Похоже, что размежевание между так называемыми шала-казахами и нагыз, то бишь настоящими казахами, выходит на новый уровень. Исторически сложившаяся схема взаимодействия - “нагыз упирают шала, а те стыдливо молчат” - начинает ломаться: “полуказахи” (хотя их оппоненты предпочитают формулировку “недоказахи”) решили поднять голову и заявить о своих правах. 

Так совпало, что в Интернете с перерывом в пару дней появилось сразу несколько необычно ершистых текстов по поводу ситуации вокруг языка и усиливающегося давления на русскоговорящий, но этнически казахский социум. Особенно резонансными получились статьижурналистов Мади МАМБЕТОВА и Алмаса САДЫКОВА. При всей, так сказать, разности потенциалов пафос у обоих материалов один: это наша родина, мы здесь родились, мы патриоты, а теперь на нас всячески давят из-за незнания родного языка, мы стали чужими в своей стране. И так далее. 

Не секрет, что схожие идеи витают в воздухе и часто приходят в голову разным людям - а тут причина единообразия мыслительного процесса вообще на поверхности. Возмущаться шала стали после инцидента со стюардессой авиакомпании SCAT, которую пнул бывший чиновник за незнание гос­языка. Понятно, что случай вопиющий - и тем не менее весьма симптоматичный. Если раньше было принято считать, что казахи безмерно толерантны, то теперь русскоязычные могут явственно прочувствовать угрозу того, что их в скором времени будут бить, возможно, даже ногами. Лет пять назад об этом вряд ли можно было говорить всерьез - сейчас вряд ли получится на эту тему пошутить.
Что показательно, этого хотели сами русскоязычные (в дальнейшем под этим определением я буду иметь в виду именно шала-казахов как средоточие всех зол). Разумеется, не в той форме, которую им предлагают обстоятельства, но, как писал грузинский философ МАМАРДАШИВИЛИ, мысли следует формулировать точно, иначе нами овладевает дьявол. Во всех публичных диспутах, во всех многочисленных текстах на тему казахского языка обязательно проскакивал вопрос: “Зачем?”. Подразумевается при этом рациональное объяснение необходимости изучения госязыка. В качестве контрапункта обычно приводится английский: мы его учим, потому что это дает возможность получить новые знания, повысить свой профессиональный уровень, больше зарабатывать и т.п. А что может предложить казахский, какая необходимость его учить? Он же архаичен, неупотребим в международном контексте, обслуживает локальные потребности, и все такое. 

Обратные доводы всегда упирались в эмоции, но я спешу нас всех поздравить - зрелая, непоколебимая необходимость наконец-то появилась. Это необходимость не получить по морде, не говоря на казахском. 

Нам всем, конечно, хотелось бы другой резолюции. Но, к сожалению, современный Казахстан не способен предоставить никакой другой необходимости. Ни интеллектуальной, ни эстетической, ни политической, ни деловой, ни какой-либо еще, лежащей в области высокоорганизованных потребностей социума. Давайте будем честными - общий уровень развития нашего общества не предполагает иного способа решения проблем, кроме как пинком под зад или кулаком по морде.
Тем не менее дело сделано - вы же взывали к необходимости? Вы ее получили. 

Но даже если предположить, что все шала-казахи под страхом стать объектом насилия разом овладеют родным языком, проблема раздробленности не исчезнет. Ее причины гораздо более глубокие, чем наличие или отсутствие способности объясниться на казахском.

Почему казахи так остро реагируют на все, что связано с языком? Потому что для традиционного казахского микрокосма язык - альфа и омега. Несмотря на попытки отдельных исследователей приписать казахскому этносу успехи в сооружении акведуков и изобретении дорических ордеров, очевидно, что в сфере фундаментальной материальной культуры мы преуспели совсем не так, как, например, европейские нации. Выдающаяся архитектура, живопись, скульптура - это немного не про нас. Однако то, что мы недобрали в материальных образцах, нашло свое выражение в языке.

Казахский язык стал вместилищем всего, что характеризует этнос и отражает его миропонимание. Философское осмысление мира, культурные коды, генетическая память народа - все находится в языке, и нигде больше. Язык для казахов такой же строгий признак этнокультурной идентичности, как для евреев обрезание мальчиков и отказ есть свинину. 

Поэтому в глазах нагыз-казахов знающий родной язык казах автоматически приобщается к нации, а незнающий также автоматически из нее исключается. Становится, так сказать, этническим зомби. Невозможно быть казахом, не зная казахский язык, поскольку язык, собственно, и есть фундаментальное и определяющее выражение казахскости.
И здесь появляется другая проблема. Язык сам по себе определяет способ мышления - как пишет ЗАМЯТКИН в книге “Вас невозможно научить иностранному языку”, на иностранном языке вы можете думать о таких вещах, которые вам бы никогда не пришли в голову на языке родном. Шала-казахи думают на русском. Соответственно, способ организации мышления у них русский, основанный на русском, частично западном понимании жизни. Из этого вытекают многочисленные конфликты, когда шала-казахи, даже овладев в какой-то степени родным языком, не могут встроиться в чисто казахский коллектив, не понимают правила его функционирования.

То есть языковая проблема в стране не столько лингвистическая, сколько культурологическая. Шала-казахи и нагыз-казахи - это объективно два народа, разделенных общей исторической судьбой.

Не хочется сгущать краски, но, судя по всему, конфликты в ближайшем будущем неизбежны. И не только в силу указанных причин, но и потому, что языковое пространство - единственная область, в которой можно выказывать громкие претензии, не обостряя отношения с властью. Перманентно декларируя приверженность полиэтничности и многоязычию, государство де-факто закрывает глаза на усиливающиеся проявления давления по языковому признаку, поскольку в нем сублимируется все народное недовольство по поводу социальной неустроенности, отсутствия политических прав и т.п. Сказывается и отсутствие какой-то внятной идеологии, цементирующего фактора, который бы дал возможность всем этническим казахам (да и не только им) вне зависимости от степени владения языком почувствовать себя представителями единой нации. Поэтому диалектически таким фактором становится сам язык - просто не все еще осознали его неотвратимость. 

“Я искренне считаю - и не могу считать иначе, если не хочу прослыть лгуном, - что городские русскоязычные казахи самые лучшие”, - написал Мади Мамбетов, может быть, и неосознанно, а может, с грустью, но тоже дистанцируясь от своих казахскоязычных собратьев.

Но, кажется, сейчас не самый подходящий момент для выяснения того, кто лучший, - надо искать точки соприкосновения и понять, что мы все на одном корабле.

А наша главная задача - не дать ему утонуть.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram