20 ноября 2018 года Вы представили свои верительные грамоты Президенту Таджикистана, и сказали, что у Вас есть возможность внести свой вклад в «безопасность, устойчивое управление водными и энергетическими ресурсами, инновационный и технологический прогресс, равномерное и устойчивое развитие, а также развитие международного порядка на основе правил, верховенства закона и прав человека». Как Как Вы считаете, удалось ли достичь своих планов?

Еще не прошло даже двух лет как я пребываю в Таджикистане, поэтому у меня все еще есть время (смеется). Но я думаю, что мы уже неплохо справляемся. Существует два основных направления, которые мы успешно осуществили. Первое – это углубление отношений во всех тех сферах, которые Вы упомянули; и второе – сотрудничество в абсолютно новых сферах. Мы сотрудничаем с Таджикистаном в нескольких сферах.

К примеру, мы выступили одним из спонсоров Водной конференции в Душанбе, сейчас в рамках реагирования на COVID-19 мы запускаем программу по управлению водными ресурсами в Истаравшане, еще одну в Кулябе. Мы договорились построить гидроэлектростанцию в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО). Это только некоторые новые проекты, реализация которых была начата с момента моего прихода.

Что касается прав человека, мы запустили новые проекты с гражданским обществом, фактически три новых проекта. Мы выступили одним из спонсоров первой конференции по Реформе тюрем в Таджикистане.

Мы подписали с Международной Тюремной Реформой (организация – Penal Reform International, прим. ред.) проект по мониторингу тюрем и реализации реформ пенитенциарной системы в Таджикистане. Мы начали еще один проект по укреплению местного гражданского общества. Мы многое сделали для продвижения гендерного равенства.

Что касается вопросов безопасности, мы также запустили два новых проекта, один из которых направлен на укрепление потенциала подготовки кадров Комитета по чрезвычайным ситуациям, а другой связан с предотвращением насильственного экстремизма и распространением радикальных идей в новостях и СМИ. Я думаю, что мы сделали довольно многое во всех этих областях.

Я читал, что Вы родились в Швеции. У Швеции и Таджикистана есть что-то общее?

Я считаю, что у нас много общего. Первое, где я вижу сходства между таджиками и шведами, это размер наших стран. Наши страны достаточно маленькие – в Швеции 10 миллионов, в Таджикистане тоже почти 10 миллионов человек. И в Таджикистане, и в Швеции большинство людей предпочитают жить в городах. В Таджикистане есть прекрасные горы; а у нас есть большие леса, в которых не проживает население. Другая схожая черта с таджиками у шведов – это то, что шведы очень любят природу, быть на природе, в горах. Наши народы схожи своей приземленностью и любовью к природе. Я вижу много общих черт. В Таджикистане у вас гораздо больше молодежи.

В мае 2019 года ЕС принял новую стратегию для Центральной Азии. Что вы думаете об этом документе? Какие основные изменения внесет этот документ во внешней политике ЕС в отношении стран Центральной Азии, особенно касательно Таджикистана?

Я думаю, самое важное качество новой стратегии заключается в том, что она является более амбициозной с точки зрения того, что мы хотим совместно сделать, как партнеры. Предыдущая стратегия носила более технический характер, нынешняя стратегия более политическая, направленная на те области, в которых мы хотим укрепить наше партнерство для обеспечения устойчивости. Теперь внимание ЕС в Таджикистане направлено на повышение устойчивости. Это означает, например, изменение климата, когда мы рассматриваем множество проблем – таяние ледников, оползни, наводнения. У нас есть общие амбиции продвигать глобальную повестку дня в области изменения климата, а также работать конкретно в Центральной Азии и, в частности, в Таджикистане.

Я уже упоминала о гидроэлектростанции, которую мы строим в ГБАО, и мы обсуждаем другие проекты. Это очень хорошие инвестиции в то, что мы называем «зеленой экономикой». Вместо того, чтобы использовать уголь или дрова, инвестируйте в гидроэнергетику, зеленое электричество. Нам нужно электричество для нашей экономики и нашего общества, но чем оно экологичнее, тем лучше. Также важно создать коридоры между соседями Центральной Азии, для обмена потоками электричества и воды между странами.

Сейчас мы вступаем в цифровую эпоху. Новые рабочие места, особенно для молодежи, не будут представлять собой ручной труд, они будут цифровыми. Как это было в Индии, Бразилии, многих скандинавских странах. Лучший способ повысить устойчивость – создавать рабочие места. В долгосрочной перспективе нынешняя миграция такого большого количества молодых таджиков не будет устойчивой. Я считаю, что лучшее вложение – это создание новых экономических сфер, в которых люди могут иметь рабочие места в своих странах.

Если вы посмотрите на Европу, у нас есть, например, Эстония, очень маленькая страна, но где 100% государственного управления является цифровым. Один из наших проектов здесь рассматривает этот опыт и способы оцифровки образовательных, медицинских услуг и государственного управления в Таджикистане.

Что хорошо в новой стратегии, так это то, что она предусматривает общие интересы, в том числе в политических областях, таких как безопасность, борьба с терроризмом, вопросы, связанные с незаконным оборотом наркотиков. Что бы ни случилось в Афганистане, это коснется не только Таджикистана, но и всего региона. Следовательно, это та область, в которой Европа и Таджикистан заинтересованы в совместной работе.

В прошлом году мы были одним из спонсоров одной антитеррористической конференции в Душанбе, и мы продолжим работу в этом направлении. Конечно, мы также параллельно делаем большую работу между этими конференциями. Подводя итог, можно сказать, что новая Стратегия ЕС по Центральной Азии работает достаточно хорошо.

ЕС выделяет 20 млн. евро на проект строительства Себзорской ГЭС в Бадахшане, которая должна еще больше увеличить потенциал Таджикистана в области зеленой энергии в сельских районах. Есть ли другие такие масштабные проекты ЕС в Таджикистане?

Строительство Себзорской ГЭС – первое, что мы финансируем с момента моего приезда в Таджикистан. У нас также есть различная поддержка Нурекской ГЭС для реабилитации санитарно-технических сооружений, потому что инвестиции в этой области отставали еще со времен Советского Союза. Что интересно с Себзорской ГЭС, так это то, что она создаст возможности для экспорта электроэнергии в Афганистан и даже Пакистан.

Еще одна ГЭС, в которую мы рассматриваем возможность инвестирования, – это «Кайраккум», которая на самом деле вдвое больше, чем Себзор. В настоящее время мы обсуждаем с Европейским инвестиционным банком финансовые аспекты возможной реконструкции этой гидроэлектростанции при нашем вкладе. Мы фактически подписали соглашение, сейчас оно на стадии изучения воздействия на окружающую среду, которое необходимо провести до начала ремонтных работ.

1 апреля этого года у Вас была встреча с министром экономического развития Завкизода Завки Амини и заместителем министра финансов Юсуфом Мачиди. Основной повесткой дня встречи было предоставление финансовой помощи ЕС Таджикистану для предотвращения последствий распространения коронавируса. Вы сказали, что ЕС в ответ на запрос правительства республики предоставит дополнительную финансовую помощь в размере 48 млн. евро в виде гранта, и кредит в размере 30 млн. евро от Европейского инвестиционного банка. Куда идут эти средства и есть ли в ЕС какие-либо механизмы для контроля правильного расходования грантов?

Да мы выделили средства, мы точно знаем и можем отслеживать, куда идет помощь, кто что реализует и на что тратит. По приблизительным подсчетам, 24 млн. из этой суммы идут в сектор образования, часть из них пошла на организацию дистанционного обучения, которую мы проводили совместно с ЮНИСЕФ, когда школы были на карантине. Другая часть пойдет на усиление образования в целом, а другая – на чрезвычайные ситуации – кампании по информированию населения о том, как защитить себя от COVID-19. Мы также оказали поддержку ряду начальных школ, школ-интернатов и детских домов антисептиками, масками и другими средствами для оказания экстренной помощи.

Важная часть нашей помощи пойдет на долгосрочные меры, потому что из-за кризиса мигранты вернутся из России или Турции, и им, возможно, нужно будет развивать новые навыки. Экономика здесь, скорее всего, замедлится, как и в других странах, поэтому у вас появятся люди, нуждающиеся в новых формах образования: профессиональном или академическом. Следовательно, это долгосрочная часть ответа в сфере образования. Вместе с ЮНИСЕФ мы также привезли 80 тонн оборудования, от аппаратов искусственной вентиляции лёгких до средств индивидуальной защиты. Мы опубликовали, какие больницы что и какие суммы получили.

Всего в Таджикистане помощь была распределена по 153 больницам, ее доставил Красный Крест. Помимо прочего, предусмотрена неэкстренная поддержка для укрепления системы здравоохранения. Например, ВОЗ будут укреплять координационный потенциал по инфекционным заболеваниям за счет средств ЕС. Другие проекты поддержки реализованы GIZ, KFW, деятельность которых также прозрачна.

Наконец, дополнительное меньшее финансирование предусмотрено на различные инициативы, в основном через ЮНИСЕФ по реагированию на чрезвычайные ситуации, а также некоторые министерства для проведения кампаний по информированию общественности. Кроме того, БОМКА, наша программа по управлению границами, предоставила пограничникам антисептики и маски, потому что на границе они находятся на передовой, проверяя прибывающие грузовики.

Считаете ли вы возможным объединение усилий в региональных и интеграционных проектах в Центральной Азии, которые продвигают Россия, Китай и другие?

Честно говоря, я думаю, что региональная интеграция в Центральной Азии должна осуществляться непосредственно только странами ЦА.

Будь это ЕС, Россия или Китай, мы представляем собой партнеров; мы не должны быть движущей силой интеграционного процесса в регионе.

 С момента политических изменений в Узбекистане, у вас появилась совершенно новая политическая среда в регионе. Мы видим, как Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан очень активно продвигают эту идею, хоть и не во всех областях, но в некоторых точно. Что мы, как ЕС, можем сделать, так это поделиться своим опытом. Потому что весь европейский проект связан с региональной интеграцией в экономике, на рынке труда и на финансовых рынках. В этом плане я думаю, мы можем служить примером. Мы можем делиться опытом и передовой практикой в отношении того, что работает, а что нет, давать советы, но странам Центральной Азии необходимо самим решить, в каком направлении они хотят двигаться, и мы будем поддерживать вас, а не вмешиваться.

В 2018 году в интервью «Радио Озоди» Вы подчеркнули важность улучшения отношений между Таджикистаном и Узбекистаном. Какова ваша позиция по этому вопросу сейчас?

 Я думаю, сейчас у Таджикистана и Узбекистана очень хорошие отношения. К примеру, сейчас, во время кризиса COVID, две страны ведут очень тесный диалог и, несмотря на закрытие границ, происходит обмен взаимопомощи между обеими странами. Это очень позитивная динамика.  Я считаю ее актуальной, потому что здесь (в Таджикистане) проживает большое количество узбеков и также есть много таджиков, живущих в Узбекистане. Улучшение отношений позволяет легко перемещаться людям, товарам и услугам по обе стороны границ. Все это очень обнадеживает и есть много таких хороших примеров.

Считаете ли Вы, что сейчас идет процесс регионального сотрудничества Центральной Азии? Если да, то каким бы Вы хотели увидеть этот процесс? И, наконец, есть ли у ЕС интерес объединить регион в рамках единого сообщества с участием всех стран Центральной Азии без третьих акторов, таких как Россия или Китай?

Честно говоря, страны ЦА сталкиваются с множеством проблем на этом пути. Мы также продвигаем более тесное сотрудничество с Афганистаном, так как Таджикистан имеет для этого хорошие возможности. Более тесная интеграция может быть полезной в зависимости от того, в каких сферах пять стран хотят вместе развиваться. Мы видим эту динамику и поощряем ее, а также считаем, что существует потенциал для гораздо более широкого регионального сотрудничества.

Например, таможенная политика, налоговая политика и различные стандарты на сельскохозяйственную продукцию все еще не гармонизированы. Таджикистан может легко экспортировать сельскохозяйственную продукцию, фрукты или орехи в Узбекистан, но, возможно, не в Казахстан из-за отсутствия стандартов. Мы думаем, что в таких вопросах страны могли бы работать вместе, чтобы установить общие стандарты и получить выгоду от упрощения торговли. Также важно, чтобы многие страны работали по стандартам ВТО, это поможет не только региональной интеграции, но и глобальной интеграции.

Мы заинтересованы в поддержке социально-экономического развития стран Центральной Азии и в расширении взаимных торговых отношений между регионом и Европейским союзом. Вот почему стандарты важны – для экспорта товаров в Европу необходимы определенные общие стандарты, без которых вы, к сожалению, не сможете получить доступ к европейскому рынку, даже если у вас есть хороший продукт и люди, которые могут их предоставить.

Другой важный аспект – отношения с Афганистаном. Мы заинтересованы в том, чтобы весь регион развивался в направлении мира и безопасности, и мы считаем, что, если Таджикистан, Кыргызстан и Узбекистан привлекут Афганистан и вовлекут его в экономическое сотрудничество, это поможет укрепить мир и стабильность в регионе. Это еще одна общая цель, которую мы разделяем.

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram