После трагических событий начала года и без того солидный список страхов казахстанцев пополнился ещё одним – возможностью новых масштабных погромов и кровопролития. «Мятежный» дух буквально витает в воздухе, мешая гражданам полноценно жить и строить планы на будущее. О том, насколько обоснованы их тревоги, каков на самом деле уровень протестности населения и есть ли способы снизить его в ближайшее время, мы беседуем с руководителем исследовательского центра PaperLab, социологом Сериком Бейсембаевым.
- Всех сейчас волнует вопрос: кто на самом деле организовал январское восстание и какую цель преследовал? Отсутствие ответов вызывает немалое раздражение в обществе, и на этой волне граждане придумывают собственные версии случившегося, распространяют всевозможные фейки, запугивают друг друга. Чем опасна такая ситуация?
- Прошло уже больше месяца, и картина январских событий постепенно восстанавливается. Уже очевидно, что в основе трагедии лежал массовый социальный и политический протест, который в некоторых городах перерос в беспорядки и мародёрство. И не последнюю роль в этом сыграли криминальные группы и провокаторы.
Но чем настойчивее представители госорганов пытаются навязать казахстанцам удобную для себя трактовку, тем больше раздражение в обществе. «Опять нам врут» – это один из самых сильных нарративов последних лет, когда речь заходит о взаимодействии с государством. А после случившейся трагедии ложь и манипуляции воспринимаются ещё острее.
Опасность заключается в том, что с каждым днем разрыв между государством и обществом становится всё более непреодолимым. Падает и без того низкий уровень доверия к официальным источникам информации. Исправить ситуацию можно, только раскрыв полную правду о январских событиях, а также наказав людей, ответственных за гибель и пытки граждан.
- Мы столкнулись с какой-то новой, невиданной доселе агрессией. Какова её природа: она все-таки была спровоцирована, или это уже наша реальность, характерная черта современной молодежи, которая выступила главной движущей силой погромов в Алматы?
- Я бы не стал говорить о какой-то присущей нашей молодежи зашкаливающей агрессии. Как известно, протесты охватили в общей сложности свыше 60 населенных пунктов страны, и в большинстве из них они носили относительно мирный характер. К примеру, в западных регионах, в частности, в Актау и Жанаозене, не было зафиксировано ни одного случая нападения и мародёрства. Похоже, люди там стали более организованными с учётом имеющегося у них опыта забастовок. Чего не скажешь об Алматы, Шымкенте, Талдыкоргане и Атырау, где обычные митинги быстро переросли в массовые беспорядки и погромы. И тому, на мой взгляд, есть несколько объяснений.
Во-первых, отсутствие конструктивного диалога с властью, что чётко было видно на примере Алматы. 4 января митингующие начали собираться в районе ледового дворца «Алматы Арена». Насколько известно из журналистских репортажей, на место приехала полиция и тут же принялась их разгонять. Правда, не рассчитала свои силы – людей оказалось значительно больше, чем обычно. Затем толпа двинулась к центру города, по пути обрастая новыми участниками и увеличившись в итоге до нескольких тысяч человек. На следующий день демонстранты были уже повсюду, они крушили и грабили всё на своем пути. Можно ли было избежать столь негативного сценария? Думаю, да, если бы власти города (аким или его заместители) вовремя вышли к народу, выслушали его требования, попытались найти компромисс, где-то пошли навстречу. Вместо этого они предпочли силовыми методами подавить протест и спровоцировали ответную агрессивную реакцию.
Во-вторых, сказалась недееспособность, неподготовленность правоохранительных органов. Отброшу подробности и напомню лишь, что вечером 5 января, то есть в разгар беспорядков, они просто исчезли из виду, фактически отдав город в полное распоряжение мародёрам и криминальным элементам. В отсутствие сопротивления разъярённая толпа начала бесчинствовать. И это отнюдь не характеризует только наших граждан – таким рискам подвержена любая страна, где власти во время бунтов теряют контроль над массами. Только в нашем случае ситуацию попросту пустили на самотёк, что в итоге обернулось такими ужасающими последствиями.
- Как в целом вы оцениваете сегодняшний протестный потенциал населения? Насколько серьёзны риски повторения массовых беспорядков? И что может послужить тому причиной?
- Если проанализировать динамику протестов за последние 15 лет, то мы увидим тенденцию к их нарастанию. Начались они в 2008-2009 годах во время экономического кризиса, затем усилились на фоне роста социальных проблем и девальвационных волн. Особенно выделяется в этом ряду 2019-й год, на который выпало сразу несколько крупных событий - президентские выборы, смена лидера, переименование столицы, и всё это сопровождалось повсеместными митингами. Думаю, тогда, собственно, и был запущен мощный протестный механизм, который взорвался в январе 2022-го. И для этого достаточно было одной спички - ею стало повышение цен на газ.
То есть январская трагедия не возникла на ровном месте в один день. Ей предшествовал долгий протестный тренд, вызванный ростом недовольства политикой властей, ухудшением уровня жизни, снижением потребительских возможностей и т.д. А поскольку эти проблемы никуда не делись, то ответ на ваш вопрос о росте протестной активности, увы, очевиден. Сами видите: не успела страна отойти от шока, как её охватили новые митинги - жители западных и других регионов продолжают выходить на улицы и выдвигать разные требования.
Эти настроения подогреваются разговорами о том, что власти скрывают правду о главных организаторах беспорядков, не прилагают усилий к поиску настоящих преступников, применяют пытки в отношении задержанных и т.д. Сегодня эти темы – самые горячие в соцсетях. Вкупе с остальными проблемами они, естественно, создают в обществе серьёзное напряжение, которому рано или поздно потребуется выход.
Впрочем, снизить уровень эскалации и направить протестный потенциал в конструктивное русло можно. Всё будет зависеть от того, выполнит ли президент обещания, данные в январе, и какие политические реформы он предложит в марте. Понятно, что на их реализацию потребуется несколько месяцев, во время которых бунты могут стихнуть. Но если по их истечению граждане не почувствуют реальных действий и позитивных перемен, то не исключена очередная массовая мобилизация по стране.
- Отдельные эксперты считают, что казахскоязычные и русскоязычные граждане Казахстана по-разному воспринимают произошедшее: мол, первые видят в бунтовщиках героев, а вторые - маргиналов и бандитов; первые недовольны обращением за помощью к ОДКБ и официальной оценкой январских событий, а вторые поддерживают политику и решения руководства страны и т.д. Вы согласны с этим мнением? Действительно ли у нас существует такой раскол?
- Разная реакция казахскоязычной и русскоязычной групп населения на те или иные события – весьма распространенный в Казахстане миф. Как мне кажется, здесь больше спекуляций, чем обоснованных оценок. Да, в языковом плане наше общество неоднородно, но как таковых языковых сообществ, занимающих диаметрально противоположные позиции, в стране нет. Это подтверждают и результаты социологических исследований.
Сейчас мы проводим групповые интервью (фокус-группы) относительно январских событий и действительно видим противоречивые оценки. Но они больше зависят от степени лояльности респондентов к политическому режиму, от доступа к разным источникам информации, от их профессионального и социального статуса. К примеру, люди, представляющие так называемый административный электорат (в основном работники бюджетной сферы и квазигосударственных структур), поддерживают президента и его политику, соответственно придерживаются официальной версии произошедшего. Тогда как у протестного электората, представленного очень разными категориями населения, совершенно иное видение курса Токаева. Однако именно какого-то «языкового» разделения здесь не просматривается.
- У нас часто говорят о необходимости модернизации общественного сознания, но, судя по последним событиям, мы, напротив, движемся в обратном направлении, особенно молодёжь. Может, пора уже переходить к каким-то кардинальным и более действенным методам, чтобы остановить духовную и интеллектуальную деградацию общества? Как увлечь казахстанцев тем, к чему тянется все прогрессивное человечество, научить уважать законы, имущество и личные границы других людей, адекватно выражать свои требования, вести себя в рамках приличий и т.д.?
- Вообще, я не сторонник нарратива, что нужно модернизировать общество, в особенности молодёжь. Уж очень у нас любят придумывать разные программы, которые направлены на «окультуривание» людей, на привитие им высоких морально-нравственных ценностей. Все это идёт из тоталитарного прошлого, когда мы были частью деспотического государства с доминировавшей во всех сферах властью, которая и определяла, как правильно надо жить, где белое, а где чёрное. Но так это не работает - нельзя с помощью программ или проектов создать идеальное общество идеальных людей. У нас уже была «Рухани Жаңғыру», которая даже близко не дала того эффекта, на который рассчитывали ее авторы.
Государство вообще не должно вмешиваться в эту сферу. Когда оно выступает в роли модернизатора, вещая с высоких трибун о том, какими должны быть граждане, то, напротив, вызывает у них отторжение и недоверие. Все эти программы воспринимаются населением не иначе как давление и манипуляции. Как ни крути, невозможно перевоспитать общество идеологическими инструментами, тем более в условиях глобализации и информационной прозрачности.
Поэтому я против того, чтобы тратить время и деньги на создание каких-то масштабных идеологических документов и их реализацию, тем более в молодёжной сфере. Государство должно заниматься своими непосредственными функциями: обеспечивать верховенство закона, правопорядок, экономический рост, качество образования и системы здравоохранения. Если в этих направлениях ситуация наладится, то и люди станут более культурными и образованными. Специально здесь ничего придумывать не нужно.
И потом, надо понимать, что молодёжь просто так не выходит на улицы с требованиями. Как показывает зарубежный, да и недавний казахстанский опыт, происходит это тогда, когда авторитарная система всячески ограничивает её участие в политических процессах, в принятии решений, подавляет права и свободы. Граждане элементарно не могут выбрать своего кандидата или заняться оппозиционной деятельностью, чувствуют себя аморфной массой, из которой госструктуры пытаются слепить угодных людей. Естественно, не находя каналов для выражения своего мнения, молодые люди начинают маргинализироваться, радикализироваться и видеть в протестах единственно реальный способ воздействовать на положение дел. Рецепт в сложившейся ситуации лишь один, и он очевиден - переход от авторитарной политической системы к демократической.
Правила комментирования
comments powered by Disqus