Формирование общего электроэнергетического рынка (ОЭР) в Евразийском союзе провозглашено в числе приоритетных интеграционных задач. Не позднее 2025 года этот рынок должен быть введен в действие, согласно межгосударственным и общесоюзным решениям. За оставшееся время странам ЕАЭС требуется урегулировать все вопросы бесперебойной работы этого рынка и обеспечения равноправия его участников, точнее производителей/постащиков электроэнергии в ЕАЭС-регионе.

Похоже, такие вопросы близки к решению, судя по информации пресс-службы ЕЭК от 23 января с. г. Речь идет об итогах состоявшегося на днях совещания Консультативного комитета по электроэнергетике ЕАЭС. А именно: «...консенсус достигнут по ряду вопросов, требующих первоочередного урегулирования». Договоренности достигнуты, «в частности, в вопросах транзита электроэнергии, не связанного с ее торговлей на общесоюзном рынке». Также обсуждена идея создания «единого оператора общего электроэнергетического рынка» (предложение Казахстана, поддержанное Белоруссией. – Ред.). Отмечается, что «изучение этой инициативы будет продолжено».

Если вкратце, ОЭР предусматривает технологическое и экономическое объединение электроэнергетических систем стран-участниц для своевременного и полного обеспечения их спроса на электричество. На рыночной основе в рамках межгосударственного регулирования. По имеющимся оценкам, такая система позволит, прежде всего, минимум на 15-25% сократить национальные затраты на выработку и передачу электроэнергии. И примерно на столько же сократить национальные инвестиции в электроэнергетику за счет общесоюзных капиталовложений в эту отрасль. Плюс к тому ОЭР в рамках единой эксплуатационно-технологической системы (включая линии электропередач) позволит увеличивать экспорт электроэнергии из региона Союза в третьи страны не менее чем на 15% ежегодно.

Такие первоочередные выгоды бесспорны и бессрочны.

Если же говорить о географии данной отрасли, то к настоящему времени 73-75% совокупного в ЕАЭС производства электроэнергии приходится на Россию, около 15% – на Казахстан. Остальные 10-13% – общая выработка в Армении, Киргизии и Белоруссии. При этом именно через РФ проходят основные электропередающие сети и в ЕАЭС-регионе, и в целом по бывшему СССР.

Обмен электроэнергией между РФ и рядом стран экс-СССР (млрд. кВт-ч.)

(экспорт/импорт)

Соответственно наибольшее число субъектов-поставщиков электричества находится тоже в России. В то же время производители/поставщики электричества в других странах Союза (как и сами эти страны) стремятся к равноправному участию в ОЭР. Включая, например, беспрепятственный и дешёвый транзит их электричества внутри Союза. Однако вопросы их участия в общесоюзных расходах по содержанию и развитию электроэнергетической системы ЕАЭС пока остаются «за кадром» договоренностей. Может, и в этой сфере расчет строится на некоем российском «донорстве»?

Между тем рынки электроэнергии, как и сама эта отрасль, пока еще не имеют «общего знаменателя» в сегментах государственного регулирования, ценообразования, юридический базы. Что, разумеется, замедляет темпы формирования ОЭР и правила его работы. Но, скорее всего, «декларативная спешка» в этих стратегических вопросах только навредит.

Помощник председателя Коллегии ЕЭК Ия Малкина отмечает главные выгоды такого рынка в том, что «потребители смогут выбирать поставщиков с более выгодными условиями; крупные промышленные предприятия смогут отказаться от строительства собственной генерации. А для эффективных производителей электроэнергии расширится рынок сбыта».

Но, во-первых, при таком подходе – при его очевидном плюсе для промышленных холдингов – наверняка увеличатся затраты малых и средних предприятий, коих большинство во всех странах Союза. Так как этим предприятиям придется создавать собственные энергомощности.

Во-вторых, ещё продолжается обсуждение критериев общесоюзной эффективности выработки/сбыта электричества.

При этом И. Малкина абсолютно права в том, что «если говорить об эффекте, например, за счет разницы часовых поясов, он достигается централизованной торговлей электроэнергией на сутки вперед». Такой способ купли-продажи, естественно, позволит снизить «электроцены» в пиковые часы за счет поставок из стран, где суточный пик потребления еще не наступил или уже завершён. Соответственно, цена поставляемой оттуда электроэнергии будет ниже.

Но кто конкретно будет осуществлять «пиковые» поставки – рыночные операторы или централизованные государственные производители/поставщики, т. е. по стабильным тарифам? Пока этот вопрос тоже обсуждается. 

Что же касается факторов pro и соntra именно ускоренного создания ОЭР, эти факторы уравновешивают друг друга. С одной стороны, страны Союза издавна ведут взаимопоставки электричества, причем до 80% объема электроэкспорта приходится на РФ. Российский же экспорт электроэнергии и ее общесоюзные взаимопоставки ежегодно растут с начала 2010-х. Сохраняется также единая в экс-СССР электроэнергетическая инфраструктура.

А с другой – национальные электроэнергетические рынки в странах ЕАЭС издавна различаются между собой, повторим, по моделям и правилам их функционирования, имеют разную степень рыночности. Отсюда и различия в динамике тарифов на электричество: скажем, в Белоруссии они не столько регулируются, сколько контролируются государством, всячески сдерживающим их рост. Да сама отрасль в РБ – сугубо государственная «прерогатива».

Но столь жесткий контроль отсутствует в других странах Союза. В России и Казахстане функционируют оптовый и розничные рынки электроэнергии, притом с наличием многих компаний почти во всех сферах электроэнергетики, включая сферу поставок электричества. Поэтому госрегулирование в этих странах нацелено в основном на замедление роста тарифов на электричество.

В Армении сформирована модель единого закупщика электроэнергии, сохранено госрегулирование тарифов. Но недавно осуществленная приватизация этой отрасли затрудняет госрегулирование тарифов и, как следствие, соблюдение объемов обязательных госзакупок.

В свою очередь, в Киргизии основные энергетические компании объединены в единый холдинг. Но оптовый рынок электроэнергии отсутствует, а поставляется она по двусторонним договорам – в основном по краткосрочным и рыночным расценкам. А развитие конкурентной среды по поставкам местной электроэнергии в стране уже не первый год застопорилось.

Пока не в полной мере унифицированы и системы резервирования электроэнергии, возможности ее использования из резервов в случае каких-либо техногенных или иных эксцессов.

Кстати, свежая иллюстрация означенных нестыковок – ситуация с возросшим дефицитом электричества в Киргизии в январе с. г. Причины этого явления и. о. премьер-министра страны Артем Новиков объясняет тем, что «наша энергосистема работает на пределе возможностей, но без развития свободы рынка электроэнергии невозможно обеспечить полностью население электроэнергией». В рамках этой концепции «нужно максимально упрощать условия предоставления разрешительных документов для реализации проектов в энергетическом секторе». Тем более такой подход необходим, поскольку «с каждым годом энергетическая отрасль всё больше погружается в долги».

Что же касается транзита в рамках ОЭР, наиболее актуален этот вопрос в отношении Армении, не имеющей общих границ со странами ЕАЭС. Она отделена от других стран Союза Грузией. Но участие РФ, Грузии и Армении в формировании совместного электроэнергетического коридора на Средней Восток минимизирует сложности (по крайней мере, политические) в транзите в Армению из других стран ЕАЭС.

Однако транзитом энергии ОЭР, как известно, не ограничивается. Потому представляется целесообразным, например, оформление долгосрочного взаимообмена электроэнергией между РФ, Грузией и Арменией, тем более что, во-первых, взаимовыгодный электрообмен между РФ и Грузией не прерывается с советского периода. А во-вторых, в сопредельных с Арменией районах Южной Грузии нередко возникает дефицит электричества. А электромощности сопредельной части Армении имеют возможность поставок электричества на юг Грузии. Такой сценарий важен для РФ-ЕАЭС, естественно, и в геополитическом плане.

В целом, как показывают события и тренды в данной сфере Союза, страны-участницы активно сближают свои позиции по вопросам работы ОЭР. Потому что такой рынок выгоден всему Евразийскому союзу. Соответственно, середина 2020-х – едва ли ранний срок для ввода в действие общего электроэнергетического рынка.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram