«…суфизм рассматривается как потенциальный инструмент религиозной мягкой силы Индии»
В последние десятилетия США активно развивают свои агентурные сети в Центральной Азии, делая ставку на завезённых в регион с Ближнего Востока боевиков-салафитов* и «невидимый легион джихада» «Таблиг-и Джамаат»*.
Как мы писали ранее, основанная директором Института Центральной Азии и Кавказа (США) Фредериком Старром по заказу Госдепа США в рамках Программы изучения Центральной Азии (Central Asia Program, CAP) Центральноазиатская аналитическая сеть (CAAN) активно создает агентурные сети американской клиентелы в регионе.
Матёрый господин Старр является автором концепции «Большой Центральной Азии». Он утверждает, что понятие «постсоветское пространство» более неактуально, а географические пределы Центральной Азии следует расширить, включив в него Афганистан. Избирательно извращая исторические факты, американец не устаёт внушать лидерам республик региона, что Россия и Китай в своё время завоевали регион, в поэтому центральноазиатские республики должны сегодня двигаться не в сторону бывших «оккупантов», а на юг – к Индии, Пакистану, Афганистану.
Любая американская стратегия в регионе опирается, в числе прочего, на исламистские группировки.
В январе 2022 года президент Таджикистана Эмомали Рахмон на внеочередной сессии Совета коллективной безопасности ОДКБ заявил, что в Центральной Азии присутствуют спящие ячейки террористических организаций.
«На наших встречах в рамках ОДКБ и ШОС неоднократно обращал ваше внимание на наличие в наших странах спящих ячеек международного терроризма, экстремизма и религиозного радикализма. Их вербовочно-пропагандистские усилия среди граждан государств-членов ОДКБ не прекращались ни на один день, – сказал Рахмон. – Особо следует отметить агрессивную активность движения "Салафия" и ваххабитов, которые, как известно, оставляют костяк ИГИЛ*. Мы в Таджикистане всеми силами усиленно боремся с их агитацией на интернет-ресурсах, террористический характер которой растёт».
Салафизм является пуританским, буквалистским и ультраконсервативным исламистским течением внутри суннитского ислама. Термины «салафизм» и «ваххабизм» взаимозаменяемы.
Духовное управление мусульман Казахстана (ДУМК) считает, что «Салафия» стала одним из опасных религиозных течений в стране. «Это одно из течений, деятельность которого необходимо запретить», – считает пресс-секретарь ДУМК Онгар кажы Омирбек. По его словам, распространению деятельности салафитов в Казахстане способствуют слабость законодательства в сфере религии, а также активная пропаганда, проводимая миссионерами из арабских стран.
Мултан Пакистан.jpg
Пакистанский Мултан, известный своими суфийскими традициями
Число сторонников салафизма в последние годы стало увеличиваться, а регионы его распространения расширяться. В настоящее время тысячи мусульман Мангистауской, Атырауской, Актюбинской областей Казахстана стали «верными сподвижниками идей салафизма», бьют тревогу местные СМИ. В ареал салафизма стала активно включаться Южно-Казахстанская область, большинство населения которой проживает в тяжелых социально-экономических условиях. Главными очагами распространения салафизма являются город Шымкент и Сарыагашский район ЮКО.
В Центрально-Азиатский регион в последние годы вернулись с Ближнего Востока сотни боевиков-салафитов. Подрывные стратегии, осуществляемые руками воинствующих исламистов, хорошо проработаны западными аналитическими центрами. В частности, Международная кризисная группа (Брюссель) рекомендует властям республик Центральной Азии и России «прикладывать дополнительные усилия к сотрудничеству с умеренными, авторитетными исламскими организациями и прочими лицами, включая аполитичных салафитов, которые сейчас ведут очень полезную работу на местах». Аналогичные рекомендации содержатся в докладе британского Королевского объединенного института оборонных исследований (RUSI).
В Госдепе США учли эти рекомендации и оказали сильнейшее давление на власти республик Центральной Азии, чтобы те принимали у себя раскаявшихся боевиков с Ближнего Востока, в первую очередь салафитов. Так, 16 декабря 2019 года в ходе встречи госсекретаря США Майка Помпео с министром иностранных дел РК Мухтаром Тлеуберди была затронута тема «глобального лидерства Казахстана в области репатриации и реинтеграции своих граждан из Сирии» и высоко оценены «шаги, принятые Казахстаном для обмена опытом с другими странами». О содержательной стороне той самой «очень полезной работы» салафитов «на местах» рассказал, в частности, известный эксперт по радикальному исламу, сотрудник американского аналитического центра The Modern Diplomacy Уран Ботобеков в своём докладе «Anti-Russian Ideology of Central Asian Salafi-Jihadi Groups: Causes and Consequences», в котором рассказал о подрывной деятельности окопавшихся в Сирии лидеров салафитов.
В ходе подавления организованного иностранными спецслужбами мятежа в Казахстане 9 января в Алма-Ате были задержаны четверо членов исламистской группировки «Таблиги Джамаат»* (запрещена в России), которые участвовали в массовых беспорядках с 4 по 8 января 2022 года. При обысках у них были «обнаружены и изъяты огнестрельное оружие, травматические и светошумовые гранаты, патроны, религиозная литература и иные вещественные доказательства». Один из задержанных, иностранный гражданин, поддерживал связь «с террористическими группировками за рубежом», прибыв в Казахстан «для подготовки массовых противоправных акций и нападений на органы власти и силовые структуры». На территории республики по сей день существует множество «спящих» исламистских ячеек, готовых по приказу выйти из тени на свет, что ярко продемонстрировали, в частности, драматические январские события 2022 года.
Ещё с 2016 года созданная Старром Центральноазиатская аналитическая сеть CAAN начала публиковать серьезные аналитические материалы по суфиям, их культуре, обычаям и отличиям от других мусульманских движений. Салафиты, адепты «ИГИЛ» и «Таблиг-и Джамаат» считают суфиев своими злейшими врагами и преследуют их, не останавливаясь даже перед терактами. В то время как некоторые мусульмане считают суфиев странными и даже эксцентричными, некоторые фундаменталисты и экстремисты видят в суфизме угрозу, а его приверженцев – как еретиков или отступников.
В феврале боевики, связанные с «Исламским государством»*, напали на верующих у могилы суфийского философа в отдаленной части южного Пакистана, убив более 80 человек, которых боевики назвали «многобожниками». Суфии, молящиеся у могил святых – «ядро» практики группы – также подвергались нападениям в Индии и на Ближнем Востоке. Местные исследователи отмечают немаловажную роль суфизма в распространении ислама, в частности, в Западном Казахстане: «Появление культа святых чудотворцев и сращивание его с культом предков сделало ислам более «понятным» и «доступным» для основной массы населения, как оседлого, так и кочевого. Именно сознательно предпринятая деятельность суфийских миссионеров и последовавшая затем персонификация домусульманских природных святынь способствовала приобщению их к мусульманской вере. В результате произошло тесное переплетение ислама с местными верованиями. Суфизм, а не ортодоксальный ислам успешнее справился с миссионерскими задачами в среде кочевников-скотоводов». Попытки учреждения суфийских орденов в период правления Н. Назарбаева критиковались некоторыми авторами, усматривавшими здесь почву для конфликтов.
Fv6xlmGWAAABKaM.jpg
Как пишут авторы основанной в том числе на «полевых» данных обстоятельной работы «Суфийские практики в современном Казахстане: традиции и новации», «казахстанская суфийская традиция возродилась и трансформировалась в новые синкретические религиозные практики. Её адепты расширяют свои методики и способы привлечения новых последователей. Широко используются педагогические аспекты суфийских практик для работы с детьми и молодежью. Применение современных технологий и способов подачи материала способствует развитию суфийских организаций… открываются новые дискурсы, суфии создают новые религиозные конструкты, изменяют критерии допуска на зикр. Самоидентификация и саморефлексия суфийских групп в Казахстане требует дальнейшего академического изучения».
Наиболее резонансной суфийской группой является связанное с Турцией братство Исматуллы (выходец из «послереволюционной» казахской диаспоры в Афганистане, потом проживавший в Пакистане, затем переехавший в Казахстан и имеющий немало последователей-мюридов в городах Казахстана и Кыргызстана). С деятельностью этого персонажа было связано немало скандалов, опубликованная им в 2005 году «Азбука коранических наук» получила негативные отзывы со стороны ДУМК, а сам причисляющий себя к ясавийской традиции Исматулла и некоторые его сподвижники по общественному движению «Сенім. Білім. Өмір» были приговорены к лишению свободы.
Иным ответвлением казахстанского суфизма стало накшбандийское братство, имеющее «историческую традицию в Казахстане. Его преимущественное распространение в южном регионе, скорее всего, связано с проживанием в этой части страны этнических узбеков. Стоит отметить, что исторически данная группа отличалась активным участием в политике. Возможно, в будущем могут возникнуть конфликты на религиозной почве». Наконец, «братство Кадирийя, несмотря на экономические и социальные трудности, создало собственную традицию, которой его члены, в основном этнические чеченцы и ингуши, придерживаются и сегодня».
Как видим, здесь прочерчены некоторые линии этноконфессионального размежевания, что даёт определённую пищу для размышлений, а также (обозначим это так) манипулятивных технологий. Известно, что боевики радикальных джихадистских группировок нацелены на суфиев, поскольку считают легитимной исключительно фундаменталистскую форма суннитского ислама. Но с какой целью разведсообщество США обратило свое внимание на суфиев?
Здесь надо отметить, что, согласно наблюдениям авторов вышеупомянутой работы, некоторые методики суфизма «пользуются особой популярностью не только [в Казахстане], но и за рубежом. Это, в частности, касается трансформации зикра в медитацию. Данное направление получило популярность в странах Западной Европы и в США». Тянущиеся к суфизму представители интеллектуального труда и городских профессий младшего и среднего возраста видят в нём «аутентичное духовное наследие, способное послужить ответом на вызовы упадка духовности в современном обществе. Выделяется также комплекс психологических и социальных причин приобщения к суфизму. Особый слой составляют девушки и женщины, которые участвуют (в отдельном помещении) в ритуалах и собраниях. Для одних девушек это путь самопознания и приобщения к древней казахской культуре, способ преодолеть отчуждение в большом городе и найти подходящий коллектив для общения. Для других девушек и женщин это надежда на исцеление от болезней». Вышеупомянутый «шейх Исматулла провозглашал возможность исцеления посредством приобщения к суфийским ритуалам через постоянное обращение к Аллаху за исцелением. В этом контексте широкое распространение в наши дни получило исламизированное знахарство. Баксы, кажы в своих методиках «исцеления» используют аяты Корана, призывают на помощь духов аулие и т.п.».
ERUW7D3WAAE4aCd.jpg
Разумеется, все эти, казалось бы, сугубо местные особенности не могут не интересовать глобальных проектировщиков, с учётом стратегической важности региона, всё более перемещающегося в центр «Большой Игры XXI века», в которой, как известно, мелочей не бывает. Согласно докладу 2018 года Brookings Institute, «с самого начала глобальной войны с терроризмом вдохновленный Саудовской Аравией ваххабизм подвергался пристальному вниманию во всем мире как синоним “ненависти” и “нетерпимости”. И наоборот, суфизм стал рассматриваться как мягкая, умеренная альтернатива и инструмент антитеррористической политики во многих странах с мусульманским большинством – и за их пределами. Более того, оно также было выдвинуто на передний план в политических кругах США как идеологический оплот против экстремизма. В качестве популярного инструмента “религиозной мягкой силы” и “позитивного брендинга ислама” суфизм использовался государственными и негосударственными субъектами, “чтобы влиять на то, что делают другие, посредством привлечения и убеждения”, а не принуждения. Эти сложные нисходящие и восходящие процессы переплетаются в дипломатической и транснациональной практике и имеют последствия на различных уровнях – от местного до глобального.
Джонатан Гранофф, бывший член Комитета неправительственных организаций ООН по разоружению, миру и безопасности, рассказал на (открытом, что интересно, премьер-министром Индии Нарендрой Моди) Всемирном суфийском форуме 2016 года: «Весь мир, Восток и Запад, должен переосмыслить и реформировать существующую стратегию противодействия джихадистскому террору. Суфизм – вдохновляющее противоядие, пробуждающее в человеке способность к любви, служению, состраданию и миру”. В то время, когда у власти находится индуистский национализм, выдающий сильные антимусульманские тенденции, суфизм рассматривается как потенциальный инструмент религиозной мягкой силы Индии. Элементы суфизма также были включены во внутреннюю и внешнюю политику различных государств, таких как Пакистан, Индонезия, правительства Северной Африки и даже стран Персидского залива (кроме Саудовской Аравии)».
Таким образом, американцы никогда не «складывают все яйца в одну корзину». Их актуальная стратегия в Большой центральноазиатской игре опирается на «боевой исламский трезубец»: салафиты*, Таблиг-и Джамаат* и суфии.
Взяв под контроль местные филиалы этих движений, варьируя их стратегию и тактику, сталкивая их лбами или, наоборот, замораживая на время их активность во имя неких совместных тактических задач, Вашингтон намерен управлять геополитикой «Большой Центральной Азии» в своих интересах.
Правила комментирования
comments powered by Disqus