Таджикистан в последние годы демонстрирует впечатляющий прирост внешней торговли. Традиционную тройку его ключевых партнёров составляют Россия, Казахстан и Китай. Взрывной рост взаимной торговли отмечен с Узбекистаном.

МВФ не скупится на позитивные прогнозы для таджикистанской экономики, констатации её регионального лидерства. При этом постсоветская республика по-прежнему находится в классической «ловушке бедности». Её экономика страдает от технологической отсталости, инфраструктурных и прочих проблем, что отражается на торговых дисбалансах и отрицательном сальдо. По статистике Нацбанка Таджикистана, за 2022 год страна экспортировала товаров чуть более чем на $2 млрд, а импортировала на сумму чуть более $5 млрд, получив внушительное отрицательное сальдо.

Ключевой статьёй импорта Таджикистана остаются пшеница и меслин (смесь пшеницы и ржи). Импортируются в больших объёмах растительные масла, газы нефтяные, нефть и нефтепродукты, прутки из стали, лесоматериалы, котлы и механические устройства, средства наземного транспорта, электрооборудование и различные электроприборы.

Дисбалансы внешней торговли латаются кредитами. Однако с ними у официального Душанбе не всё так просто. Например, с 1998 года Таджикистан является региональным членом «Азиатского банка развития» (Asian Development Bank). В него входят 68 членов, активы составляют почти $300 млрд. Банк с 1966 года приоритетом кредитной поддержки считает Азию и Дальний Восток. Много средств вкладывается в развитие инфраструктуры – модернизацию имеющихся и создание новых транспортных систем. С 1997 года банком реализуется «Программа Центральноазиатского регионального экономического сотрудничества» (ЦАРЭС).

В частности, банк финансировал проект железнодорожного коридора «Север-Юг» из Ирана через Туркмению в Казахстан. Результатом стал рост товарооборота, стимулирование пассажирских перевозок. Однако на экономику РТ это оказало косвенное влияние. Кредитные программы частенько обходят стороной эту среднеазиатскую республику.

Формально АБР поддержал Таджикистан 155 кредитами, грантами и технической помощью в государственном секторе на $2,48 млрд. Из них $825 млн пришлись на транспорт и $595 - на энергетику.

За последние годы средства банка направлялись на «антиковидные» программы и такие проекты, как совершенствование финансового сектора и налогово-бюджетного управления, а также расширение прав и возможностей сельских женщин. Эти проекты ещё действуют. Из перспективных банк отметил пять, в частности «Укрепление механизмов реагирования на гендерное насилие в посткоронавирусных странах Центральной и Западной Азии».

Неудивительно, что руководство Таджикистана активно ищет реальных инвесторов вместо осторожных кредиторов. В нынешней ситуации, когда московский покровитель вынужден сосредоточиться на своих проблемах, взоры таджикистанской элиты вполне закономерно обратились на Китай. Минтранс Таджикистана и «Китайская дорожно-мостовая корпорация» 27 марта подписали контракт на строительство дорог и мостов в Горно-Бадахшанской автономной области. Он будет реализован в рамках четвёртого этапа проекта «Улучшение региональных путей сообщения в Центральной Азии» (БРАМОМ-4).

Китай инвестирует в строительство и модернизацию транспортных магистралей, связывающих Таджикистан с региональными и международными торговыми путями. В частности, это лавиноопасная автотрасса Душанбе–Худжанд, железнодорожный мост через реку Пяндж и другие. Повышение их пропускной способности и обеспечение бесперебойной работы способствуют наращиванию перевозок и укреплению экономического сотрудничества.

Заинтересованность КНР имеется и в развитии высокогорных участков «Ваханского коридора». Последний связывает Афганистан и Китай через территорию Таджикистана.

Китай предоставляет финансирование и техническую поддержку для проектов водоснабжения и канализации в Таджикистане. В аграрном бизнесе КНР закупает продукцию таджикских фермеров и продаёт им не только сельхозтехнику, но также технологии и химикаты.

В сфере услуг заметен интерес таджикских студентов к китайским вузам. Предпринимателям из КНР интересны, помимо транспорта и связи, также гостиничный и иной сервис.

В апреле посол КНР в Таджикистане Цзи Шуминь сообщил прессе о росте взаимной торговли на 20%. При этом товарооборот составил около $2,6 млрд. В общем объёме привлечённых Таджикистаном иностранных инвестиций на долю КНР пришлось почти 40%.

Большое внимание Пекин и Душанбе уделяют совместным проектам в развитии транспортной инфраструктуры, энергетики и сельского хозяйства. Китайские инвестиции направлены также в транспорт и горнодобывающую промышленность.

Предпринимателям из КНР интересны дивиденды от вложений в таджикистанскую гидроэнергетику, в частности Рогунскую ГЭС. Они участвуют в строительстве генерирующих мощностей и поставке оборудования.

В мае таджикистанский лидер Эмомали Рахмон прибыл с официальным визитом в Пекин. Там его делегация провела серию переговоров. Рахмон лично обсудил перспективы с председателем совета директоров горнодобывающей компании «Зиджинг» Чэнь Цзиньхэ. Она осуществляет и геологоразведку, и добычу, и переработку полезных ископаемых, которыми Таджикистан по-прежнему богат. Душанбе заинтересован в таком крупном инвесторе, проекты которого КНР может поддержать большими «связанными» кредитами.

Знаковыми стали также переговоры Э. Рахмона с замгендиректора китайской компании «BYD – Центральная Азия» Иваном Цао. Уровень переговорщиков разный, однако Душанбе сейчас не до статусных жестов. BYD приглашена в Таджикистан с инвестпроектами в сфере машиностроения, производства оборудования для электротранспорта, батарей и электроники. Мяч - на китайской стороне.

«В Таджикистане будут производит электромобили», - сообщают издания Душанбе. Однако пока эти пафосные заголовки не подкреплены фактами.

Минтранс Таджикистана сообщил, что 18 мая в китайском Сиане по итогам переговоров Эмомали Рахмона с председателем КНР Си Цзиньпином подписано двустороннее совместное заявление, а также 13 новых документов. В их числе - меморандум о сотрудничестве Минтрансов двух стран. В нём министры задекларировали готовность к продолжению и расширению сотрудничества в рамках инициативы «Один пояс – один путь» и диалога «Центральная Азия – Китай».

Меморандумом задекларировано сотрудничество в таких проектах, как строительство и реконструкция КПП «Кулма – Каросу» в целях увеличения международных перевозок; строительство и реконструкция автодороги Барсем (Шугнанский район ГБАО) – Кулма (граница ГБАО РТ и СУАР КНР), международной автотрассы Душанбе – Куляб – Дарваз – Мургаб – Кулма; активация и оснащение транспортно-логистического центра города Куляба.

«Ожидается, что через мультимодальный транспортный коридор «Китай–Таджикистан–Туркменистан–Иран–Турция» грузы сначала будут доставлены автотранспортом из Китайской Народной Республики в город Куляб, где функционирует одна из пяти свободных экономических зон, созданных в Таджикистане. Отсюда грузы будут перевозиться в Узбекистан–Туркменистан–Иран–Турцию, далее – в европейские страны», - проинформировал Минтранс Таджикистана.

Основным экспортным товаром Таджикистана является золото. С 2018 года его главным приобретателем является Швейцария, потеснившая Китай. Из других таджикистанских товаров на внешних рынках пользуются спросом драгоценные и полудрагоценные камни, серебро, алюминий и изделия из него, хлопок, цемент, руды и электроэнергия. Экспорт остаётся преимущественно сырьевым. В лучшем случае удаётся продать полуфабрикат.

Дисбалансы внешней торговли латаются кредитами. Однако с ними у официального Душанбе не всё так просто. Например, с 1998 года Таджикистан является региональным членом «Азиатского банка развития» (Asian Development Bank). В него входят 68 членов, активы составляют почти $300 млрд. Банк с 1966 года приоритетом кредитной поддержки считает Азию и Дальний Восток. Много средств вкладывается в развитие инфраструктуры – модернизацию имеющихся и создание новых транспортных систем. С 1997 года банком реализуется «Программа Центральноазиатского регионального экономического сотрудничества» (ЦАРЭС).

В частности, банк финансировал проект железнодорожного коридора «Север-Юг» из Ирана через Туркмению в Казахстан. Результатом стал рост товарооборота, стимулирование пассажирских перевозок. Однако на экономику РТ это оказало косвенное влияние. Кредитные программы частенько обходят стороной эту среднеазиатскую республику.

Формально АБР поддержал Таджикистан 155 кредитами, грантами и технической помощью в государственном секторе на $2,48 млрд. Из них $825 млн пришлись на транспорт и $595 - на энергетику.

За последние годы средства банка направлялись на «антиковидные» программы и такие проекты, как совершенствование финансового сектора и налогово-бюджетного управления, а также расширение прав и возможностей сельских женщин. Эти проекты ещё действуют. Из перспективных банк отметил пять, в частности «Укрепление механизмов реагирования на гендерное насилие в посткоронавирусных странах Центральной и Западной Азии».

Неудивительно, что руководство Таджикистана активно ищет реальных инвесторов вместо осторожных кредиторов. В нынешней ситуации, когда московский покровитель вынужден сосредоточиться на своих проблемах, взоры таджикистанской элиты вполне закономерно обратились на Китай. Минтранс Таджикистана и «Китайская дорожно-мостовая корпорация» 27 марта подписали контракт на строительство дорог и мостов в Горно-Бадахшанской автономной области. Он будет реализован в рамках четвёртого этапа проекта «Улучшение региональных путей сообщения в Центральной Азии» (БРАМОМ-4).

Китай инвестирует в строительство и модернизацию транспортных магистралей, связывающих Таджикистан с региональными и международными торговыми путями. В частности, это лавиноопасная автотрасса Душанбе–Худжанд, железнодорожный мост через реку Пяндж и другие. Повышение их пропускной способности и обеспечение бесперебойной работы способствуют наращиванию перевозок и укреплению экономического сотрудничества.

Заинтересованность КНР имеется и в развитии высокогорных участков «Ваханского коридора». Последний связывает Афганистан и Китай через территорию Таджикистана.

Китай предоставляет финансирование и техническую поддержку для проектов водоснабжения и канализации в Таджикистане. В аграрном бизнесе КНР закупает продукцию таджикских фермеров и продаёт им не только сельхозтехнику, но также технологии и химикаты.

В сфере услуг заметен интерес таджикских студентов к китайским вузам. Предпринимателям из КНР интересны, помимо транспорта и связи, также гостиничный и иной сервис.

В апреле посол КНР в Таджикистане Цзи Шуминь сообщил прессе о росте взаимной торговли на 20%. При этом товарооборот составил около $2,6 млрд. В общем объёме привлечённых Таджикистаном иностранных инвестиций на долю КНР пришлось почти 40%.

Большое внимание Пекин и Душанбе уделяют совместным проектам в развитии транспортной инфраструктуры, энергетики и сельского хозяйства. Китайские инвестиции направлены также в транспорт и горнодобывающую промышленность.

Предпринимателям из КНР интересны дивиденды от вложений в таджикистанскую гидроэнергетику, в частности Рогунскую ГЭС. Они участвуют в строительстве генерирующих мощностей и поставке оборудования.

В мае таджикистанский лидер Эмомали Рахмон прибыл с официальным визитом в Пекин. Там его делегация провела серию переговоров. Рахмон лично обсудил перспективы с председателем совета директоров горнодобывающей компании «Зиджинг» Чэнь Цзиньхэ. Она осуществляет и геологоразведку, и добычу, и переработку полезных ископаемых, которыми Таджикистан по-прежнему богат. Душанбе заинтересован в таком крупном инвесторе, проекты которого КНР может поддержать большими «связанными» кредитами.

Знаковыми стали также переговоры Э. Рахмона с замгендиректора китайской компании «BYD – Центральная Азия» Иваном Цао. Уровень переговорщиков разный, однако Душанбе сейчас не до статусных жестов. BYD приглашена в Таджикистан с инвестпроектами в сфере машиностроения, производства оборудования для электротранспорта, батарей и электроники. Мяч - на китайской стороне.

«В Таджикистане будут производит электромобили», - сообщают издания Душанбе. Однако пока эти пафосные заголовки не подкреплены фактами.

Минтранс Таджикистана сообщил, что 18 мая в китайском Сиане по итогам переговоров Эмомали Рахмона с председателем КНР Си Цзиньпином подписано двустороннее совместное заявление, а также 13 новых документов. В их числе - меморандум о сотрудничестве Минтрансов двух стран. В нём министры задекларировали готовность к продолжению и расширению сотрудничества в рамках инициативы «Один пояс – один путь» и диалога «Центральная Азия – Китай».

Меморандумом задекларировано сотрудничество в таких проектах, как строительство и реконструкция КПП «Кулма – Каросу» в целях увеличения международных перевозок; строительство и реконструкция автодороги Барсем (Шугнанский район ГБАО) – Кулма (граница ГБАО РТ и СУАР КНР), международной автотрассы Душанбе – Куляб – Дарваз – Мургаб – Кулма; активация и оснащение транспортно-логистического центра города Куляба.

«Ожидается, что через мультимодальный транспортный коридор «Китай–Таджикистан–Туркменистан–Иран–Турция» грузы сначала будут доставлены автотранспортом из Китайской Народной Республики в город Куляб, где функционирует одна из пяти свободных экономических зон, созданных в Таджикистане. Отсюда грузы будут перевозиться в Узбекистан–Туркменистан–Иран–Турцию, далее – в европейские страны», - проинформировал Минтранс Таджикистана.

Возможно, для оптимизма есть основания. Сейчас около 90% грузов между Азией и Европой поставляются морским транспортом, однако политические риски заставляют уделять внимание диверсификации. И автомобильный транспорт может взять на себя значительную нагрузку.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram