В Казахстане растет количество автотранспорта, увеличивается транзитный грузопоток и три имеющихся НПЗ (Атырауский, Чимкентский и Павлодарский) не справляются с обеспечением внутреннего рынка необходимыми объемами ГСМ. Не смогла решить эту проблему и тянувшаяся с 2009 по осень 2018 года их модернизация. А ведь после ее завершения планировалось ежегодно экспортировать около 2 млн тонн нефтепродуктов. Более того, в энергетическом ведомстве уверяли, что «благодаря проведенной модернизации у нас есть хороший лаг до 2026-2027 года».

 Увы, в очередной раз это оказалось не более чем благими пожеланиями. Проблемы, связанные с обеспечением баланса производства нефтепродуктов и их потреблением, никуда не делись. ГСМ не хватает, постоянно возникают просчеты как по транзитному потенциалу, так и потреблению в целом. Дефицит топлива был бы еще более ощутим, если бы не импорт из России, но импортируется топливо лишь в крайних случаях. И это понятно: из-за значительной курсовой разницы и высоких цен в России это финансовые потери для республики.

 По данным Бюро национальной статистики, объем добычи нефти по итогам 2021 года составил 85,7 млн тонн, экспорт нефти – 67,6 млн тонн, объем переработки – 17,1 млн тонн и объем производства нефтепродуктов – 13,1 млн тонн. При этом на НПЗ республики было произведено автобензина 4,8 млн. тонн (+7,3% к 2020 году); дизельного топлива – 4,9 млн тонн (+7%), авиакеросина – 0,6 млн тонн (+33,9%), мазута – 0,24 млн тонн (+16,6%).

 Однако увеличение производства горючего не дает гарантий от очередного топливного кризиса, поскольку потребление ГСМ растет более быстрыми темпами. Да и контрабандный вывоз никто не отменял: поскольку, к примеру, розничная стоимость дизельного топлива в Казахстане дешевле российского в 1,5 раза, то казахстанское топливо по «серым» схемам уходит в сопредельные страны.

 Вот и теперь конец августа отмечен очередным «дизельным кризисом»: очереди на заправках, жалобы водителей, поиск виновных среди чиновников, их уверения, что это временное явление, вызванное нестабильной отгрузкой нефтепродуктов с НПЗ.

 Правительство реагирует на дефицит в привычном режиме – запретами на вывоз и ограничением потребления ростом цен. В этот раз власти пытаются решить проблему введением дифференцированных цен на дизельное топливо в зависимости от объема покупаемой солярки и… гражданства водителей. И здесь правая рука не ведает, что творит левая. С одной стороны, ситуацию это не спасет, поскольку грозит спекуляцией, коррупцией, не препятствует и контрабандному вывозу топлива на рынки соседних стран. С другой – руководство страны прилагает большие усилия для развития транзитного грузопотока, что влечет увеличение потребления дизельного топлива транзитниками, и с этим власти усиленно борются.

 Возникают сомнения в способности профильного ведомства к стратегическому и тактическому планированию. Ситуацию с нехваткой нефтепродуктов можно если не предотвратить, то заметно сгладить, законодательно закрепив формирование в регионах двух-трехнедельных резервов топлива. Однако, к примеру, у нефтебаз и топливозаправочных комплексов нет контрольных приборов учета и собрать реальную информацию об их запасах невозможно. Этот вопрос заблокировали, назвав дополнительной нагрузкой на бизнес.

 Отметим, что в качестве способа решения проблемы дефицита практически все годы независимости обсуждается необходимость строительства четвертого нефтеперерабатывающего завода. Тем не менее у чиновников всегда находятся отговорки для затягивания начала его строительства. Так, в 2009 году был утвержден Комплексный план развития НПЗ на 2009–2015 годы, при этом от строительства четвертого НПЗ отказались. Причина – реконструкция существующих заводов обойдется почти вдвое дешевле, чем строительство нового технологически ориентированного на переработку казахстанской нефти предприятия.

 Однако по факту оказалось, что реконструкция, первоначально предполагавшая расходы в пределах 3 млрд долларов, превысила те 6 млрд долларов, в которую оценивалось строительство 4-го НПЗ. При этом в ходе реализации проект реконструкции (предусматривавший не только замену морально и физически устаревшего оборудования, но и расширение объемов переработки сырья с имевшихся 14 млн тонн до 19,5-21 млн тонн) в целях экономии средств был заметно урезан. К примеру, объемы общей переработки сырой нефти сократили до 17,5 млн тонн, одновременно отказавшись и от строительства на ПНХЗ установки по переработке отечественной нефти.

 Тем не менее «закрыть» тему 4-го НПЗ не удается. Так, вопрос о новом НПЗ обсуждался во время визита в Казахстан председателя КНР Си Цзиньпина в сентябре 2013 года. «Мы договорились о строительстве следующего НПЗ, мы в этом нуждаемся», – сказал тогда президент Нурсултан Назарбаев. В январе 2014 года, выступая с Посланием народу Казахстана, он дал поручение правительству к концу марта решить вопросы по размещению, источникам инвестиций и срокам строительства четвертого НПЗ.

 Но и указание главы государства не добавило определенности ни с местоположением, ни с мощностями и технологией, ни с источниками сырья, ни со сроками строительства. На низовых уровнях весь этот процесс успешно заволокитили. С большим опозданием глава энергетического ведомства сообщил, что частный инвестор найден, технико-экономическое обоснование осенью 2018 года будет готово и в 2019 году начнется строительство НПЗ.

 Однако в последнюю неделю декабря 2018 года вдруг последовал отказ от его строительства. Такое ощущение, что чиновники шарахаются от идеи нового НПЗ, как черт от ладана и, подобно Ходже Насреддину, уповают на то, что либо падишах умрёт, либо ишак сдохнет.

 Строить в степи новый завод намного дороже, чем расширять уже имеющееся производство, заявил недавно министр энергетики Болат Акчулаков. По его словам, сегодня наиболее приемлемый вариант – это расширение НПЗ в Чимкенте с текущей мощности 6 млн тонн до 8–9 млн тонн в первой очереди и до 12 млн тонн в дальнейшем. Министр полагает, что «этого топлива нам будет достаточно на ближайшие, скажем, 5 лет», а расширение займёт не более 3-4 лет. Но для обеспечения расширенных мощностей завода сырьем необходимо еще и увеличение пропускной способности нефтепровода Атырау–Кенкияк.

 За счет какого финансирования Минэнерго намерено расширять мощности НПЗ и нефтепровода? Вновь брать зарубежные кредиты? И это при том, что еще около половины займов, привлеченных на модернизацию Атырауского и Чимкентского НПЗ не выплачено (по ПНХЗ практически рассчитались). Но главное, модернизация требует еще и времени, а топливо нужно еще «вчера».

 Может, властям обратить внимание на находящееся в Западно-Казахстанской области на территории Карачаганакского месторождения АО «Конденсат», которое, имея мощности по переработке сырья до 850 тыс. тонн в год, может выпускать ГСМ класса «Евро 5»? Предприятие, не имея доступа к рентабельному сырью, на протяжении последних пяти лет загружено не более чем на 15-20%! Ему необходима государственная поддержка, чтобы решить вопрос по сырью, иначе из сложившейся ситуации заводу не выбраться.

 Впрочем, проблемы с обеспечением нефтью (безусловно, в меньшей мере, чем у «Конденсата») есть у всех НПЗ, и увеличившиеся до 17,5 млн тонн мощности вряд ли удастся полностью загрузить. На внутренний рынок для переработки поставляется лишь около 15% добываемой в стране нефти. Это связано с тем, что для добывающих компаний экспорт нефти более привлекателен, чем ее переработка в Казахстане.

Во-первых, из-за более низких (в 1,5-2 раза) цен на сырую нефть на внутреннем по сравнению с мировым рынке и проводимой в стране налоговой политики (к примеру, низкие экспортные пошлины, невозврат НДС).

Во-вторых, сырье на отечественные НПЗ поступает с прошедших пик добычи и теряющих мощности месторождений. Все это делает поставку сырой нефти на отечественные НПЗ нерентабельной, ориентирует нефтепроизводителей на ее экспорт, принося им гарантированную прибыль в короткие сроки. Даже имеющиеся мощности НПЗ со временем будет сложнее загружать: переброска нефти с экспорта на внутренний рынок – это прямые потери для бюджета при текущей фискальной политике.

 Кроме того, у НПЗ нет возможности ни для собственного развития, ни для влияния на розничные цены внутреннего топливного рынка. В Казахстане действует так называемая давальческая схема, представляющая собой цепочку «недропользователь – давалец сырья – НПЗ – АЗС». Поскольку НПЗ получают регулируемую правительством сумму лишь за переработку (процессинг), то основная часть прибыли оседает у доминирующих давальцев. Учитывая непрозрачность этой цепочки, «квоты» на переработку сырья и на «выделение» объемов ГСМ сетям АЗС, здесь имеется широкое поле для коррупции. В итоге переработка не является прибыльным бизнесом, и у НПЗ нет стимулов к дальнейшему развитию, повышению конкурентоспособности.

 Добыча нефти в стране растет в основном за счет трех мегапроектов – Тенгиза, Карачаганака и Кашагана (это около 70%), которые работают по соглашениям о разделе продукции (СРП), ориентированы на экспорт и не обязаны поставлять нефть на внутренний рынок. Значительная часть производственных активов в этих проектах сконцентрирована в руках западных инвесторов. Доля в них «КазМунайГаза» (20%, 10% и 16,81% соответственно) не позволяет влиять на принимаемые управленческие решения. Сократились масштабы геологоразведочных работ, снижается добыча на существующих месторождениях, а на новых прирост запасов практически обнулился.

 Вместе с тем сырья для 4-го НПЗ будет вполне достаточно, если его спроектировать под низко оцениваемую на мировом рынке (на 30-40% дешевле марки Brent) высоковязкую нефть с месторождений Бузачи, Жетыбай, Каражанбас, Каламкас. Тем более что ее переработка позволит выпускать еще и столь дефицитные в стране моторные масла.

 Однако экономических стимулов для строительства нового НПЗ в текущих реалиях пока не предвидится. Развивающиеся в нефтегазовом комплексе республики негативные тенденции показывают неэффективность структуры управления энергетической отраслью, необходимость ее скорейшего переформатирования на решение проблем энергообеспечения страны.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram