 году женщина была назначена на пост акима области (Гульшара Абдыкаликова, аким Кызылординской области – прим. авт.).
Среди депутатов представительных органов власти всех уровней женщины составляют всего 772 человека или 22,2%, по официальным данным. Наиболее всего они представлены в маслихатах (местный представительный выборный орган власти – прим.ред.) районов.
Всего в системе государственной власти и управления Казахстана работают более 50 тысяч женщин. Однако только около 20% из них занимают руководящие позиции.
Гендерное неравенство также наблюдается и в сфере деятельности политических партий, отмечает Чеботарев.
«В каждой из шести действующих в Казахстане политических партий женщины не представлены в их руководящем составе на уровне первых руководителей и их заместителей. Во время последних парламентских выборов, прошедших в 2016 году, наиболее всего женщины были представлены в списке партии «Nur Otan» (29 из 127 кандидатов в депутаты Мажилиса парламента). У остальных партий – в пределах 1-6 человек», – говорит Чеботарев.
Что касается молодежи, то по словам Динары Садвакасовой, председателя республиканской единой детско-юношеской организации «Жас Ұлан», для молодежи есть площадки, где можно заявить о своих проблемах.
«Это советы молодежи при акиматах или при парламенте, но такие площадки несут больше консультационно-совещательный характер. Да, молодежь имеет право высказаться, но очень редко, когда их предложения берут в обработку и реализуются», – отмечает Садвакасова.
Мне неоднократно говорили, что я молодая или что мне, как женщине, надо прислушиваться к словам мужчины.
Некогда депутат Сената второго созыва парламента, а ныне президент Общественного фонда развития парламентаризма в Казахстане Зауреш Батталова считает, что в политике не важен пол и возраст, куда важнее вопросы и решения, которые ты предлагаешь.
За свою карьеру она работала и на уровне местной администрации, и на уровне парламента, и считает, что «не юбка и не брюки решают проблемы, а умные головы».
«Мне неоднократно говорили, что я молодая или что мне, как женщине, надо прислушиваться к словам мужчины. В политике я это не приемлю, потому что в политике не важен твой пол, возраст, профессиональная принадлежность и интересы. Но та позиция, которую ты выражаешь. Участвовать в политике – это влиять на эти решения. Мне не важно, кем применяются эти решения, для меня важно, как они принимаются и как они повлияют на жизнь казахстанцев», – говорит Батталова.
А что с квотами?
Эксперты говорят, что введение 30%-ной квоты – это, конечно, положительный шаг, который позволит увеличить представительство женщин и молодежи в составе кандидатов в депутаты парламента и маслихатов всех уровней.
Однако соотношение обеих категорий в списках той или иной партии будет всецело зависеть от ее руководства. К тому же присутствие их в партийных списках еще не является гарантией наделения даже половины кандидатов из числа женщин и молодежи депутатскими мандатами.
Зауреш Батталова склоняется к мнению, что квоты будут работать номинально, так как выборы в нижнюю палату парламента проходят по партийным спискам, а в Сенат – косвенным способом. Около трети депутатов верхней палаты назначает президент, а за остальных голосуют депутаты маслихатов.
Андрей Чеботарев считает, что, скорее всего, на предстоящих в 2021 году парламентских и местных выборах максимально 30%-ю квоту в своих партийных списках обеспечит «Nur Otan», чей председатель, первый президент РК Нурсултан Назарбаев стал инициатором ее введения. К тому же у данной партии имеются необходимые кадры из числа женщин и представителей молодежи. У остальных же партий в этом отношении наблюдается кадровый дефицит.
«Хотя, наверное, некоторые из них проведут в ближайшее время необходимую работу с целью пополнения своих рядов. Но, как правило, они выдвигают небольшое количество кандидатов в депутаты Мажилиса и маслихатов в отличие от партии власти. С учетом всего этого, существенного перелома в пользу женщин и молодежи на предстоящих выборах ожидать не приходится», – поясняет эксперт.
По мнению Лейлы Махмудовой, все гораздо проще – дело в международных отчетах.
«Мы, как государство, подписываемся под разными международными соглашениями о равенстве прав и возможностей для женщин, и по ним участие женщин в руководстве, особенно в политике, являются обязательной частью. Для этих отчетов, всегда какие-то новые шаги предпринимаются, как и 30% квота для молодежи и женщин, которая по факту не меняет гендерный состав», – отмечает эксперт.
Однако соосновательница казахстанской феминистской инициативы Feminita Гульзада Сержан не спешит делать прогнозы, так как раньше в Казахстане не было квот для женщин или для молодежи.
«Мы не можем судить как несуществующие законопроекты или законы влияли на что-то. Была стратегия до 2016 года и есть концепция до 2030, где говорится о достижении 30 %-го показателя женщин в парламенте к 2030 году. Сейчас появилась эта поправка про квоты для женщин и молодежи в партийных списках. Вот это все, что имели и имеем», – говорит Сержан.
По ее мнению, существенно количество женщин в политике и управлении государством к 2030 году не изменится и также будет меньше 30 %. Если только не случится какое-то системное изменение и не будут приняты другие документы, дающие гарантию защиты женщин от дискриминации в продвижении в политике и на уровни принятия решения. Единственная надежда на самих женщин, которые осознают эту несправедливость и начнут реализовать свой потенциал, отмечает Сержан.
Опыт Кыргызстана и Узбекистана
30 %-ная квота для женщин законодательно закреплена в Кыргызстане с 2007 года, но состав парламента страны еще ни разу не достиг этого процентного соотношения.
27 июня 2019 года президент страны Сооронбай Жээнбеков подписал закон, согласно которому аналогичная 3 %-ная квота для женщин вводится и для местных выборных органов. Однако в селе Саруу Иссык-Кульской области мужчины посчитали это «нарушением прав джигитов» и написали коллективную жалобу на имя президента.
В Узбекистане 30%-ная квота закреплена в избирательном законодательстве республики с 2003 года. Это значит, что минимум треть от выдвинутых кандидатов каждой партии должны быть женщинами.
В августе 2019 года в стране был принят закон «О гарантиях равных прав и возможностей для женщин и мужчин». Статья 16 («Обеспечение равных прав для женщин и мужчин в сфере государственной службы») говорит, что эта мера может быть отменена, когда будет достигнуто «сбалансированное представительство» женщин и мужчин в госорганах. Пока его не наблюдается.
Правила комментирования
comments powered by Disqus