Русский язык до сих пор носит статус официального в Кыргызстане — среди стран бывшего Советского Союза это сейчас скорее исключение. Но языковая среда в Средней Азии меняется, и в местных обществах есть запрос на усиление роли национальных языков. В Кыргызстане это приводит к парадоксальной ситуации: с одной стороны, русскоязычные граждане чувствуют все большее отчуждение, с другой — кыргызы жалуются на невозможность получить достойное образование и работу на родном языке.
Уроженка кыргызского города Кант Юля Шушлебина уже не может сосчитать, сколько раз с ней продолжали разговаривать на кыргызском, несмотря на ее заверения в том, что она на нем не говорит. Последний раз это произошло на паспортном контроле в международном аэропорту Бишкека.
«Я очень спешила на рейс и отдала паспорт сотруднику контроля, офицер начал говорить на кыргызском, я понимала его через слово и попросила говорить на русском. На что он спросил по-русски, кто я по национальности, — рассказывает Юля, — И когда я ответила, что наполовину русская, наполовину — узбечка, он снова продолжил говорить на кыргызском. И так несколько раз, пока наконец-то не пропустил меня внутрь терминала — конечно же, упрекнув в том, что я не знаю киргизского».
В паспортах Кыргызстана все еще есть графа национальность, и в Юлином написано, что она узбечка — по отцу. Но воспитывали ее этнически русские мама и бабушка, поэтому узбекского, как и кыргызского, она не знает.
Узбеки и русские — самые распространенные из около сотни народностей, живущих в Кыргызстане. Языком межнационального общения с советских времен был русский.
Юле 28 лет, часть детства она жила в России, а когда вернулась на родину, стала учить кыргызской в школе — как иностранный, с уроками по два раза в неделю. Выучить его до свободного уровня Юле так и не удалось, но поскольку вся семья и друзья говорили по-русски, проблемой это не было.
Фрунзенцы и бишкекчане
Столица Кыргызстана Бишкек в советское время называлась Фрунзе и негласно считалась «городом для русских» — вплоть до 1999 года их жило там больше, чем кыргызов.
Наряду с другими переселенцами в 1920-х годах, среди которых были украинцы, немцы и белорусы, русские начали активно застраивать город и обосновались тут, работая на новых заводах, в больницах и школах, на строительстве и производстве.
В советском Фрунзе без знания русского языка было невозможно продвинуться по службе или вступить в Коммунистическую партию. Подавляющее число школ города были русскоязычными. Кыргызский язык был практически вытеснен из общественной жизни.
«В отличие от остальных среднеазиатских республик, в Кыргызстане практически не преподавался кыргызский, и тех, кто боролся за право изучать родной язык, подвергали гонениям и репрессировали, — говорит Эльмира Ногойбаева, исследовательница общественно-политических и социальных процессов в Кыргызстане и глава аналитического центра «Полис Азия». — Все это привело к тому, что кыргызский маргинализировался, а русский язык — колониальный — культивировался».
Языковая среда в стране начала меняться в 1960-х годах: этому способствовали более высокие темпы рождаемости среди киргизов и внутренняя миграция, из-за которой кыргызы стали активнее переезжать в Бишкек.
Активно популяризировать кыргызский язык в стране стали пытаться с обретением независимости 30 лет назад. Вместо памятника Ленину на главной площади страны теперь стоит статуя национального героя Манаса; улицы, как и сама столица, поменяли название, а реклама на билбордах и по телевидению должна быть на двух языках. На развитие кыргызского в стране выделяется отдельная строка бюджета (около 7 млн долларов в 2015-2020 годах).
«Кыргызский язык во время советской власти оставался кухонным и домашним, с обретением независимости он постепенно стал возвращаться в общественное пространство и им заполнилась улица, стало естественным видеть вывески и надписи на киргизском и не нуждаться в русском переводе, — говорит лингвист и филолог Элеонора Прояева. — Была посеяна персиковая косточка, из которой вырастет дерево, но это не происходит в одночасье».
Русский язык же теряет былой статус в том числе и из-за отъезда русских из Кыргызстана после распада СССР: заметные волны эмиграции пришлись на 2005 и 2010 годы, когда в стране происходили массовые выступления, приводившие к смене власти. Еще одна такая революция случилась в прошлом году.
Согласно опросам, люди уезжают из-за ухудшающейся экономической ситуации и политической нестабильности; этому также способствует программа возвращения соотечественников в Россию, проводимая Россотрудничеством. За чуть более чем 30 лет число русских в Бишкеке снизилось втрое — с почти миллиона да 340 тысяч.
При этом столица продолжает расти и остается центром притяжения для внутренних мигрантов из регионов, где основной язык общения — кыргызский.
«Освободить место для кыргыза«
В 2009 году в стране впервые начали праздновать день кыргызского языка, и ведение делопроизводства в государственных учреждениях стало обязательным на двух языках. Из-за незнания кыргызского маму Юли Шушлебиной отстранили от должности старшей медсестры. «Ее попросту попросили освободить место для кыргыза«, — рассказывает Юля.
«Я все больше чувствую себя чужой тут — не только из-за языка, но и частых расспросов о национальности, назиданий от абсолютно чужих людей, — говорит она. — И я прямо чувствую, как национализм вырос».
В августе этого года в бишкекском торговом центре нетрезвый мужчина бросил в русскоговорящую продавщицу калькулятор — за то, что она не отвечала ему по-кыргызски. До этого в СМИ активно обсуждалась история девятилетнего русского мальчика, которого, по словам его семьи, в спортивном лагере при попустительстве тренера избивали сверстники — из-за национальности и вероисповедания.
Оба случая вызвали гневную реакцию в России: напавшему на продавщицу мужчине на 10 лет запретили въезд в страну, а пострадавшего мальчика пригласили на лечение патриарх Русской православной церкви Кирилл и глава Россотрудничества Евгений Примаков, попутно пригрозивший Бишкеку сокращением квот на учебу кыргызских студентов в России.
В соцсетях сами кыргызы удивлялись такой реакции из Москвы, обращая внимание на многочисленные случаи дискриминации трудовых мигрантов из Средней Азии в России.
Официально же кыргызские власти пообещали жестче реагировать на такие инциденты и просили не воспринимать их как систематическое нарушение прав русских — вероятно, в том числе отвечая Примакову, написавшему, что «тут явно большая проблема, чем разовые вспышки неадеквата».
В реальности на одном кыргызском в Бишкеке прожить столь же тяжело, как на одном русском. В столице Кыргызстана русский язык преобладает до сих пор — в отличие от соседних стран, где он используется все меньше.
От кыргызов ожидается, что они владеют как родным — кыргызским, так и официальным — русским.
На улицах Бишкека все рекламные вывески и плакаты переведены на два языка, но в магазинах и кафе чаще всего обслуживают на русском, и на нем же часто разговаривают между собой сами кыргызы.
«Ты не у себя в деревне»
27-летняя телеведущая Перизат Саитбурханова приехала в Бишкек из Баткена, небольшого города на границе с Таджикистаном и Узбекистаном, в 2011 году поступать в университет. По ее словам, на дне открытых дверей в разных вузах сотрудники отказывались отвечать на ее вопросы, потому что она плохо говорила по-русски.
Сейчас Перизат свободно владеет несколькими языками, и ведет передачу как на кыргызском, так и на русском, который выучила сама по себе, живя в столице. Но отношение к себе в первое время помнит до сих пор.
«Первый год или даже полтора меня постоянно одергивали, чтобы я говорила на русском. Говорили даже «ты не у себя в деревне» — и в общественном транспорте, и в магазинах, причем не только русские, но и кыргызы».
Устроиться на работу в государственное учреждение без знания русского языка по-прежнему очень сложно — из-за необходимости вести документы на двух языках. В 2019 году глава Национальной комиссии по государственному языку при президенте Назаркул Ишекеев говорил, что на кыргызском ведутся лишь около 40% всех государственных документов.
Этнические русские до сих пор занимают высокие позиции во власти и фигурируют в партийных списках. Премьер-министром при бывшем президенте страны Курманбеке Бакиеве был Игорь Чудинов. Вице-президента при нынешнем лидере Садыре Жапарове зовут Артем Новиков.
Язык детства
Многим кыргызам, которые хотят сохранить родные культуру и язык, в собственной стране приходится прикладывать к этому немало усилий.
30-летняя Зейнеп Базарбаева — лингвист и мама двоих детей-дошкольников. Дома семья говорит на кыргызском, и вместе с мужем они пытались найти для детей сад, где преподавание ведется на их родном языке. Удалось лишь с четвертого раза.
Несмотря на это, Зейнеп стала замечать, что оба ребенка стали больше говорить по-русски. «Дома большинство других детей говорят на русском, и все дети мультики на русском смотрят, поэтому когда они играют, они между собой чаще говорят на русском, — объясняет она. — Мои буквально за месяц заговорили по-русски».
Все мировые премьеры в кинотеатрах по всей стране показывают на русском языке, переводить мультфильмы на кыргызский на государственных каналах начали буквально несколько лет назад.
«Детского контента на кыргызском даже при желании все равно мало, и к тому же его никто не адаптировал под совсем маленьких детей. Достаточно сравнить, как легко смотрятся и запоминаются английские мультфильмы и песни, и насколько сложными и непонятными они становятся в киргизском переводе. Та же ситуация с методикой обучения кыргызскому иностранцев», — отмечает Зейнеп.
В бишкекских школах — как частных, так и государственных — и детских садах по-прежнему больше классов на русском, чем на кыргызском. Зейнеп уже сомневается в том, что ее детям удастся получить хорошее образование в кыргызскоязычной школе.
«Если подумать, химия и физика на кыргызском мало кому нужны, — рассуждает она. — Сейчас, чтобы стать востребованным специалистом в Кыргызстане, нужно знать как минимум три языка: кыргызский, русский и английский. Специализированная литература во многих областях доступна только на английском, таким образом кыргызский становится все менее приоритетным. И это страшно, я уже сомневаюсь, что мои внуки будут говорить на киргизском».
Об отсутствии методики преподавания и литературы на кыргызском языке говорят на разных уровнях. В сентябре президент страны Садыр Жапаров предложил окончательно перевести документооборот на кыргызский, чтобы содействовать его развитию.
Языковой вопрос регулярно поднимается политиками накануне выборов. Партии с националистической идеологией предлагают лишить русский статуса официального — эту риторику, в частности, поддерживает партия «Мекенчил» («Патриот»), лидер и сооснователь которой — Садыр Жапаров.
Он первый президент Кыргызстана, который все свои официальные выступления делает только на кыргызском языке — его предшественники использовали оба. Сооронбая Жээнбекова при этом часто подвергали насмешкам — за то, что не очень хорошо говорил на русском.
«У нас даже сами кыргызы насмехаются друг на другом, если заметят акцент на русском, — отмечает социолог Эльмира Ногойбаева. — Особенно часто это случается с чиновниками или высокопоставленными лицами, хотя это естественно — говорить на иностранном языке с акцентом».
Несмотря на демонстрируемую приверженность президента Жапарова кыргызскому языку, он, как и его предшественники, также заявляет о большой роли русского языка и важности его сохранения в Кыргызстане — особенно во время визитов в Россию.
Во время последней поездки он даже отметил, что его стране не хватает кадров для обучения русскому языку в регионах.
Русскоязычная столица, кыргызскоязычные регионы
За пределами Бишкека языковая среда действительно сильно отличается: в регионах преобладают государственные школы, более половины которых — кыргызскоязычные. Русский до сих пор преобладает на севере страны, но на юге постепенно уходит из обихода, вытесняемый языками других национальных меньшинств.
К примеру, в Оше и Жалал-Абаде живут много узбекских кыргызстанцев — они говорят и учатся на узбекском, смотрят узбекские телеканалы и фильмы. Вторым языком для них в основном становится кыргызский, и только потом — русский. Схожая ситуация и с таджикским языком.
Постепенная потеря общего языка также способствует разобщенности народов Ферганской долины — этнически сложного региона в составе трех государств, и без того подверженного конфликтам.
«Русский язык, к сожалению, уходит, и это печально, потому вместе с языком мы теряем огромный культурный пласт, — говорит Эльмира Ногойбаева. — Но при этом запрос учить его все еще есть, в том числе и в регионах. В том же Баткене (городе на границе с Таджикистаном — Би-би-си) русские классы переполнены, и это в основном потому, что оттуда многие уезжают работать в Россию, некоторые сразу после школы. А другие мигранты возвращаются из России, уже овладев русским».
Выпав из соответствующей среды, особенно в детстве, многие кыргызы быстро теряют родной язык. 34-летняя Гульбара после окончания школы переехала из села в Бишкек и вышла замуж за русскоговорящего кыргыза. Старшая дочь сначала говорила на кыргызском, но уже в детском саду переключилась на русский. Младшие дети заговорили на нем сразу.
«Дочь сказала, что предпочла бы, чтобы ее называли не Канышай, а Лизой, чтобы люди сразу обращались к ней на русском, а то ей стыдно говорить, что она не понимает кыргызского, — говорит Гульбара. — Сейчас я жалею, что мы не приложили больше стараний, чтобы сохранить кыргызский. Придется теперь изучать его как иностранный. Без него никак».
Правила комментирования
comments powered by Disqus