15-16 сентября, впервые за три года, состоялся очный саммит ШОС в Самарканде. Пристальное внимание встреча заслужила благодаря высокому присутствию: в Узбекистан прибыли все лидеры центральноазиатских государств, включая не входящий в организацию Туркменистан.
По итогам саммита в ШОС вступил Иран, также был запущен процесс получения членства для Беларуси. К организации присматриваются страны из других регионов, включая Латинскую Америку и Ближний Восток. О перспективах ШОС после расширения рассказала заведующая сектором Центральной Азии ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН Дина Малышева.
– О каких основных итогах саммита ШОС можно говорить уже сейчас?
– Прежде всего, это было первое заседание в очном формате после трехлетнего перерыва, вызванного пандемией. Впечатляет и состав участников этой встречи – это лидеры крупнейших мировых и региональных государств.
Ожидания от саммита были велики. Сейчас наиболее обсуждаемое решение – это расширение ШОС и подключение к этому процессу ряда стран Ближнего Востока. Это означает, что переустройство мира, формирование полицентричной системы мирового порядка все больше интересует самые разные государства (с различными политическими системами и уровнями экономического развития).
ШОС, как это видится сегодня, обещает стать одним из центров решения важных глобальных проблем.
Прежде всего, речь идет о проблемах экономических: о последствиях пандемии, разгорающихся экономическом и энергетическом кризисах.
Второе важное направление деятельности связано с обеспечением безопасности в регионе: проблема Афганистана до сих пор не сошла с повестки дня. Кроме того, конфликты, которые вспыхивают то в Центральной Азии, то на Кавказе, свидетельствуют о необходимости кардинальных мер для обеспечения безопасности.
В этой сфере перед участниками объединения будут стоять трудности, потому что не все члены заинтересованы в придании ШОС статуса военно-политической организации. Усиление ее экономической составляющей тоже, возможно, обрадует не всех, потому что речь пойдет об укреплении позиций Китая.
Наиболее очевидным результатом саммита стало усиление международно-политической значимости Узбекистана как инициатора региональной интеграции. Эту роль он успешно перехватил у Казахстана.
Очень разумная и сбалансированная политика Ташкента дает ощутимые результаты.
Самаркандская декларация во многом покрывает те же вопросы, о которых говорилось в предыдущих декларациях ШОС. Упор в ней сделан на развитие экономического взаимодействия, на усиление сотрудничества в сфере безопасности, в том числе борьбы с наркотрафиком, угрозами экстремизма и сепаратизма. Теперь ШОС необходимо создать реальный механизм, чтобы эффективно противодействовать этим угрозам.
– С какими проблемами может столкнуться ШОС при реализации этих целей?
– Во-первых, трудности возможны с переходом на национальные валюты в экономических отношениях.
В отдельных случаях – на уровне двустороннего сотрудничества – эта проблема уже решается: в отношениях Китая с Россией или Ирана с Россией. Но у меня вызывает большие сомнения готовность стран ШОС к созданию общей валюты наподобие евро.
Во-вторых, вряд ли ШОС продвинется в решении проблем безопасности, хотя потенциал у нее огромный.
В дни работы Самаркандского саммита на таджикско-киргизской границе произошел вооруженный инцидент, на который ШОС практически не отреагировала. Складывается ощущение, что лидеры стран–членов организации стараются не вовлекаться в разрешение конфликтов. Хотя изначально ШОС создавалась для урегулирования потенциальных споров между государствами "шанхайской пятерки".
– Не секрет, что Запад с напряжением и ревностью наблюдает за активностью Китая и России, их совместной деятельностью на международной арене, в том числе в формате ШОС. Есть ли у ШОС реальный потенциал стать условным противовесом коллективному Западу на международной арене?
– Конечно, у большинства стран, входящих в ШОС – у Китая, России и даже у недавно присоединившегося Ирана – подобные стремления совершенно очевидно прослеживаются. Эти настроения вызваны необходимостью пересмотра сложившихся правил, выработки новых подходов к решению международных проблем, определения собственного места у значимых и экономически развитых государств, таких как Китай, Индия, Россия. Однако сможет ли ШОС эти устремления реализовать?
Давайте рассмотрим, что может усложнить позиционирование ШОС как нового мирового полюса, альтернативы Западу.
Прежде всего, отсутствие единого лидера. В коллективном Западе есть весьма успешный лидер – США. Кто может стать лидером в ШОС?
Во-вторых, помешать может отсутствие идеологического стержня. Взять в качестве лозунга создание "антизападного центра" было бы просто смешно, поскольку все участники ШОС в той или иной степени взаимодействуют со странами Запада. У большинства членов организации нет ни малейшего желания эти отношения разорвать, потому что они приносят реальную выгоду.
Кроме того, на мой взгляд, то, что ШОС утратила статус региональной организации – скорее минус, чем плюс. Если бы она концентрировала свои усилия на одном регионе, это было бы более эффективное объединение.
– Говоря о региональной составляющей, какое значение имеет сейчас ШОС для государств Центральной Азии?
– Для центральноазиатских государств ШОС – это, прежде всего, возможность занять нейтральную позицию в международных отношениях.
Членство в организации дает им возможность отбиваться от атак, которые сейчас активно предпринимаются США и их союзниками, утратившими влияние в Центральной Азии после ухода из Афганистана.
Во-вторых, ШОС дает центральноазиатским партнерам возможность взаимодействовать не на двустороннем, а на глобальном уровне с крупными региональным державами (Индией, Пакистаном, Ираном) и мировыми центрами силы (Россией и Китаем).
На Самаркандском саммите, в частности, обсуждалось создание и развитие новых транспортных коридоров, торговые и валютно-финансовые проблемы.
Неслучайно все лидеры центральноазиатских государств, включая главу не участвующего в ШОС Туркменистана, прибыли на этот саммит. Уже одно это говорит об их высочайшей заинтересованности в том, чтобы организация продолжала функционировать. И в том, чтобы она предоставляла им более широкие возможности для встраивания в мировую экономику, международные транспортные проекты, энергетические проекты.
– С учетом вступления новых членов в ШОС и принимая во внимание сильные амбиции Китая, каково будет место России в расширяющейся структуре организации?
– Россия заинтересована в ШОС не меньше, чем Китай, с учетом разлада в ее отношениях со странами Европы и с США.
Если раньше Россия объявляла политику "поворота на Восток" декларативно, то сейчас жизнь заставляет сделать это в реальности.
Восточное направление внешней политики становится приоритетным. Речь идет и о развитии энергетических отношений со странами Востока. Отдельно стоит упомянуть новый интересный тройственный формат: Россия – Китая – Монголия. На саммите в Самарканде было принято решение протянуть нить газопровода в Монголию.
Пока (по крайней мере, внешне) все складывается в пользу России. Очень удачно, что на саммите решили не касаться темы Украины, поскольку этот вопрос поставил бы в неловкое положение большинство участников, стремящихся придерживаться нейтральной позиции в конфликте.
Правила комментирования
comments powered by Disqus