Спецоперация на Украине продолжается уже второй месяц, однако и сегодня едва ли многие могут исчерпывающе объяснить смысл слов, которые обозначены в качестве целей происходящего. С признанием Донбасса понятно, с нейтралитетом и демилитаризацией Украины тоже, хотя и здесь могут быть разночтения. Самым трудно постигаемым для многих пунктом, пожалуй, является денацификация.

Для тех же, кто в курсе дела, этот пункт является и наиболее трудновыполнимым. Гораздо более сложным, чем все непосредственно военные задачи и задачи последующего мирного восстановления. Ибо этот вопрос касается сознания миллионов людей, и его решение может затянуться на годы и десятилетия.

Очень наивно полагать, что денацификация – это лишь уничтожение вооруженных нацистов, запрет националистических партий и их идеологии, а также проведение показательного трибунала над главарями по типу Нюрнбергского. Вернее, все это, безусловно, должно присутствовать, но этот лишь один из этапов процесса. Важно не просто победить болезнь, но и укрепить иммунитет организма, создать условия, исключающие рецидивы.

Первое, что надо иметь в виду, – процесс должен проводиться под неустанным контролем России. Если все дело ограничится приведением к власти условно пророссийского правительства, то в итоге, как только Россия уйдет с Украины физически, туда может вернуться Запад, и все повторится по новой. Напоминаю, что денацификация Германии после войны проводилась в условиях военной и гражданской оккупации. Так что в данном случае вопрос денацификации пересекается с вопросом послевоенного устройства Украины: будет ли это единое государство (в форме федерации), союз народных республик или же часть этих республик войдет в состав иных государств, в т. ч. РФ. Это отдельный сложный вопрос, который пока не поднимается, но в итоге он встанет ребром.

Надо понимать, что на протяжении всего процесса мы будем сталкиваться с сопротивлением даже разгромленного нацистского государства, которое будет активно поддерживаться Западом. Это видно уже сейчас, когда Россия начинает налаживать мирную жизнь на освобожденных от киевского режима территориях.

20 апреля СМИ сообщили об убийстве неизвестными в Херсоне пророссийского блогера и волонтера Валерия Кулешова, который активно сотрудничал с российской армией и новой администрацией. Случай показателен.

В последнее время слышно слишком много победных реляций, из которых можно сделать вывод, что освобожденные территории уже мирной жизнью живут, а Украина о них просто забыла. Нет, не забыла. В самом пророссийском Херсоне время от времени появляются листовки, в интернете распространяются угрозы с стороны как националистов, так и официального Киева (в лице СБУ). Местных жителей пытаются запугать, угрожая расправой за сотрудничество с «оккупантами». Как видим, пустыми угрозами дело не заканчивается.

На днях стало известно, что российские силовики проводят в Херсонской области рейды по выявлению диверсионных групп, оставленных СБУ. Как рассказал источник РИА «Новости», это стало насущной необходимостью после обнаружения на херсонском военном заводе «Паллада» схрона с оружием и взрывчаткой. Источник предположил, что вооружение было оставлено СБУ при отходе из города для диверсантов. Кроме того, на днях стало известно о том, что росгвардейцы обнаружили оружие и боеприпасы украинских националистов на освобожденных территориях в Харьковской и Запорожской областях. 

Все это весьма тревожные сигналы, говорящие о том, что даже после завершения разгрома ВСУ бандеровское подполье способно немало крови попортить.

На прошлой неделе президент Украины Владимир Зеленский заявил о том, что Украина готова воевать с Россией еще 10 лет. Многие российские политики успели отшутиться по этому поводу, и зря. Слова Зеленского – это вовсе не наркотический бред, а вполне реальная угроза. Она напрямую отсылает нас к истории бандеровского движения, которое продолжало собственную войну почти 10 лет после окончания Великой Отечественной.

Только тогда это было в Галичине, а сегодня – по всей бывшей Украине. Киев задолго до начала спецоперации делал заявления о подготовке населения к партизанской войне. И речь вовсе не о маргиналах из теробороны, которые не только не умеют толком стрелять, но и абсолютно неуправляемы. Речь о хорошо подготовленных диверсантах, способных долгое время заниматься своей деятельностью, зачастую в полностью автономном режиме.

Конечно, в 21 веке партизанить в лесах сложнее, учитывая уровень техники, но именно на диверсионно-террористическую деятельность и будет делать ставку Киев, вернее его заокеанские хозяева, после уничтожения ВСУ. И к этому надо готовиться. Главным средством борьбы с этим является как раз денацификация, которая должна полностью уничтожить питательную среду для этого явления, лишить его маскировки и вывести на открытое пространство, как мишень в тире.

Стоит также различать украинский нацизм 75 лет назад и сейчас. Бандеровщина тогда была явлением во многом классовым – под нацистскими лозунгами шла борьба с советской властью и коллективизацией. Налаживание стабильной и благополучной жизни вкупе с усилиями силовых органов уничтожили питательную среду для бандеровщины, окончательно лишили ее поддержки и загнали немногочисленных оставшихся фанатиков в схроны.

Нужно понимать, что и сегодня вопрос поддержки России – это вопрос не только идеологический. Большинство всегда готово поддержать любую власть, которая гарантирует отсутствие войны и как минимум сохранение уровня жизни. Второй фактор – это страх, то, чем активно пользовались бандеровцы 75 лет назад и чем активно пользуется нынешняя киевская власть.

Сегодня одна из главных проблем, с которой операция Z сталкивается на том же Юго-Востоке, – это недоверие местного населения. Люди, с одной стороны, не верят, что Россия пришла всерьез и надолго, с другой – боятся потерять как годами нажитое имущество и социальный комфорт, так и жизнь. Одной из причин, по которой Киеву после 2014 года удалось заглушить пророссийское движение, является страх повторить судьбу Донбасса. Реально идейных, готовых пожертвовать своей жизнью и жизнями близких, оказалось немного. Большинство предпочли жить под нацистским гнетом, но жить. Поэтому самым серьезным ударом по нацизму будут гарантии безопасности, которые вернут людям веру.

С точки зрения сущности явления, с которым мы столкнулись, сегодня победить наследников Бандеры будет проще, ибо на Украине у нас нет классового врага, с которым невозможен компромисс. И даже многих идейных можно перетянуть на свою сторону, ведь зачастую идейность заканчивается, когда человек видит, что она приносит лишь войну и нищету, в то время как идея оппонентов, с которой он боролся, – напротив приносит мир и процветание. Это крайне важный фактор. Уничтожив среду, которой пользуется бандеровщина, можно уничтожить саму бандеровщину. У советской власти борьба затянулась именно потому, что это была классовая борьба, а не борьба идеологий. Сегодня с этим проще, и это положительное отличие.

Отрицательное же заключается в том, что тогда бандеровщина была сугубо маргинальным явлением, не имевшим истории и не способным влиять на сознание значительной аудитории. Сегодняшний украинский нацизм имеет более чем 30-летнюю историю, большую часть которой он фактически является государственной идеологией, имея возможность формировать сознание новых поколений.

После стольких лет промывки мозгов нацизм из них придется буквально выкорчевывать. Причем вместе с т. н. «украинством», которое, оказавшись без присмотра России, неизбежно превращается в антиросийский национализм. Я не говорю о том, что всем украинцам нужно заново внушить, что они малороссы, а само слово «Украина» запретить. Просто нужно нащупать ту грань, которая отделяет стремление говорить на украинском и петь народные песни от ненависти к «москалям».

Хочется верить, что у нашего руководства есть не только осознание глубины проблемы, которую предстоит решать, но и четкий план действий. А главное – понимание, что это всерьез и надолго и готовность к упорной работе.

Звучавшие в СМИ мнения, отводящие на полную денацификацию Украины 10-15 лет, мне кажутся чересчур оптимистичными. Прав скорее философ Тимофей Сергейцев, который отводит на денацификацию 25 лет. И предлагает конкретный план действий, который включает в себя:

ликвидацию вооруженных нацистских формирований (включая ВСУ), а также обеспечивающей их активность военной, информационной, образовательной инфраструктуры;

формирование органов народного самоуправления и милиции, защищающих население от террора подпольных нацистских групп;

инсталляцию российского информационного пространства;

изъятие учебных материалов и запрет образовательных программ всех уровней, содержащих нацистские идеологические установки;

массовые следственные действия по установлению персональной ответственности деятелей киевского режима за военные преступления;

люстрацию, привлечение пособников нацистского режима к принудительному труду по восстановлению разрушенной инфраструктуры в порядке наказания за нацистскую деятельность;

запрет всех видов и форм возрождения нацистской идеологии;

установление мемориалов, памятных знаков, памятников жертвам украинского нацизма;

включение комплекса антифашистских и денацификационных норм в конституции новых народных республик;

создание постоянно действующих органов денацификации на период 25 лет.

Сколько же лет потребуется на денацификацию? Вопрос остается открытым. В первую очередь это будет зависеть от готовности Москвы действовать жестко и эффективно, а не искать компромиссы с агонизирующим нацистским режимом.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram