Спросите любого узбека или, если уж на, то пошло, любого представителя Центральной Азии, какой у него любимый праздник, и в девяти случаях из десяти вы, вероятно, услышите один и тот же ответ: Навруз. Буквально переводимый как «новый день», Навруз (также пишется как Новруз) ежегодно отмечается в Узбекистане и на большей части Центральной Евразии 21 марта (или около того), в день весеннего равноденствия.

Источник: Правам Человека в Узбекистане нужен свой Навруз

Чтобы подготовиться к празднику, узбеки традиционно приводят в порядок свои дома и махалли (кварталы). Некоторые покупают новую одежду. Прогуливаясь по любой махалле, вы наверняка увидите группы женщин, но также и мужчин, сбившихся в кучу возле казана (большого котла), помешивающих сумалак – главное церемониального блюда праздника. Сумалак раздают соседям, родственникам и друзьям, а также малообеспеченным. Помимо яркой одежды, музыки, танцев и еды Навруза, возможно, именно то, что делает праздник таким любимым, — это то, что он олицетворяет: обновление. Навруз — это время года, когда солнце начинает преодолевать холод и тьму.

После тяжелой и холодной зимы, ознаменованной пандемией и протестами из-за перебоев подачи газа и электричества, возврата к авторитарной политике с налетом прошлых лет, права человека в Узбекистане нуждаются в своем собственном Наврузе.

В преддверии президентских выборов глава страны продолжает использовать риторику уважения прав человека, например, в рамках своего выступления перед Советом ООН по правам человека 22 февраля. В своей речи наряду с другими важными заявлениями, он пообещал, что Узбекистан ратифицирует факультативный протокол Конвенции против пыток и Конвенцию ООН по правам людей с инвалидностью, попутно обещая «существенно повысить роль женщин в общественной жизни, политике и бизнесе в Узбекистане». Однако наиболее показательно то, что во время своего выступления в Намангане президент принимал вопросы от местных журналистов в режиме реального времени – подобное мероприятие не проводилось в Узбекистане за последние 20 лет.  

Перечисленное выше, несомненно, указывает на позитивные изменения, однако власти страны во время пандемии не проявляли решимости в реализации обещаний по защите прав человека. Вместо этого власти использовали жесткие практики, ставящие под риск достигнутый ранее прогресс в этом направлении. В последние несколько месяцев власти подавляли свободу слова в стране и продолжали усложнять положение независимых НПО, отказывая им в регистрации. Политические и религиозные активисты все еще находятся в заключении, в то время как новые законопроекты по религиозным объединениям, «информатизации» и предложенные поправки в уголовный кодекс несут явный авторитарный характер.

26 февраля власти даже ненадолго задержали кандидата в президенты от оппозиции Хидирназара Оллокулова. В тот день он планировал организовать в Ташкенте собрание своей официально незарегистрированной социал-демократической партии «Хакикат ва Тараккиёт» (Право и Развитие).

В целом, нежелание властей ограничить непропорционально прочное влияние силовых структур, открыто признать прошлые нарушения и реабилитировать безвинно осужденных и привлечь должностных лиц к ответственности за правонарушения порождает ощущение, что правительство поддерживает статус-кво или, что еще хуже – пытается обернуть время вспять.

 «Не бойтесь… президент за вами»

Во время своего февральского визита в Фергану перед журналистами различных изданий, включая независимую платформу Daryo.uz, президент высказал свою поддержку их работе.

«Вы мои соратники, я рассчитываю на вашу помощь. Я вижу вас как силу, которая справедливо рассказывает о наших достижениях и недостатках нашему народу… Я хочу вас попросить об одном: не ленитесь быть в поисках. Не бойтесь доносить [информацию] справедливо. За вами стоит президент. Те времена прошли. Мы не свернём с этого пути. Справедливость, справедливость, справедливость! Только правда. Чем больше правды мы сможем донести, тем больше блага. Да, сегодня вас кто-то не любит, но руководители всё равно будут работать по вашим сообщениям, исправлять [недостатки]… Это приведёт к системной работе. Я желаю удачи в вашей работе».

Оглядываясь на наследие цензуры и преследования журналистов в Узбекистане, посыл Мирзиёева становится еще более важным и необходимым. Однако за несколько дней до этого, 30 января, сотрудники милиции в штатском задержали в городе Термез блогера Отабека Саттория по обвинению в вымогательстве (Ст. 165 (3)), оставив его в досудебном заключении. Далее стало известно, что ему грозит до 15 лет тюрьмы. Судебный процесс, начавшийся 11 марта, сопровождался сценами, напоминающими каримовский период. Родственницы Саттория стояли перед судом, умоляя дать возможность выступить в открытом судебном заседании, требуя его свободы. «Не срезайте крылья этой молодой птице… Он никого не убивал, почему мы сажаем его за металлическую решетку».

Адвокат и родственник Саттория рассказали Комитету по защите журналистов, что обвинения сфабрикованы в ответ на его аргументированную критику в адрес главы Сурхандарьинской области. До сих пор власти не предоставили весомых улик, доказывающих вину Отабека Саттория. На момент, когда данная статья была подготовлена, власти выписали Сатторию штраф на сумму 940 долларов США за клевету и распространение «ложной» информации, также выдвинув обвинения в «оскорблении» и «клевете».

Еще неизвестно, будут ли обвинения властей в адрес Саттория доказаны в суде. Но решение привлечь блогера к уголовной ответственности вместо того, подачи гражданского иска вызвало серьезное беспокойство и озабоченность в гражданском обществе и дипломатических кругах. И это всего через несколько лет после того, как правительство освободило долго находившихся в заключении журналистов и обещало убрать статьи о «клевете» и «оскорблении» из Уголовного кодекса в кодекс об административных правонарушениях. «Вымогательство» и «мошенничество» были самыми распространенными обвинениями против активистов в сфере прав человека и журналистов в период авторитарного правления Ислама Каримова. Член парламента Узбекистана Расул Кушербаев, заработавший репутацию за открытую критику правительства, назвал случай с Отабеком Сатторием «кошмаром и позором для политики государства».

Арест Саттория имел место спустя несколько месяцев после того, как Агентство информации и массовой коммуникации (орган, имеющий право отзывать лицензию у СМИ) предупредило все издательства о «серьезных юридических последствиях» в случае ряда таких  нарушений, как ложная интерпретация статданных, антиправительственные высказывания и вред имиджу государства.  Вдобавок базирующаяся в Ташкенте журналистка Аль-Джазиры Агнешка Пикулицка-Велчевска (Agnieszka Pikulicka) заявила об оказанном на нее в течение долгого периода давлении и сексуальных домогательствах в процессе получения аккредитации.

Но это лишь верхушка айсберга. Две партии в парламенте Узбекистана «Миллий Тикланиш» и «Адолат» в середине февраля предложили ряд изменений в уголовный и административный кодексы, а также в закон «Об информатизации». Эти поправки могут серьезно ограничить свободу слова и свободу собраний. Апеллируя размытыми понятиями, поправки предусматривают уголовную ответственность за «активное неповиновение требованиям законодательства и высокопоставленных лиц, призывы к беспорядкам и насилию в отношение граждан».

Нововведения также предусмотрят наказание для блогеров и владельцев сайтов за распространение «ложной информации, представляющей угрозу общественному порядку и безопасности, призывы к бунтам, насилие над гражданами, проведение собраний в обход установленному порядку, стачки и уличные демонстрации».

В широко распространенном видеоролике, управляющий партнер юридической фирмы “Legalmax” 19 февраля Мухаммадали Махмудов заявил, что проект поправок в законодательство направлен, прежде всего, на урегулирование деятельности блогеров и иных лиц с активной гражданской позицией – той группы, о которых регулярно говорит президент в своих обращениях.

По его словам, важно пояснить, что в законодательстве нет понятия блогер, на что законодателям необходимо обратить внимание. Он указал, что единственное упоминание есть в законе об информатизации, где говорится, что «блогер — это [физическое] лицо, владеющее веб-сайтом и веб-страницей.» «Но текущие реалии совсем другие», — сказал он.

«Деятельность по вещанию в Telegram, „Живом журнале“ или других интернет-площадках далеко вышла за сферу регулирования закона об информатизации. Поэтому непродуманные поправки, которые планируется внести, они, будучи не принятыми, уже являются устаревшими. Мало того, что они вносятся в устаревший закон, сами поправки, устаревшие».

Мухаммадали Махмудов призвал законодателей правильно определить «понятийный аппарат», от которого зависят последствия.

«Например, в России были попытки урегулировать сферу. Там был специальный закон, определили, что блогер — это лицо, имеющее определенное число своей аудитории — 3000, 5000 человек. Они подпадали под определённое регулирование. И то даже в России это не получилось. Мы тоже идём по этому пути, к сожалению, что и Россия в этой части. Если это будет делаться так же непродуманно, как и сейчас, то последствия будут крайне неблагоприятными для нашего гражданского общества».

Игнорируя последствия, глава Миллий Тикланиш и заместитель спикера законодательной палаты парламента Алишер Кодиров, подчеркнувший независимость своей партии от президента во время парламентских выборов в декабре 2019 года, активно защищает предложенные изменения: «Свобода слова, какой бы свободной она ни была, не должна препятствовать мирному развитию общества». Эти слова отсылают к временам Каримова, когда нестабильность в Афганистане, Кыргызстане и Таджикистане использовалась как предлог для ужесточения контрольных мер. 12 марта Сенат Олий Мажлиса Узбекистана одобрил закон о введении уголовной ответственности за призыв к массовым беспорядкам и другие изменения в законодательстве. Закон теперь должен подписать президент.

Критика со стороны общественности заставила правительство смягчить риторику Агентства информации и массовой коммуникации касательно местных изданий и случая с Пикулицкой-Велчевской. Президент и парламент Узбекистана должны отклонить проект поправок или внести изменения в соответствии с международными обязательствами защиты свободы слова и мирных собраний и обещаний президента Узбекистана достичь прогресса в этой сфере.

«Они, наверное, просто, хотят покончить с ним»

В феврале президент подписал закон об ужесточении ответственности сотрудников милиции, совершавших пытки в процессе допроса задержанных без присутствия их адвокатов. В январе в рамках ежегодного обращения к обеим палатам парламента, глава страны анонсировал закрытие более 20 тюрем с колонией поселения и расширить возможности для освобождения под надзор и условно-досрочного освобождения как альтернатив тюремному заключению. Это, безусловно, важные шаги. Однако обещания омрачаются новыми случаями арестов по политическим и религиозным причинам. Некоторые из таких заключенных находятся под стражей еще со времен Каримова, а некоторые были задержаны совсем недавно. Вдобавок к ним все еще применяются пытки и негуманное обращение.

После событий в Андижане в 2005 году, правление Каримова переросло в паранойю, что выражалось в огромном количестве арестов официальных лиц, военных чиновников и других «внутренних врагов», которым государство инкриминировало обвинения в шпионаже и в измене родины. После прихода Мирзиёева к власти, правительство отпустило на свободу более 60 политических заключенных, среди которых были правозащитники, журналисты и члены оппозиции. Но силовые структуры продолжают злоупотреблять статьями 157 и 160 уголовного кодекса (измена и шпионаж). Жертвами преследования становятся бывшие чиновники, высшие армейские чины и даже академики (Андрей Кубатин). Решения принимаются через закрытые судебные слушания, которые сопровождаются сообщениями о нарушениях процессуальных норм и случаях применения пыток.

Среди жертв кампании «шпиономании» Алишер Ачилдиев (в тюрьме с 2006 года), Равшан Косимов (2008), Виктор Шин (2010) и заключенные недавно бывший посол Кадыр Юсупов (2018), военный журналист Владимир Калошин (2019), директор исследовательского центра Рафик Сайфуллин (2020) и полковник Акбар Ярбабаев (2020). Десятки подобных случаев, нуждающихся в подробном анализе, связаны именно с обвинениями в шпионаже и в измене родины. Во многих из них фигурируют граждане Таджикистана или Узбекистанцы, жившие в приграничных районах и которые часто пересекали узбекско-таджикскую границу.

Интересы многих из вышеперечисленных в суде представляет адвокат Сергей Майоров. В декабре 2020 года в интервью автору данной статьи он рассказало том, что в каждом деле о шпионаже или государственной измене, над которым он работал присутствовал факт применения пыток. Майоров также добавил, что для судей по этим делам было обычным делом отклонять заслуживающие доверия утверждения его клиентов о жестоком обращении, а судебные процессы оставались закрытыми для общественности.

Малика Косимова боролась за освобождение своего сына Равшана, после того как в 2008 году его посадили в тюрьму, обвинив в измене и подвергнув его пыткам. По ее словам, руководство колонии в Пскенте, где Равшан отбывает наказание (тюрьма №5) заявили о «нарушениях тюремного порядка» с его стороны. По опасениям Малики, это может привести к переводу ее сына в учреждение с более строгим режимом. Косимова и Майоров считают, что власти таким образом сводят счеты с Равшаном за его недавнее свидетельство в деле о пытках другого заключенного. «Они, наверное, просто хотят покончить с ним» – говорит Малика. Срок заключения Равшана заканчивается в 2023 году.

Родственники Кадыра Юсупова рассказали о том, что в апреле 2020 года его наряду с пятью другими заключенными религиозными деятелями поместили в одиночную камеру на две недели, после жалоб начальнику колонии Суннату Дустбоеву о том, что охранники запретили им соблюдать пост во время Рамадана. Затем они направили письмо правозащитнику, в котором говорили, что на заключенных надевали наручники и избивали резиновыми дубинками в колонии №4 в Навои. После того как Дустбоева назначили на должность в другое учреждение, этот эпизод показал насколько важен независимый надзор и мониторинг ситуации в тюрьмах Узбекистана. Надежный и независимый мониторинг и расследование случаев пыток могут вполне иметь место при новом омбудсмене по правам человека Ферузе Эшматовой.

Все эти случаи происходят на фоне указа президента страны, в котором он лишал законности любые доказательства, полученные посредством пыток. Шавкат Мирзиёев заявил Совету ООН по правам человека, что Узбекистан планирует пригласить спецдокладчика ООН по пыткам в Узбекистан. Также президент может потребовать у Комиссии по вопросам помилования рассмотреть дела всех оставшихся политических и религиозных заключенных, а затем отпустить и реабилитировать их без промедления.

Не нужно заново изобретать колесо

От принудительного выселения до домашнего насилия, целый спектр нарушений прав человека в Узбекистане, который невозможно покрыть в одной статье, нуждается в усиленном внимании и эффективном реагировании властями. Но спустя более чем четыре года после прихода новой власти можно вынести один важный урок: правительству Узбекистана не нужно заново «изобретать колесо» в вопросе прав человека. Вместо этого для того, чтобы избавиться от авторитарного наследия прошлых лет, оно должно предоставить все более активному гражданскому обществу Узбекистана возможность участвовать в процессе выработки политики и выполнять их рекомендации.

В ответ на призыв к гражданскому обществу в указе Мирзиёева по принятию Национальной Стратегии Узбекистана по Правам Человека в 2020 году, активисты представили 56-страничный кодекс НПО. Главная цель документа – реформировать существующее законодательство в плане процесса подачи заявления для регистрации НПО. Спустя полгода после того, как минюст финализировал этот кодекс, министерству также необходимо провести совместную сессию с представителями гражданского общества для обсуждения предложенных изменений.

Минюст тем временем продолжает отказывать в регистрации независимым группам, работающим по чувствительным вопросам. В частности, было отказано Агзаму Тургунову, главе «Дома прав человека», организации Чирок (Chiroq), базирующийся в Каракалпакстане и занимающейся проблемой принудительного труда, волонтерской группе Канот Олтин (Qanot Oltin), которой 20 раз отказывали в регистрации.

Дела обстоят примерно таким же образом касательно адвокатуры. В 2019 году, после своего визита в Узбекистан, Специальный докладчик ООН по вопросам независимости судей и адвокатов порекомендовал принять закон, который обеспечит полную независимость коллегии адвокатов от исполнительной власти. После этого группа независимых адвокатов, включая Майорова, месяцами занималась разработкой поправок к действующему закону. Спустя полгода после того, как поправки были представлены, ни минюст, ни парламент не проявили интереса в их обсуждении.

Узбекистан является одной из двух (наряду с Туркменистаном) постсоветских стран, где уголовно запрещены однополые сексуальные отношения между мужчинами. В этом плане законодательство предусматривает от двух до трех лет лишения свободы (ст. 120). Совет ООН по правам человека неоднократно требовал упразднить эту сохранившуюся с советских времен норму. Нападения на представителей ЛГБТ, избиения мужчин, которых «подозревают» в гомосексуальности регулярно происходят в Узбекистане.

Жестокие избиения и пытки мужчин часто записываются и публикуются в интернете. Узбекские ЛГБТ активисты Анвар Латипов и Шохрух Салимов смогли обратиться к президенту страны и парламенту с призывом устранить гомофобию в законодательстве, несмотря на оскорбления в интернете и общественный остракизм. Они надеялись, что недавно объявленные новые поправки к уголовному кодексу могут исключить пресловутую статью 120.

Но проект кодекса, опубликованный для обсуждения в конце февраля, включал то же положение, теперь появившееся как статья 154. Криминализация и насилие в отношении ЛГБТ-персон необходимо заменить терпимостью, если Узбекистан действительно стремится соответствовать своему месту в Совете ООН по правам человека.

Пока погода остается холодной и уже несколько дней остается до того, как сумалак начнет появляться в казанах узбекских махаллей, права человека в Узбекистане переживают поворотный момент. Любой процесс реальных изменений всегда труден и требует периодического переосмысления. Равшан Косимов, Отабек Сатторий, НПО, пытающиеся получить регистрацию, и многие другие в Узбекистане заслуживают настоящего Навруза и с нетерпением его ждут. Улучшение ситуации с правами человека в Узбекистане будет зависеть от готовности правительства отказаться окончательно от тактики эпохи Каримова и также от стремления учитывать голоса независимого гражданского общества в процессе принятия законодательства и других политических решений.

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram