Чаще всего говоря об угрозе из Афганистана – имеют в виду деятельность «Талибана» (запрещен. в РФ), однако этот подход в корне упрощает реальные риски, которые исходят из страны.
Межэтнические отношения в Афганистане между «пуштунами» и «непуштунами», по мнению историка из Ташкента, определяют не только судьбу самой страны, но и близлежащего региона Центральной Азии.
Источник: Этнический вопрос подорвет Афганистан изнутри?
Об этом в заключительной части материала – кандидата философских наук, доцента Ташкентского филиала Российского Экономического Университета им. Г.В. Плеханова Равшана Ринатовича Назарова.
В чем риски для стран Центральной Азии, которые не только граничат с «опасным соседом», но и интересуются судьбой этнически родственных народов, проживающих в Афганистане, немалочисленных таджиков, узбеков, туркменов?
Самоидентификация по этническому признаку: «кто я есть»
В Афганистане, как государстве традиционно полиэтническом, достаточно широко распространены межэтнические браки, что иногда вызывает проблемы с самоидентификацией у граждан. Так, бывший лидер Афганистана Бабрак Кармаль (1929-1996) был по отцу таджиком, по матери – пуштуном-гильзаем .
Один из лидеров «Талибана» (запрещен. в РФ) Хайбатулла Ахундзада, являясь таджиком, выдает себя за пуштуна-нурзая, поскольку организация ассоциируется прежде всего с пуштунами. Генерал Асадулла Сарвари, будучи таджиком, называл себя пуштуном. У генерала Абдул Малика отец – узбек, мать – пуштунка. Возможно поэтому в свое время талибы сделали ставку на него, организовав антидустумовский мятеж в 1998 г.
Премьер-министр Абдулла Абдулла – по отцу пуштун, по матери – таджик . В Афганистане его считают таджиком, но исходя из его смешанного происхождения, он считается наиболее перспективной фигурой на роль общеафганского лидера.
Следует отметить и еще одну особенность самосознания и самоидентификации многих афганцев. Этнический фактор отнюдь не всегда является превалирующим . Для многих гораздо важнее клановое, родовое, племенное, конфессиональное, региональное самосознание. Это особенно характерно для групп, сохраняющих патриархальное родоплеменное сознание (пуштуны, хазарейцы, чараймаки, белуджи, арабы и т.д.). Но и для традиционно оседлого населения часто характерны региональные различия. Так, среди таджиков достаточно четко выделяются территориальные группы бадахшанцев, кабульцев, гератцев и т.д. Для многих групп (шиитов, исмаилитов) конфессиональная принадлежность важнее этнической. Это касается, например, тюркоязычных афшаров и кызылбашей, у которых главным элементов идентичности является их принадлежность к шиизму.
Как писал один из участников афганской войны про Кандагар и Герат – «в истории Афганистана эти два княжества, два города, две провинции всегда играли и играют сейчас важную роль» . Но он забыл при этом добавить, что это ещё и непримиримые провинции: Кандагар как центр «пуштунизма», Герат – как центр «антипуштунизма».
Этнический фактор в политике Афганистана
В июне 2002 г. в Кабуле проходила Чрезвычайная Лойя-джирга – всеафганский совет старейшин, которая избрала переходное правительство Афганистана во главе с Х. Карзаем. В правительство тогда вошли 12 пуштунов, 10 таджиков, 5 хазарейцев, 4 узбека, 1 туркмен, 1 нуристанец. Четырьмя заместителями председателя правительства стали представители самых крупных этнических групп – пуштунов (Хидаят Амин Арсала), таджиков (Мохаммад Фахим), хазарейцев (Мохаммад Карим Халили), узбеков (Негматулла Шахрони). При этом ключевые министерства (финансов, внутренних дел, связи), Верховный суд и Центральный банк возглавили пуштуны. Министрами обороны, иностранных дел, информации и культуры, образования и т.д. стали таджики.
В целом националистические амбиции пуштунов-талибов, дополненные практикой этнических чисток на подконтрольной им территории, натолкнулись на возросшее и подкрепляемое военными успехами чувство национального самосознания и самоуважения непуштунских этнических групп, населяющих Афганистан (особенно – таджиков, узбеков, хазарейцев). Они отнюдь не стремятся вернуться к временам, когда пуштуны были самой привилегированной частью населения. Помимо этого, северная элита, обладавшая всей полнотой власти на контролируемой ею территории, опасается ее потерять в случае окончательной победы талибов .
Продолжающийся накал этнических противоречий объясняется не только консолидацией этнических меньшинств севера и укреплением их элит, но и превращением в результате фактического распада государства этнических отношений в основные общественные связи, а этнического фактора – в основную политическую силу . А это означает высокую степень конфликтности, ибо любой этнос стремится к самосохранению и расширению, для патриархального сознания главным является деление на «своих» и «чужих», враждебное отношение ко всему внешнему . Тем более это характерно для Афганистана, где в сфере межэтнических взаимоотношений накопилось огромное количество взрывного материала .
Обострение межэтнических противоречий вызвало даже планы этнической фрагментации Афганистана – разделения его на регионы (пуштунский, таджикский, узбекский, хазарейский и т.д.), но это достаточно сложно по ряду причин:
· не вызывает особого энтузиазма у большинства этнических групп,
· не нужно соседям Афганистана (Пакистану, Ирану, Узбекистану, Таджикистану, Туркменистану),
· сложно из-за чересполосности расселения народов,
· приведет к дальнейшему усугублению противоречий,
· ухудшит геополитическую ситуацию в регионе,
· признание федерализма для пуштунского правителя означает почти признание «линии Дюранда» (неразмеченная граница с Пакистаном). Это конец пуштунскому правлению в Афганистане» (Р. Момун) .
Влияние этнополитической ситуации в Афганистане на безопасность региона Центральной Азии.
Среди факторов, обуславливающих влияние ситуации в Афганистане на Центральную Азию, можно отметить следующие:
1. Афганистан не существует в изолированном пространстве, это часть огромного региона Большой Центральной Азии (ЦА), и все, что происходит в Афганистане, неизбежно отражается на регионе .
2. Наличие границы Афганистана с тремя государствами региона – Туркменистаном, Узбекистаном, Таджикистаном .
3. Тот факт, что серьезный процент населения Афганистана составляю группы, этнически родственные титульным народам государств ЦА – таджики, узбеки, туркмены. Численность других народов ЦА в Афганистане незначительна – казахи, киргизы, каракалпаки – не более 10-15 тыс. чел.
4. Прерванные во времена существования Российской империи и СССР этнические связи сегодня имеют тенденцию к восстановлению, это однако делает южные республики СНГ весьма чувствительными к тому, что происходит в Афганистане .
5. Естественное желание части лидеров афганских таджиков, узбеков, туркмен опереться на этнических «родственников» на севере .
6. Факт наличия среди афганцев представителей радикальных исламско-националистических группировок (бывшая Объединенная таджикская оппозиция, Исламское движение Узбекистана и т.д.), имеющих далеко идущие планы в отношении «севера» .
7. Заявки радикальных, прежде всего пуштунских (как талибских, так и не талибских) лидеров о построении «Великого Афганистана» от Бухары до Пешавара.
8. Усиление влияния радикальных религиозных партий и движений (в том числе международной экстремистской организации ИГИЛ (запрещен. в РФ) и перемещение центра ее активности с Ближнего Востока в Афганистан) .
9. Неспособность афганских силовых структур самостоятельно обеспечить безопасность в стране ввиду непрофессионализма, плохой обеспеченности, коррумпированности.
10.Высокая степень вовлеченности населения в криминальный бизнес, прежде всего в производство и распространение наркотических веществ.
11.Стремление части пуштунской элиты сместить основную военную активность в стране на север, к границам стран Центральной Азии .
12.Усиление роли этносов, племен, конфессиональных общин разрушило целостность централизованного афганского государства, и сегодня Афганистан пытается снова собрать государство на любой возможной основе, но кроме радикального ислама элите нечего всерьез предложить .
13.Тренды в сторону радикальной исламизации, делиберализации, девестернизации, в конечном итоге – демодернизации, не могут не влиять на положение в ЦА .
14.Нестабильность этнополитической (и вообще – политической, конфессионально-политической, военно-политической) ситуации в Афганистане не позволяет реализовать многие транспортные, трубопроводные и иные логистические проекты, связанные с выходом изолированных от морей государств ЦА к портам Ирана и Пакистана.
Правила комментирования
comments powered by Disqus