Спустя девять лет после подписания документа о защите Каспия от загрязнения Казахстан ратифицировал и принял к исполнению «экологический Протокол», призванный улучшить состояние окружающей среды одного из обширных регионов Евразии.

1 ноября президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев подписал закон «О ратификации Протокола по защите Каспия от загрязнения из наземных источников и в результате осуществляемой на суше деятельности к Рамочной конвенции по защите морской среды Каспийского моря». Как сказал 21 октября на пленарном заседании Сената министр экологии, геологии и природных ресурсов РК Сериккали Брекешев, основной задачей документа «является предотвращение, снижение, контроль и устранение загрязнения морской среды из наземных источников для достижения и поддержания экологически здоровой морской среды Каспийского моря».

Каспийская экология не первый год формирует повестку дня прилегающих к нему государств. Это связано в первую очередь с тем, что море является самым крупным в мире закрытым водоёмом, не имея открытого выхода к океану. Поэтому техногенное и антропогенное воздействие может вызвать здесь необратимые последствия для экологии. Пострадает не только море и его биоразнообразие, но и население прибрежных регионов. Люди вынуждены будут менять устоявшийся образ жизни. О чём, кстати, говорили депутаты азербайджанского парламента еще в 2014 году, когда ратифицировали данный Протокол. В пример они привели тогда экологическую катастрофу Аральского моря.

По словам С. Брекешева, документ улучшит экологию Каспийского моря, т. к. обязывает страны, чьи берега омывает море, применять наилучшие доступные технологии (НДТ) природоохранной практики. В числе других преимуществ казахстанский министр назвал «создание и ведение базы данных о физических, биологических и химических характеристиках морской среды», а также сбор информации «об объёмах поступления на акваторию моря загрязняющих веществ из наземных источников». Одним словом, осведомлён, следовательно, вооружён!

Однако у Протокола есть и другие интересные нюансы. Документ декларирует принцип «загрязнитель платит». Согласно ему, «расходы на осуществление мер по предотвращению, контролю и снижению загрязнения должен нести загрязнитель». Кроме того, Протокол перечисляет источники загрязнения. «К этим выбросам относятся те, которые попадают в морскую среду, включая […] устья рек», – говорится в тексте документа.

Принято считать, что главная угроза для среды Каспия исходит от недропользователей. На деле не меньшую опасность несут реки, точнее состояние их вод. В море впадает около 140 рек. Самые крупные из них, играющие большую роль в поддержании экологии и биоразнообразия, это Волга и Урал. Их состояние вызывает серьезное беспокойство. Так, в 2020 году на Волге, главной «кормилице» Каспия, было отмечено 925 случаев сильного загрязнения. Главными виновниками стали промышленные и коммунальные предприятия. В докладе правительства РФ «О состоянии и об охране окружающей среды Российской Федерации» за 2018 год вода реки ниже города Астрахани в период 2009-2018 годов оценивалась как «грязная». В ней содержались фенолы, соединения меди, железа, цинка, марганца, молибдена, нефтепродуктов и нитритного азота.

Не лучше ситуация вокруг Урала, который на пути к морю минует две страны. В докладе «О состоянии и об охране окружающей среды РФ» река заняла шестое место среди водных артерий России по уровню загрязнения. Главным образом «воду мутят» промышленные и коммунальные предприятия. За год ими в реку сбрасывается более 100 тонн отходов, при этом очистку проходят только 2% воды. Не лучше дела обстоят на казахстанской территории. В декабре 2018 года случилось серьёзное происшествие. Коммунальное предприятие «Атырау су арнасы» сбросило в реку воду с хлором. Как отметил позже К-Ж. Токаев: «Отравление и хлорирование рыбы на Урале – это проблема всей страны. 118 тонн рыбы было убито, в том числе 108 тонн осетровых».

Судьба Урала в Казахстане висит на волоске. Река минует города Уральск и Атырау, власти которых только в последние годы озаботились реконструкцией муниципальных очистных сооружений. Например, в Атырау оборудование только перекачивает сточные воды в пруд-накопитель «Квадрат». Об очистке речи нет. Местная коммунальная система эксплуатируется с 1978 года и на сегодняшний момент неработоспособна. Впрочем, по данным властей Атырау, «очистные сооружения были ориентированы только на механическую очистку сточных вод с грубой очисткой». В Уральске сооружение канализационных коллекторов датируется 1966 годом. Поэтому экологические ЧП, такие как прорыв канализационной трубы, случаются даже в центре города. Оборудование устарело не только физически, но и морально. Экологические стандарты, которые были полвека назад, сильно отличаются от современных. 

Не менее остро в Казахстане стоит проблема законсервированных скважин, которые в 90-х годах оказались затоплены по мере повышения уровня воды Каспийского моря. Природный феномен заставил наспех их «запечатывать». Еще в 2010 году обследовали 1383 бывших нефтяных скважин на территории Атырауской и Мангистауской областей. 90 из них требовали срочной консервации. Хотя состояние большинства запечатанных скважин пока не вызывает беспокойства, тем не менее, считают специалисты, рано или поздно солёная морская вода сделает своё дело. Скважины начнут подтекать и загрязнять окружающую среду. Поэтому они потребуют дополнительной консервации и постоянного мониторинга.

Что касается действующих скважин, то чиновники прикаспийских стран уверяют, что применяемые зарубежными компаниями технологии добычи нефти снижают загрязнение моря. Так, власти Азербайджана утверждают, что вода в Бакинской бухте – старейшем нефтепромысловом районе Каспия – по сравнению с 1990 годом стала чище. Однако к их оптимизму стоит относиться осторожно. Если верить экологам, содержание углеводородов в воде в этой части моря пока превышает нормы ПДК в 38 раз.

Как бы то ни было, следует отметить, что многие промышленные объекты, которые вводятся в эксплуатацию в последние годы на Каспии, используют наилучшие доступные технологии, что снижает нагрузку на окружающую среду. Например, введённое в 2016 году в эксплуатацию месторождение нефти Кашаган или запущенный в том же году морской порт Курык. Этому способствовал приказ министра энергетики РК от 28 ноября 2014 года, где приводился перечень НДТ для разных отраслей экономики, в том числе для жилищно-коммунальной сферы.

Правда, это обстоятельство пока не сказывается на городском хозяйстве, несмотря на то что технологические нормы сброса устанавливались «для действующих и проектируемых очистных сооружений». Вполне возможно, что с принятием нового Экологического кодекса РК, который находится на рассмотрении парламента, данное недоразумение будет устранено. Ожидается, что в кодекс войдут новые стандарты очистки стоков и требования об использовании НДП.

Однако это обстоятельство не умаляет значения «Протокола по защите Каспия от загрязнения из наземных источников и в результате осуществляемой на суше деятельности» для стран Каспийского моря, с которого начался наш рассказ. Во-первых, он обязывает их проводить модернизацию очистительных сооружений. Во-вторых, как сообщил в Сенате РК Сериккали Брекешев, он повысит ответственность госорганов за состояние окружающей среды, обяжет их контролировать загрязнителей экологии и вести регулярный мониторинг.

Остаётся открытым вопрос: почему подписанный в 2012 году «Протокол по защите Каспия от загрязнения из наземных источников и в результате осуществляемой на суше деятельности» Казахстан принял только в нынешнем году? То есть спустя девять лет. Срок не маленький, но если разобраться, то скорее всего это закономерность, нежели исключение. Как показывает опыт, заключённые в пятистороннем формате (пятью прикаспийскими странами. – Ред.) соглашения долго готовятся, долго подписываются и часто долго ратифицируются. Например, «Рамочная конвенция по защите морской среды Каспийского моря», частью которого стал Протокол, вступила в свои законные права только в 2006 году. До этого его подписали в 2003 году главы пяти стран, а до этого восемь лет понадобилось, чтобы разработать текст и согласовать его.

Ещё больше времени потребовалось для Конвенции о правовом статусе Каспийского моря. Переговоры по ней стартовали в середине 90-х годов, документ подписали в 2018 году и, несмотря на его «конституционный статус», он до сих пор не принят. Если четыре страны ратифицировали его в течении двух лет, то Иран взял паузу, и, судя по всему, затяжную. Подобная «закономерность» говорит о том, что прикаспийские государства преследуют разные интересы в регионе, поэтому согласование их позиций отнимает много времени и сил.

Но следует признать и другой факт: прикаспийская «пятерка» стремится пусть не спеша договориться, но заложить крепкий фундамент для долгосрочного сотрудничества на море.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram