Приобретение странами центральноазиатского региона независимости в начале 1990-х гг. стало отправной точкой в поиске ими своего места в структуре мировой политики. В этом отношении важными моментами стали, во-первых, диверсификация своих внешнеполитических связей, во-вторых, реструктуризация и полный отказ от советского наследия в экономической и политической сферах. Общая нацеленность стран региона на сотрудничество с Западом, обусловленная значительными финансово-экономическими выгодами при условии адаптации ценностей либеральной демократии на фоне ассоциирования Российской Федерации с советской эпохой препятствовала последней обозначить регион Центральной Азии в качестве своей сферы интересов. Кроме того, Российская Федерация в 90-е гг. переживала те же процессы социально-политической и экономической трансформации, что и страны Центральной Азии, ориентируясь на западные ценности и отдавая приоритет сотрудничеству с Западом.

Изменение идеологии внешней политики, сопряженное с началом восстановления своего международного статуса, привело в 2001 г. к пересмотру  РФ комплекса ее интересов в регионе Центральной Азии.

В связи с чем, на наш взгляд, можно выделить следующие интересы России в Центральной Азии на современном этапе 

экономические интересы: добыча  и транзит энергоресурсов;

безопасность: на данном этапе обеспечение безопасности воспринимается уже не в русле единовременной защиты, в случае возникновения угроз для своих южных границ, а в контексте региональной долгосрочной кооперации;

продвижение ценностей российской «суверенной» демократии и русской культуры.

Ввиду того, что политическая ниша сотрудничества с центральноазиатским регионом была занята США и рядом стран Запада, РФ сделала ставку на развитие взаимодействия в энергетическом секторе, где она обладала двумя преимуществами по сравнению со своими конкурентами: территориальная близость и развитая транспортно-коммуникационная сеть, замкнутая на России. Кроме того, Россия отказалась от идеологической опосредованности экономических и политических отношений со странами ЦА, что выгодно отличало стратегию РФ от стратегии США,  навязываемые реформы которых уже к 1993 г. доказали свою неэффективность как в России, так и  странах региона ЦА.

В результате, товарооборот между РФ и странами ЦА увеличился, а в период с 2003 г. по 2007 г. - утроился. При этом если в 2005 г. 25,4% (3.6 млрд. долларов) всего объема товарооборота приходилась на торговлю углеводородами, то уже в 2010 г. этот показатель вырос до 33% (11.7 млрд. долларов). Россия стала главным импортером Казахстана (объем товарооборота составил  10 млрд. долларов) и третьим экспортером после ЕС и КНР. В Узбекистане РФ превратилась в первого торгового партнера, на которого приходилось более  четверти всего товарооборота страны (3 млрд. долларов). Кроме того, Россия стала вторым после КНР торговым партнером Кыргызстана и первым − Таджикистана.  В Туркменистане РФ  занимала второе место после Украины и Ирана.

Россия вовлечена во многие энергетические проекты в Казахстане:  разведка и разработка газовых месторождений Карачаганак и Имашевское, нефтяных месторождений Северный Бузачи и Каракудук и нефтегазовых месторождений Северный Кумкол и Алибекмола. Компания «Роснефть» вовлечена в проект по увеличению пропускной способности трубопрповода Атырау – Самара. 

В Туркменистане Российское экономическое присутствие в значительной мере ограничено: там  действует только одна российская компания ITERA, ввиду того, что Ашхабад разрешает инвестировать иностранным компаниям только в дорогостоящую и технически сложную разработку шельфовых месторождений. Кроме того, так как статус Каспийского моря остается неопределенным, разработка этих месторождений затрагивает и вопросы отношений с Ираном. Ввиду этого Российско-Туркменское сотрудничество ограничивается экспортом в Россию туркменского газа через Центральноазиатский трубопровод. В Узбекистане российские компании вовлечены в разработку ряда газовых месторождений -  Шахпахты, Кунград, Кандым, Хаузак, Шады, Жамбай. Россия также инвестирует в модернизацию трубопровода «Бухара – Урал», и Центральноазиатского трубопровода. При этом транспортируемый из Туркменистана и Узбекистана газ используется Россией для удовлетворения внутреннего спроса, что дает возможность экспортировать газ с месторождений Западной Сибири в Европу по более высоким ценам.

В Кыргызстане присутствие России в экономической сфере, в первую очередь, обозначено инвестициями в строительство Камбаратинской ГЭС 1 и Верхне-Нарынского каскада ГЭС ввиду отсутствия в республике значительных месторождений углеводородов. Однако данные проекты, наряду с проектом строительства Сангтудинской ГЭС-1 в Таджикистане, в отличие, от инвестиционных проектов в Казахстане, Узбекистане и Казахстане носят исключительно геополитический характер ввиду того, что они нецелесообразны в экономическом аспекте, о чем не раз говорили как официальные представители ОАО «Интер РАО ЕЭС», так и ряд экспертов.

Вместе с тем, Москва не спешит оказывать поддержку Душанбе в строительстве главного национального энергетического объекта страны Рогунской ГЭС по двум причинам: во-первых, Таджикистан заявляет о своих намерениях участвовать в проекте CASA-1000 и построенная Россией  электростанция может впоследствии стать частью западного проекта, во-вторых, строительство ГЭС вызывает резко негативную реакцию со стороны Узбекистана, что может окончательно подорвать позиции России в этой республике, которая, начиная с 2007 г. взяла курс на укрепление отношений с Западом.

Россия рассматривает Кыргызстан и Таджикистан в качестве главных объектов своего влияния в Центральной Азии на фоне прозападной ориентации Узбекистана и нейтралитета Туркменистана. В качестве методов воздействия на эти республики используются рычаги социально-экономического характера: инвестиции в строительство ГЭС и политика в отношении мигрантов.

Трудовая миграция из стран Центральной Азии

*На основе данных источника: Бессуднов А. Сколько гастарбайтеров в России

** По данным ВБ на ноябрь 2012 г. 

Таким образом, на территории России зарегистрировано больше всего граждан Узбекистана, на втором месте – Таджикистан, на третьем – Казахстан и на четвертом – Кыргызстан. Однако по доле денежных переводов трудовых мигрантов в ВВП стран региона, можно сделать вывод о том, что большая часть зарегистрированных в России граждан Казахстана не являются трудовыми мигрантами. Следовательно, лидерами по «поставке» рабочей силы в РФ являются Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан.

Однако в Узбекистане уровень социальной напряженности, по сравнению с соседними республиками ниже ввиду, во-первых, государственной протекционистской политики в аграрном секторе, где отмечается наибольшее количество безработных, во-вторых, жесткого государственного контроля над общественной жизнью, в-третьих, использования иностранных инвестиций под государственные гарантии для создания новых рабочих мест (строительство железных и автомобильных дорог в направлении Афганистана). Узбекистан, сотрудничая с Западом, в отличие от Кыргызстана, в первую очередь учитывает национальные интересы и не принимает условия международных доноров, способных подорвать стабильность в государстве. Поэтому ужесточения в сфере миграционного законодательства, в первую очередь, затрагивают Кыргызстан и ослабленный после гражданской войны Таджикистан.

Однако РФ нуждается во внешней трудовой миграции ввиду сложной демографической ситуации. Согласно данным Росстата, если общая численность населения России к 2025 г. сократится на 1 млн. человек, то численность трудоспособного населения сократится уже  на 11 млн. человек. По другим данным этот показатель может достигнуть 15-17 млн. человек. Вместе с тем трудовые мигранты, половина из которых - выходцы из центральноазиатских стран, образуют 7-8% рабочей силы России, а их деятельность формирует 6% ВВП России (100 млрд. долл. в 2011 г.). Данные обстоятельства обусловливают проведение Россией в целом лояльной и благоприятной  миграционной политики в отношении граждан государств Центральной Азии.

Изменения в отношении к мигрантам используются, в первую очередь, как рычаг давления для разрешения спорных вопросов в других сферах. Так, в 2011 г. в ответ на арест в Таджикистане двух российских летчиков, обвиненных в контрабанде и нарушении правил полетов, в России участились проверки трудовых мигрантов из Таджикистана и часть из задержанных была депортирована. Представляется, что арест российских граждан Таджикистаном использовался для решения вопроса строительства Рогунской ГЭС с участием РФ. В 2013 г. Таджикистан задействовал более важные рычаги давления: ратификация соглашения о дальнейшем пребывании на его территории 201-й российской военной базы и нерешенный вопрос аренды аэропорта в Айни, который может быть передан  Индии с последующей субарендой США или НАТО. Однако, в целом, законодательная база в отношении мигрантов благоприятна. В частности, в Концепции  государственной миграционной политики Российской Федерации до 2025 г. предусмотрена отмена разрешения на временное проживание, отказ от квотирования и упрощение механизма переселения для высококвалифицированных специалистов.

Таким образом, особенность модификации интересов России с начала 2000-х гг. в регионе состоит в том, что она начала активно вкладывать инвестиции в сферу добычи и транспортировки энергоресурсов, а не в их переработку в Казахстане, Узбекистане и Туркменистане. Данный факт детерминирован, в первую очередь, сырьевой направленностью экономики самой РФ и, следовательно, отсутствием современных технологий в этой сфере. В отношении Таджикистана и Кыргызстана, которых, РФ рассматривает в качестве объектов своего влияния в стратегически важном для нее регионе, как в аспекте энергоресурсов, так и в отношении пересечения интересов, США и КНР на фоне общей нестабильной обстановки ввиду ряда водно-энергетических проблем и близости Афганистана, внешнеполитический курс России детерминирован более геополитическими интересами, нежели экономической целесообразностью, и инвестиции в гидроэнергетический сектор этих стран рассматривается как  гарантии лояльности политических режимов государств региона.

Однако в других отраслях Россия значительно уступает КНР, товары которого впоследствии реэкспортируются в Россию через страны ЦА, переживающие после  распада СССР период деиндустриализации.

В этом контексте особенность российских инвестиций в сравнении, например, с КНР или США состоит в том, что доля прямых иностранных инвестиций (ПИИ) постоянно сокращается. Так, в 2009 г. по сравнению с 2008 г. доля российских ПИИ  в Казахстане сократилась на 36.1%, в Таджикистане – 60%. Вместе с тем, объем российских инвестиций под государственные гарантии в период с 2005 г. по 2010 г. вырос в 4 раза. Данный факт объясняется тем, что финансовые возможности российских компаний меньше по сравнению с китайскими или американскими, которые могут инвестировать в экономику стран региона, несмотря на существующие там препоны в виде коррупционных схем. Ввиду этого, инвестиционные проекты, инициируемые Россией в основном в энергетическом секторе, сопряжены с гарантиями и обязательствами стран-участниц, на основе которых РФ готова инвестировать в их экономику. Поэтому, например, в Узбекистане, по количеству инвестиций на первом месте находится Китай, а по объему товарооборота – РФ.

В целом можно сделать вывод о том, что модификацированный  подход к Центральной Азии в сфере интересов позволил Москве решить ряд задач внешнеполитического характера:

поддерживать свое влияние в ЦА;

получать значительные средства от транзита энергоресурсов;

увеличивать объемы поставок газа в Европу.

Однако в сфере малого и среднего бизнеса, внедрения новых технологий доля России невелика, что, с одной стороны, объясняется спецификой экономики самой РФ, с другой – экономической ситуацией в странах ЦА, переживающих системный кризис и делающих ставку на развитие экспорта природных ресурсов. Таким образом, Россия является доминирующим внешним актором в регионе в сфере добычи и транспортировки  нефти и газа.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram