Президенты Владимир Путин и Касым-Жомарт Токаев встретились 9 ноября в Астане. Главы России и Казахстана обсудили много тем — от энергетики до продовольственной безопасности. Переговоры и их результаты хорошо иллюстрируют качество российско-казахстанских отношений и их тенденции в последние годы. О том, какого уровня они достигли в разных направлениях, рассказал старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН Станислав Притчин. Подробнее — в материале Ia-centr.ru. 

— По итогам встречи президентов был анонсирован ряд конкретных инфраструктурных соглашений. Говорит ли это об изменениях российского подхода по отношению к соседям?

— Россия выстраивает отношения с соседями, в том числе в Центральной Азии, на основе прагматизма, анализируя их интересы. Она отвечает не только на вызовы классической безопасности, но и на проблемы продовольственной, энергетической и других разновидностей «нетрадиционной» безопасности.

Это вызывает позитивный отклик у наших партнёров, что заметно по атмосфере мероприятия. Астана принимала российского президента на максимально высоком уровне, дискуссии отличались насыщенной повесткой и резонировали с темами, которые обсуждались на нашем ежегодном Форуме межрегионального сотрудничества.

Это показывают не только договорённости, достигнутые на нынешней встрече, например о постройке трёх ТЭЦ и реконструкции железной дороги от Орска до Болашака. Ещё более ярко такую позицию иллюстрируют ранее запущенные проекты.

Ключевой из них — реверс газопровода Средняя Азия — Центр, который в ближайшие пять лет будет обеспечивать энергетическую безопасность как Казахстана, так и Узбекистана. В перспективе он создаёт возможности для более тесного регионального сближения за счёт подключения к проекту Киргизии и Таджикистана.
Соглашения, о которых договорились по итогам нынешней встречи, не формируют новые направления кооперации. Они, скорее, углубляют ранее сформированные связи в большом количестве сфер — от оборонного сотрудничества до совместной работы в аграрной сфере.

Таких связей у России и Казахстана много, их необходимо регулярно поддерживать, для чего и проводятся подобные мероприятия.

— Участники встречи заявили также о «готовности» Соглашения о единой системе транзита ЕАЭС. Кто заинтересован в заключении такого договора?

— В соглашении о единой системе транзита заинтересован не только Казахстан: такой документ нужен всем членам ЕАЭС и государствам Центральной Азии. Потребность в нём стала особенно явственной после того, как регион столкнулся со сложностями транзита киргизских товаров в Россию или с ограничениями поставок российских продуктов через Казахстан.

В результате выгодоприобретателями от соглашения, которое унифицировало бы правила перевозок и гарантировало бы прозрачность транзита, становится весь ЕАЭС. Вряд ли Астана и Москва обсуждали его проект без оглядки на других партнёров по Союзу.

— Россия готова помогать Казахстану обеспечивать нетрадиционную безопасность, например продовольственную. Что насчёт традиционной?

В российско-казахстанском товарообороте, действительно, значительную долю занимают продукты питания и сельхозпродукция в целом. Сотрудничество в этом секторе позволяет полностью покрывать потребности партнёров и делает нас сильнее.

У России и Казахстана нет серьёзных противоречий по вопросам безопасности. Разногласия, например разные оценки январских событий, имеют место. Такие проблемы существуют, но не влияют глобально на стратегическое партнёрство двух стран.

Российско-казахстанские отношения в сфере безопасности нельзя судить по отдельным инцидентам — к примеру, по медиабуре, спровоцированной неточными заголовками об открытии конференц-зала Центра миротворческих операций ООН. Общество охотно распространяет негативную информацию о российско-казахстанских отношениях, но при этом замалчивает позитивные тенденции.

Россия и Казахстан — члены ОДКБ, что позволяет им тесно взаимодействовать по ключевым региональным вопросам. На двухсторонней основе Москва и Астана сотрудничают в сфере ВПК: так, в 2018 году «Казахстан Парамаунт Инжиниринг», «ЗКМК» и российский НИИ «Буревестник» договорились разработать новый боевой модуль.

Две страны подтвердили намерения развивать военно-техническое сотрудничество, не направленное против третьих стран, в ноябре 2022 года. Другой позитивный знак — договорённости о единой ПВО и движение в сторону их реализации. Наконец, оба государства обеспечивают безопасность на Каспии.

— Какие вопросы отношений не были освещены на встрече президентов? Могут ли Москва и Астана разрешить их в других форматах?

— Повестка встречи была максимально насыщенной, поэтому сложно выделить темы, которые находились в компетенции национальных лидеров и при этом не были бы затронуты. Тем не менее часть вопросов, например транзит товаров, могла обсуждаться на уровне бизнеса и руководителей регионов, имеющих к этому непосредственное отношение.                

— Помимо прочего, президент Казахстана упомянул тему санкций и призвал не накладывать их на продовольствие, семена и удобрения. Почему он сделал на этом акцент?

— После заявлений на саммите «5+1» в Германии о том, что Астана не помогает Москве обходить санкции, слова Токаева могут звучать ритуальными формулами.

Тем не менее Казахстан сейчас видит, что западные страны злоупотребляют санкционным инструментарием. По этой причине казахстанская сторона стремится обозначить рамки, за которые, учитывая её взаимозависимость с Россией, не стоит заходить с санкциями.

— Как могут измениться приоритеты Москвы и Астаны через три-пять лет?

— В краткосрочной перспективе приоритеты вряд ли изменятся: экономические связи двух стран структурированы не только общими интересами и институтами, например ЕАЭС и ОДКБ, но и географией.

Через три-пять лет мы не отдалимся друг от друга — ни геологически, ни политически.

Поэтому нынешние характеристики наших отношений — высокий уровень товарооборота и взаимных инвестиций, стремление обеспечивать общую безопасность в регионе — останутся актуальными.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram