Игорь СТРЕЛКОВ: «Уверен, если в Москве Cредней Азией снова станут заниматься люди, которые не рассматривают эти республики в качестве объекта для собственного обогащения, то в таком случае можно всё вернуть, и Москва станет реальным центром бывшего СССР»
К фигуре нашего собеседника сегодня проявляют интерес ведущие СМИ Европы, Китая, Японии и многих других стран. Его видением на развитие событий интересуются как формальные, так и неформальные зарубежные институты власти и политические деятели. Редакция «ОР» представляет интервью с государственным и политическим деятелем, публицистом, руководителем общественного движения «Новороссия» Игорем СТРЕЛКОВЫМ.
– Игорь Иванович, поскольку ваши взгляды на ситуацию в Российской Федерации известны достаточно широко, об этом говорить, наверное, не стоит. Но вот Украина… Как, на ваш взгляд, изменилась Украина при Владимире Зеленском?
– На самом деле существенных изменений при Владимире Зеленском, на мой взгляд, не произошло. Ничего кардинального Владимир Зеленский в так называемый украинский политикум, как и в общественную жизнь, на мой взгляд, не привнёс. Основные постулаты, с которыми он шёл на выборы, он выполнить не мог и не может без освобождения от своего же собственного окружения. Об этом я говорю уже не первый раз.
То есть, не убрав от себя тех людей, которые продвигали и поддерживали его во время предвыборной кампании, не зачистив, условно говоря, руководство Украины от людей, пришедших к власти в результате событий на Майдане, он фактически заранее обрёк на неудачу любые свои инициативы. Конечно же, если такие инициативы, подчёркиваю, вообще у него были, иначе говоря, если это не пустые разговоры, а действительно серьёзные намерения.
Поэтому, полагаю, при Владимире Зеленском Украина продолжает катиться в том направлении дальнейшего распада и анархии, через которое она может действительно прийти к нацистскому режиму в чистом виде, а не в виде полуфабриката. Или может произойти распад Украины на несколько регионов. Естественно, радоваться этому не спешу, поскольку для меня это часть моей страны, где проживает народ, с которым я себя так или иначе ассоциирую.
– Какие пути урегулирования вы видите: федерализация; Новороссия становится полностью независимой; входит в состав России?
– Как вижу или как бы мне хотелось? Давайте уточним данный вопрос?
– Как вы видите, и как вам хотелось бы. Не смею ограничивать вас в рассуждениях…
– Существует ведь очень много сценариев развития ситуации на Украине, как в отрыве от ситуации в Российской Федерации, так и в связи с продолжением нашей жизни в едином ментальном пространстве. Поэтому все процессы, протекающие в Российской Федерации, будут отражаться на Украине и наоборот.
Для меня предельно ясно, что Украина, конечно, теоретически может отвоевать Донбасс, если Кремль это позволит и если в Москве произойдут какие-то крутые политические изменения, которые позволят осуществить нападение на Республику в виде масштабного наступления. Однако надеюсь, этого не произойдёт. В таком случае, если Украина не отвоюет Донбасс и не перейдёт к конфронтации с Российской Федерацией по Крыму, то она неизбежно прикатится к распаду. Неизбежно по логике событий.
Кстати говоря, по-моему, Пётр Порошенко это прекрасно понимал. Полагаю, это понимает и Владимир Зеленский. Но Владимир Зеленский больше политикан, чем политик, поэтому насколько его понимание определяет его действия, сказать я затрудняюсь. Слава Богу, лично с ним не знаком. Есть два, на мой взгляд, пути: Украина превращается в фашиствующую диктатуру, даже нациствующую с учётом национального фактора; либо Украина так или иначе распадается. Возможности выхода из кризиса путём каких-то референдумов и согласований через внутриукраинское примирение не вижу.
Таким образом, оптимальным было бы, конечно, возвращение Украины, правда, оно произойдёт через большое количество эксцессов, в том числе и трагических, в общерусское пространство, общероссийское, если можно так выразиться, но уже не целиком. Думаю, Новороссия должна состояться и так или иначе быть интегрированной полностью в Российскую Федерацию или стать союзным государством, но не в таком, разумеется, убогом виде, в каком существуют Донецкая и Луганская республики. Центральная часть Украины, оставшись без Новороссии, в любом случае войдёт в жёсткий конфликт с Западной частью, и здесь возможна вторая линия раскола.
Полагаю, что навязывать справедливость большинству людей, которые себя русскими не считают, я имею в виду Западную часть Украины, смысла никакого не имеет. А Центральная часть Украины никуда не денется, в случае, если Новороссия будет с Россией в составе или просто в тесных союзных отношениях. Поэтому Центральная часть Украины, как было не раз в истории, оставшись без денег и ресурсов, тоже качнётся в сторону Москвы. Процесс этот очень небыстрый и чисто теоретический, желательный для меня, так как на данный процесс будет накладываться в значительной степени то, что происходит в Российской Федерации.
– А насколько сама Россия заинтересована в Новороссии? Ведь после воссоединения с Крымом Россия столкнулась с давлением в виде санкций…
– Я разделяю понятия «Российская Федерация» и «Россия». Россия – это всё-таки страна, а нынешняя Российская Федерация – это не страна, а одно из государств, образовавшихся на обломках России. Поэтому для меня Россия шире, чем Российская Федерация. В нынешнем состоянии Российская Федерация вряд ли сможет объединить вокруг себя российские земли, земли тех народов, которые возжелают жить с ней. Уникальный шанс 2014 года – предпочли схватить удобно лежащий Крым вместо того, чтобы заняться серьёзным объединением, которое в принципе было возможно. По крайней мере, вся Новороссия могла по крымскому сценарию войти в состав Российской Федерации без особых затруднений.
Воссоединив Крым, оставили Новороссию на волю Киеву, который на тот момент был марионеточным, да и сейчас не особо отличается. Процессы изменений в самой Российской Федерации происходят и могут повернуться как к дальнейшему распаду страны, так и в сторону нового подъёма не только территориального, но и в социальном, научном, общественно-политическом, экономическом аспектах, что было создано во времена СССР.
У меня лично сложное отношение к Советскому Союзу и отрицательное отношение к большевизму, к коммунизму в его идеологической составляющей. Но я прекрасно осознаю, что нельзя просто так изжить труд нескольких поколений вхолостую. Ещё хочу сказать, что теоретически у России есть все возможности для возрождения. Санкции за присоединение Крыма не мешают России вести войну в Сирии, не мешают влезть в Ливию и фактически вести там войну.
– Недавно читал материал, в котором говорится, что российские ЧВК не очень эффективно справляются с задачами.
– Российские ЧВК воюют эффективно против равнозначного противника. Но когда они сталкиваются с регулярной армией, а фактически там воюет турецкая регулярная армия, то, конечно, они будут терпеть поражение в силу понятных причин. У меня, между прочим, погиб там близкий товарищ, который командовал отрядом в Боснии. Поэтому я всё знаю из первоисточников. Там просто разбомбили с воздуха.
Турция практически перебросила регулярные войска в Ливию, назвав их добровольцами. В значительной степени там работают турецкая авиация, артиллерия и средства радиоэлектронной борьбы. Конечно же, ЧВК, обладающим оружием другого порядка, сложно воевать против такого кратного технического превосходства.
– Верили ли вы в реализацию проекта «Новороссии» на первых его этапах? Оставляя в стороне «российский аспект», понимали ли вы в тот момент, с каким давлением со стороны международных акторов придётся столкнуться?
– Наверняка вы смотрели мои предыдущие материалы, и у меня есть на сей счёт стандартный ответ, который могу просто повторить. Я действительно верил. Когда я узнал, что воссоединяется Крым, то решил, что люди понимают необратимость и непростительность такого шага. Поэтому решил, что люди прекрасно осознают значимость, последствия данного шага и теперь готовы идти до конца. К сожалению, я ошибся. Как бы там ни было, ни о чём не жалею, так как мною руководили, в первую очередь, не материальные интересы. Я даже с материальной точки зрения много потерял от этого похода. Кроме того, поход был смертельно опасен для моей жизни. Ни о каких деньгах речи не шло по принципу.
На момент начала военного похода я был человеком в возрасте и шел просто помогать. Теоретически у меня была возможность просто остаться в Симферополе и отправить вместо себя другого человека. Но человека, который мог бы руководить там, на месте, под рукой не было. Я понимал, если срочно не перебросить вооружённое организованное ядро на Донбасс, то восстание неизбежно подавят, как произошло в Одессе, Харькове. На тот момент меня никто не знал, кроме узкого круга людей Аксёнова и тех людей, кто мне подчинялся. Я просто спешил на помощь людям, которые захотели вернуться в состав России, пожелали остаться русскими.
– Я беседовал с Олегом Царёвым. Он, насколько я понял, испытывает разочарование. Хотя я могу и ошибаться. Разочарованы ли вы?
– Понимаете, он может испытывать любые чувства, поскольку он не сделал того, что, возможно, мог бы сделать. То есть в определённый момент он покинул Донбасс, о чём я прямо ему сказал. Можно было остаться, тогда и мне было бы легче в Донецке и Славянске. Я ведь историк по образованию и могу судить о ситуации в ретроспективе. Понимаю, что было, что будет. И не всегда справедливое народное движение приводило к желаемым результатам. Конечно, мне горько, что погибло много людей, в том числе моих соратников.
Фактически, вместо того, чтобы принести на Донбасс свободу, я принёс туда разрушение и шестилетнюю войну. Но всё-таки не жалею о своих действиях. Считаю, во-первых, что действовать надо было по совести на тот момент; во-вторых, ничего не было зря. Ведь если бы Донбасс в целом не смог бы организовать сопротивление, то о какой русской гордости может идти речь? Народ, не способный защищать себя, – это навоз! Подчёркиваю, я националист, но не шовинист, абсолютно не шовинист. Не считаю, что другие народы хуже, чем русский народ.
– Вы не скрываете симпатий к «Белому движению» 1918-1922 годов. Какими идеологическими постулатами, каким видением будущего Большой России оно вам импонирует?
– Как историк, как человек, который занимался исследованием данной темы, да. Если бы оказался в 1919 году, то у меня не было бы вопросов, какую сторону выбирать. Хотя довольно часто мои слова и взгляды утрируют. История России не имеет сослагательных наклонений. Вычёркивать из истории большевизм, вычёркивать жизнь трёх поколений только по причине антипатии – просто глупо. Были там и хорошие вещи, большие свершения. Поэтому да, своих симпатий к «Белому движению» не скрываю. Правда, гражданской войной в Средней Азии не интересовался, лишь спорадически.
– Довольно часто историки проводят параллели между «Белым движением» и некоторыми течениями, например, басмачеством в Центральной Азии. Согласны ли вы с таким тезисом?
– Во-первых, не считаю, что речь идёт о национально-освободительном движении. Даже течением это явление сложно назвать по одной простой причине: басмачество в Средней Азии было реакцией на враждебные для менталитета местного населения действия новых властей. Когда Российская империя подчинила себе Бухарский эмират и Кокандское ханство, не будучи в этом заинтересованной, но чтобы предотвратить набеги на свои территории, то власти Империи не вмешивались в жизнь населения, кроме подчинения основным законам – запрет работорговли и прочее. Религиозные вопросы, традиции, обычаи также не регламентировались.
То есть имперская надстройка не вызывала у населения в целом такого отрицания, хотя мы знаем о восстании 1916 года. И если в самой России была прослойка людей, для которой идеи большевизма находили почву и люди готовы были их принять, то в Средней Азии это был минимум. Поэтому, полагаю, речь в первую очередь идёт о реакции – басмачество – на неприемлемые для основной массы новшества, насильно навязанные.
Советская власть ведь ни с кем, особенно в первые годы её существования, договариваться не собиралась. Естественно, басмаческое движение было, по всей видимости, разнородно. Там присутствовали элементы религиозной борьбы, национально-освободительные элементы и прочее. Я полагаю, всё-таки размах басмаческого движения был вызван в первую очередь действиями Советской власти.
– На данный момент конкуренция за Центрально-Азиатский регион между тремя известными политическими центрами становится очевидной. Можете ли поделиться вашим видением?
– На самом деле Российская Федерация именно сейчас в качестве центра силы являться не может, в отличие от Китая и США. Мы ещё не вышли из кризиса 90-х. Но у Российской Федерации есть потенциал выбиться в число мировых лидеров, для чего придётся долго и упорно работать. А поскольку сама Российская Федерация сегодня является объектом борьбы мировых центров, как и всё постсоветское пространство, необходимо жестко определиться по вопросу о старшем (надеюсь, временно) партнере, выбирать которого сегодня можно только из двух субъектов мировой политики.
– Казалось бы, Центрально-Азиатский регион является буферной зоной безопасности для РФ…
– Российская Федерация не может уйти от вопросов, связанных со Средне-Азиатским регионом. Большая часть территории РФ расположена в Азии. Без Сибири и Дальнего Востока РФ перестанет быть Империей, да и просто перестанет быть сама собой. Поэтому Россия, конечно же, должна вести активную политику в Средней Азии. Крайне необходимо поддерживать дружественные себе силы во всех республиках бывшего советского пространства.
– Чего российская сторона, в частности, не делает в Кыргызстане.
– Да, не делает. Люди, которые сидят в Администрации, заинтересованы в другом. Интересы государства их волнуют меньше всего. Отсюда и результат. Провал на Украине, провал в Молдове, провал в Беларуси вызван именно тем, что подход к проблемам развития соседних государств является чисто утилитарным. Я больше на службе занимался вопросами внутриполитическими. Кстати, вопросами этнических киргизов я тоже немного занимался.
– Какие пути интеграции этнических сообществ в большой российский соцконтекст вы видите?
– Не стану скрывать, что являлся противником массовой нелегальной миграции в РФ. Однако в нынешней ситуации, когда большое количество выходцев из Средней Азии и особенно из Кыргызстана уже здесь и являются гражданами РФ, думать избавиться от них глупо и нерационально. В первую очередь следует понимать, что русские сумели объединить и построить Империю не потому, что считали другие народы низшими. У нас не было такого, как у англичан, когда они строили свою Империю.
Поэтому и получилось объединить многие народы. Использовать рабочую силу из Средней Азии на полурабском положении – это, с одной стороны, унизительно для самих работников, а с другой стороны, создаёт причины для потенциальных конфликтов. Если уж сделали своими гражданами, то надо заботиться, интегрировать в российское общество.
– Приграничные конфликты сегодня между Таджикистаном и Кыргызстаном, Узбекистаном и Кыргызстаном, к сожалению, чреваты дальнейшей эскалацией напряжения. Каковой может быть роль России в урегулировании этих деструктивных процессов, или эту роль перехватят другие центры влияния? Какой из них имеет лучшие перспективы?
– В тот момент, когда Москва попыталась самоустраниться от Средней Азии, начался поиск центров силы. Уверен, если в Москве Средней Азией снова станут заниматься люди, которые не рассматривают эти республики в качестве объекта для собственного обогащения, то в таком случае можно всё вернуть, и Москва станет реальным центром бывшего СССР. Если же нет, то, повторяю, свято место пусто не бывает.
Правила комментирования
comments powered by Disqus