9 сентября началась долгожданная добыча нефти на месторождении Кашаган. Проект века, как его уже окрестили, существенно повысит доходы национальной казны и позволит Казахстану решить ряд структурных задач.
Но именно Кашаган вновь продемонстрировал, что, по большому счету, между словосочетаниями “казахстанская экономика” и “казахстанская нефть” можно ставить знак равенства, так как взаимозависимость этих двух понятий уже приобретает угрожающий характер. Выступая в начале сентября в школе лицее №64 в Астане, президент Нурсултан Назарбаев заявил о том, что зависимость Казахстана от нефти весьма ощутима, а вся сырьевая конструкция государства хрупка, потому что нефть рано или поздно кончается. «У нас есть нефть, газ, золото, черные металлы, свинец, медь. Но это все кончается, это недра", - сказал президент.
То, что «все это кончается», известно давно. Гораздо важнее понять: что власть сделала, чтобы, когда наступит это неприятный момент «конца», страна уже имела тот производственный и научно-технический потенциал, который позволит ей оставаться на плаву без углеводородов.
Назарбаев говорит, что новые технологии развиваются, “нам нужны подготовленные люди”, “нам нужно идти в науку», что промедление смерти подобно. Бесспорно, все сказанное главой государства выглядит вполне разумно. Но когда декларативная часть заканчивается, остается ощущение некоей недосказанности. И она в том, что пока - хотим ли мы этого или нет, - и общество, и, в первую очередь, сама власть ориентированы именно на нефть.
Мало кто будет спорить, что Казахстан в последние годы стал типичной жертвой ресурсной зависимости. Известный казахстанский экономист Сергей Смирнов, к примеру, отмечает, что сегодня Казахстан – даже более сырьевая страна, чем Россия, а все попытки наконец запустить собственное производство особых успехов все последние годы не имели. Собственно, мало кто из местной элиты чувствует эфемерность нефтяных финансовых потоков, поэтому говорить о смене ментальной парадигмы не приходится. Другое дело – декларации. Нужно развивать науку. Клич брошен. Но приходит молодой специалист в местные НИИ, где старое оборудование и проблемы с финансированием, пытается донести до «верхушки», что подходы устарели, - и получает “волчий билет”. И этот билет, к слову, многим напрямую открывает дорогу на Запад.
Предложенная на государственном уровне идея семи стартапов в год воспринимается как “на безрыбье и рак рыба”, потому что в развитых и высокотехнологичных странах 7 новых стартапов появляются каждую неделю. Да и сказать, что широко разрекламированная идея будет доведена до конца, вряд ли можно. Появятся ли к началу 2014 года 7 казахстанских стартапов? Многие верят в это с трудом.
Власти, видимо, стали уже осознавать, что Казахстану не удалось избежать ресурсного проклятия, но проблема в том, что пока никакой подушки безопасности на случай форс-мажора нет. Президент привел в пример случай с Оманом, который процветал за счет нефти и газа, но «там кончилась нефть, а они успели подготовиться, создали другую индустрию». Казахстан пока что готовится к «процветанию без нефти» весьма условно. За последние 10-15 лет нефтяного изобилия страна бурно обрастает концертными площадками, спортивными стадионами, огромными дворцами, поражающими воображение.
При этом другая важная задача – создание системы отечественных технопарков – блестяще провалена, министр индустрии и новых технологий Асет Исекешевчто-то говорил о казахстанской Кремниевой долине, но пока, кроме разговоров, мы ничего так и не увидели. Поэтому никакой «другой индустрии» в Казахстане пока еще не создается, а все взоры обращены лишь на кашаганскую нефть.
В Великобритании особо нет нефти, там живет свыше 60 миллионов человек на довольно ограниченной территории. Но англичане живут в десятки раз лучше богатых нефтью казахстанцев. И дело не только в том, что они начали строить свое благосостояние гораздо раньше, дело в эффективности британской экономики, ориентированной на высокие технологии и рост промышленного производства. Сингапур, на который так часто ссылаются казахстанские чиновники, огромными ресурсами тоже не обладает, но Ли Куан Ю удалось за двадцать с небольшим лет превратить отсталую полуколинальную страну в современное технологическое государство. Он изначально сделал ставку на интеллектуальные и деловые качества своего населения и избегал всякой демагогии. Это индустриальное государство сингапурский правитель создавал, в первую очередь ориентируясь на образование и истребление коррупции, - то, с чем в Казахстане колоссальные проблемы. Пока есть нефтедоллары, которые без особого усилия текут в карманы местных нуворишей, особо заботиться о качестве образования, а тем более об истреблении коррупции вообще не стоит, полагают они. Сегодня Сингапур – страна, на которую, как известно, ориентируется Казахстан, находится в пятерке лучших государств по борьбе с коррупцией и в лидерах по образованию в мире. У Сингапура нет Кашагана, но есть реальное желание власти строить современное индустриально развитое государство.
Казахстан же сегодня – все еще типичная жертва ресурсного проклятия (resource curse), которое также принято называть парадоксом изобилия. Специалисты выделяют следующие признаки resource curse:
- Высокая зависимость доходов от продажи ресурсов на мировых рынках.
- Ошибки в государственном регулировании, или развитие коррупции, связанные с притоком «лёгких» денег в экономику.
- Отсутствие настоящей мотивации и реальной необходимости развития реального производственного сектора, так как сырьевые доходы позволяют относительно неплохо жить и при имеющемся государственном строе; это, в свою очередь, приводит к застою и стагнации. Озираясь вокруг, мы можем с легкостью обнаружить все это вокруг нас.
Пожалуй, главная опасность ресурсного проклятия Казахстана – размывание человеческого капитала. Заработная плата в нефтяном секторе в разы выше, чем в других секторах экономики, поэтому к нему пытаются присосаться многие чиновники и бюрократы, чтобы, ничего не делая, иметь очень высокие и стабильные доходы. В таких условиях, когда конкуренция на рынке труда в основном сосредоточена в одной области, многие талантливые люди, не обладающие родственными связями и возможностями, просто эмигрируют из страны туда, где их навыки будут востребованы.
И когда президент говорит об этой проблеме, конечно, он должен сказать и о том, что без реальной диверсификации экономики, без вложения средств не только в мегапроекты – для того, чтобы потешить самолюбие чиновников – но и в образование и науку, ни оманского, ни сингапурского сценария не будет. Сегодня кашаганская нефть дает Казахстану возможность наконец переломить ситуацию. И не продолжать из года в год декларативно заявлять о намерениях побороть ресурсную зависимость, а начать это делать, в том числе – направив деньги на создание экономики знаний, которая, кстати, и вывела тот же Сингапур в мировые лидеры.
Правила комментирования
comments powered by Disqus