Декларация Китая о полной углеродной нейтральности к 2060 году будет означать, что стране необходимо сократить потребление всего ископаемого топлива, в том числе и газа. Что это значит для России и Центральной Азии?
Выступление председателя КНР Си Цзиньпина на 75-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 2020-го войдет в историю – на ней Китай заявил, что через 40 лет добьется углеродной нейтральности, то есть объемы эмиссий углекислого газа с территории страны не будут превышать его объемов, поглощаемых океанами и лесами. Для того чтобы добиться такой цели, Пекину необходимо будет пересмотреть свою энергетическую политику. В первую очередь КНР, конечно, будет сокращать потребление угля – самого грязного энергоносителя.
Однако одним сокращением угля добиться нулевого уровня выбросов невозможно. Согласно дорожной карте, к 2060 году Китай сократит потребление нефти на 65%, природного газа – на 75%. Учитывая такие планы, под вопросом оказывается будущее масштабных проектов газопроводов в Китай из России («Сила Сибири – 2») и Центральной Азии (четвертая ветка трубы из региона в Китай). Стоит ли строить трубы, если через 40 лет Китай намерен снизить потребление газа?
С угля на газ
Заявление об углеродной нейтральности стало неожиданностью – ранее Пекин избегал таких конкретных обещаний, так как это считалось слишком амбициозной целью, по которой не было консенсуса и внутри КНР. Однако зеленая повестка становится все более важной для партии. Недовольство загрязненностью воздуха становится важным фактором протестного движения, а негативные стороны изменения климата все более заметно отражаются на развитии китайской экономики. Именно поэтому многие важные публичные речи руководителей КНР и председателя Си за последние годы содержат экологическую повестку, а в 14-м пятилетнем плане (2021–2025) «озеленению» экономики планируется уделить особое внимание.
Превращение крупнейшего в мире источника выбросов парниковых газов в страну с нейтральным выбросом углерода менее чем за четыре десятилетия обойдется примерно в $5 трлн и может вызвать социальные потрясения из-за потери рабочих мест на угледобывающих предприятиях. В 2019 году источником 58% всей энергии в КНР был уголь.
При этом даже на фоне декларируемых целей полностью отказываться от угольной генерации Китай вряд ли намерен. По данным Международного энергетического агентства, средний возраст угольной электростанции в Китае составляет всего 13 лет – по сравнению с 35 годами в Европе и 40 годами в США. Просто списать недавние масштабные инвестиции в уже функционирующие 1 ТВт мощностей угольной электрогенерации невозможно (для сравнения: это в пять раз больше, чем все установленные мощности электрогенерации в Германии и почти столько же мощностей, сколько дают все виды электростанций в США). Скорее стоит ожидать более активного использования технологий «чистого» угля и применения установок по улавливанию выбросов СО2.
Тем не менее правительство Китая стремится ограничить потребление угля в соответствии с планом к 2030 году достичь пика выбросов угольной генерации. Основным промежуточным источником энергии в ближайшие два десятилетия в Китае станет природный газ, так как он считается наиболее экологически чистым ископаемым топливом.
Растущие потребности в природном газе еще с середины 2000-х не покрываются исключительно внутренней добычей. Поэтому курс Пекина на снижение выбросов открывает новые возможности для экспортеров природного газа. Китай сегодня – крупнейший импортер природного газа в мире. При этом поставки газа в Китай диверсифицированы: в 2019 году 68% газа Китай импортировал в виде СПГ, остальное – по трубам из Центральной Азии, Мьянмы и России.
Газовый пирог
По прогнозу Китайской национальной нефтегазовой корпорации (CNPC), ежегодно увеличивающийся на 2,8% спрос в Китае на природный газ достигнет пика примерно в 2040 году и составит 550 млрд кубометров. При этом еще совсем недавно официальные прогнозы предусматривали потребление в объеме свыше 600 млрд кубометров уже к 2035-му.
В любом случае даже умеренные прогнозы роста спроса на газ в Китае в среднесрочной перспективе дают России, странам Центральной Азии и другим поставщикам шанс отхватить больший кусок китайского газового пирога. У каждой из сторон уже давно придуманы для этого масштабные проекты – «Сила Сибири – 2» и четвертая ветка газопровода Центральная Азия – Китай.
Однако даже по оценкам «Газпрома», для которого строительство «Силы Сибири – 2» может стать главным проектом будущего десятилетия (как «Сила Сибири» стала одним из ключевых проектов 2010-х гг.), пространство для новых контрактов ограничено – это 61 млрд кубометров свободной ниши в 2030 году и 161 млрд кубометров – в 2035-м.
Запланированная мощность «Силы Сибири – 2» – это уже 50 млрд кубометров. При этом имеющиеся контракты могут продлеваться, или в КНР может произойти технологический прорыв в области собственной добычи газа (включая добычу из сланцевых пород), что сократит возможную нишу. Кроме того, Китай может предпочесть законтрактовать новые объемы в форме СПГ, в том числе и из России – Китай уже сегодня крупнейший иностранный инвестор в российские арктические СПГ-проекты, реализуемые международными консорциумами во главе с «Новатэком» (Ямал СПГ и Arctic LNG-2).
В отличие от России страны Центральной Азии готовы поставлять газ в Китай практически на любых условиях. По заявлениям официальных лиц от 2014 года, четвертая ветка газопровода по маршруту Туркменистан – Узбекистан – Таджикистан – Киргизия – Китай к концу 2016 года (потом запуск переносили на конец 2020-го) должна была уже работать. Однако строительство новой ветки с 2017 года заморожено по договоренности CNPC и «Узбекнефтегаза». В 2020 году строительство части ветки в Таджикистане возобновилось, но из-за пандемии вновь приостановилось.
Очевидно, что газопровод в первую очередь нужен Туркмении. Для туркменской казны Китай, пожалуй, единственный источник доходов: в 2019 году практически весь экспорт природного газа из Туркмении пришелся на КНР. К тому же другие проекты газопроводов из Туркмении (ТАПИ, труба в Европу) не продвинулись вперед даже на этапе согласования.
Транзитные страны заинтересованы в возобновлении строительства газопровода не меньше Туркмении. Для Таджикистана и особенно Киргизии – двух самых закредитованных Китаем стран Центральной Азии – дополнительный источник дохода придется кстати в период, когда Душанбе и Бишкек пытаются решить навалившиеся разом проблемы: последствия пандемии, переизбыток рабочей силы, политическая нестабильность в Киргизии и, наоборот, застой в Таджикистане.
Увеличивающий экономические связи с соседями и региональными державами Узбекистан также выступит за прокладку четвертой ветки, если Пекин сделает выгодное предложение. Другими словами, будущее нового маршрута газопровода из Центральной Азии полностью в руках руководства КНР.
Таким образом, конкуренция поставщиков за китайский рынок в 2020-х может возрасти. По последней статистике видно, что в рамках первой фазы китайско-американской торговой сделки все больше СПГ из США плывет к берегам Китая. От администрации Джо Байдена можно ожидать меньшей игры мускулами в торговле с Китаем, что может привести к росту поставок американских энергоресурсов в ближайшие годы. К тому же в ближайшие пять лет на рынок выйдут новые заводы СПГ из США, Катара, России и Восточной Африки.
Китай прилагает все усилия, чтобы диверсифицировать свои источники природного газа. Ориентиром может служить структура импортного нефтяного портфеля КНР – там ни один из поставщиков не занимает более 15%. В том числе поэтому Пекин в последнее время использует политические трения с Канберрой в качестве повода, чтобы снизить свою зависимость от австралийского СПГ (сейчас Австралия – источник 40% всего импортируемого в Китай СПГ).
Такой подход способствует появлению новых поставщиков газа в Китай, но говорить сегодня о том, что КНР – это бескрайний Клондайк для глобальной газовой отрасли, не приходится. Пекин – это крайне жесткий переговорщик по ценам. Китайские импортеры оперативно реагируют на любые изменения внешней конъюнктуры. Например, в периоды низких цен наращивают закупки дешевого СПГ с рынка в ущерб отборам по долгосрочным контрактам. Поэтому сверхоптимистичные прогнозы спроса зачастую сталкиваются с реальной энергетической политикой КНР, которая пока предусматривает строительство новых угольных электростанций. Если заглянуть в более отдаленное будущее, то декларация Китая о полной углеродной нейтральности к 2060 году также будет означать, что стране необходимо сократить потребление всего ископаемого топлива, в том числе и газа.
Россия в режиме ожидания
Для России новый проект газопровода в Китай значит многое. Во-первых, ресурсная база, из которой предполагается поставить газ по «Силе Сибири – 2» – это запасы полуострова Ямал, который сегодня является газовой кладовой для Европы. С Бованенковского месторождения газ поставляется в «Северный поток». Расширение добычи на нем и подключение новых месторождений (Харасавэйского, Крузенштернского и др.) должно, по замыслу «Газпрома», в перспективе увеличить добычу газа на полуострове до 360 млрд кубометров в год – эта цифра сравнима с нынешним годовым импортом газа Евросоюзом.
При этом Европа уже начала претворение в жизнь стратегического плана «Зеленого курса» (Green Deal), согласно которому выбросы СО2 к 2030 году будут снижены на 55% по сравнению с 1990-м, а к 2050 году регион станет углеродно-нейтральным. Такие планы представляют собой экзистенциальную угрозу для поставщиков ископаемых видов топлива на европейский рынок, прежде всего для России. Конечно, Россия должна ответить на климатические планы Европы жестким контролем над углеродным следом своего газа, производством водорода из природного газа. Однако в долгосрочном периоде только диверсификация поставок способна дать России гарантию продажи своих запасов газа на мировых рынках.
Безусловно, для России стратегически верный шаг – расширять отрасль СПГ. Анонсированные новые проекты СПГ заводов найдут клиентов на свою продукцию. Но и проекты газопроводов не стоит полностью игнорировать – как правило, газопровод позволяет поставить больше энергии, при этом вложения в него меньше, чем в завод СПГ (это правило может не работать для новых greenfield-территорий).
Для Китая при всех «но» стабильные поставки газа по трубе все-таки менее нервозны, чем закупки на рынке СПГ, где могут всплыть как геополитические «черные лебеди» (угроза блокировки проливов или торговые войны), так и природные факторы (штормы, ураганы). «Стабильность» вообще любимое слово председателя КНР Си Цзиньпина, а в программе китайского правительства по смягчению последствий пандемии коронавируса «Шесть стабильностей» (六稳) отдельно отмечена энергетическая безопасность. Россия может использовать это в свою пользу и позиционировать наземный газопровод как безопасный и стабильный источник относительно зеленых энергоресурсов, независимый от геополитических волнений. Такое позиционирование проекта полностью совпадает с центральной идеей «белой книги» «Энергетический сектор Китая в новую эпоху», которую правительство Китая опубликовало 21 декабря 2020 года.
Однако в нынешних условиях испытанная на европейском направлении модель «предопределенного партнерства» может продемонстрировать сюрпризы в отношениях с Китаем. На каких условиях Пекин будет готов закупить ямальский газ? Предпочтет ли он закупки в зависимых от китайских кредитов странах Центральной Азии? Или просто расширит свой СПГ-портфель? Устроит ли предложенная цена Россию (очевидно, что на нынешнем «низком» нефтяном рынке цены по определению не смогут быть высокими)? Как Пекин разыграет климатическую карту и будет ли готов подписывать контракт на пару десятилетий, если планирует закат «золотой эры» газа?
На эти вопросы предстоит получить ответ уже в ближайшее время. Очевидно, что для России время ограничено. Можно вспомнить, что переговоры по поставкам газа в Китай начались в 2004 году (тогда речь шла как раз о Западном маршруте), а поставки по «Силе Сибири» – лишь спустя 15 лет.
За это время энергетическая повестка Пекина может измениться кардинально. Тучных для российской газовой отрасли десятилетий (как в нулевых и десятых годах), когда росли и рынки, и сверхдоходы, уже не будет – и российской газовой отрасли нужно учиться жить в новой парадигме.
«Газпром» не будет задешево продавать Китаю новый ямальский газ, но бесконечное и неуступчивое оттягивание прогресса по новым маршрутам сейчас повлечет за собой потери рыночной доли в будущем. На фоне стремительного роста конкуренции поставщиков газа за китайский рынок можно осторожно предположить, что мы можем услышать новости по проекту «Сила Сибири – 2» уже в наступающем году.
Правила комментирования
comments powered by Disqus