Государственный институт русского языка им. Пушкина скоро станет базовой организацией СНГ по русскому языку и литературе. 20 ноября в Санкт-Петербурге на заседании совета глав правительств Содружества состоится подписание соответствующего документа. В преддверии этого события проректор Института по международным связям Надежда Смирнова на московском международном форуме "Мир говорит по-русски" дала интервью "Голосу России" 

- Какие задачи будут поставлены перед вашим Институтом в связи с новым статусом? Какие обязанности будут на вас возложены?

- Я думаю, что на нас возлагать никто ничего не будет. Я полагаю, нам самим нужно будет выходить с инициативами. И с нас будут спрашивать: вот вы базовая организация, а что вы делаете, чтобы положение улучшилось?… Поэтому, будем думать. Собственно, какие есть направления? Написание учебников, повышение квалификации, привлечение внимания к русскому языку, возбуждение желания его изучать. Но здесь мы ничего без поддержки государства не сделаем. Потому что если русский язык не нужен будет для жизни, для работы, а рабочие места определяет политика государства, то это будет мало кому нужная латынь. Задача государства - создать потребность в овладении русским языком. А мы уже обеспечим его изучение. 

- Можно ли сказать, что сейчас такая потребность больше, чем 10-15 лет назад? Есть рост интереса к русскому языку?  

- Определенно, есть. Мы это видим по контингенту учащихся, которые приезжают к нам в Институт. А к нам приезжают и представители дальнего зарубежья, изучающие "русский как иностранный". Это не дети соотечественников, а просто иностранцы. Их, кстати, много. Конечно, в зависимости от конъюнктурных соображений, то в одной стране, то в другой наблюдается всплеск: допустим, открывается где-то на Востоке электростанция, и сразу же у нас наблюдается большой приток вьетнамцев… И это тоже важно, что при экспансии, в хорошем смысле, России за рубеж, при налаживании экономических связей требуется знание русского языка. Именно русского. Не всегда английский становится языком-посредником.

Например, для восточных людей английский язык очень труден, это я как лингвист, методист говорю: и китайцу, и вьетнамцу легче выучить русский: так у них артикуляционная база устроена. Поэтому русский был и остается языком международного общения для стран дальнего зарубежья. Ну а что касается стран СНГ, то тут, конечно, многое было упущено. Уже выросло поколение людей, которые не говорят по-русски. Для них мы тоже начинаем преподавать "русский как иностранный". Разумеется, это наша актуальная задача: не упустить ареал бывшего Советского Союза. 

- И что делает Институт русского языка? Как отвечает на этот запрос?  

- Мы проводим очень много семинаров для преподавателей из стран постсоветского пространства: семинаров повышения квалификации. Преподаватели есть очень хорошие, но многие преподаватели старшего поколения давно не бывали в России. Есть молодые преподаватели, которые вообще не бывали в России. Для них важно и знание русского языка, и знание современных российских реалий, и современная российская литература. Поэтому у нас нон-стоп идут семинары для таких преподавателей. Все это - за счет средств Российской Федерации: то есть по государственным направлениям, стипендиям, по договорам с фондом "Русский мир".

Вот сейчас, например, будет семинар для украинских преподавателей – приедут с Западной Украины. Очень интересная ситуация там сложилась: на Западной Украине, где русский язык не хотели учить, с недавних пор ввели в школах как второй иностранный. Ну, первый иностранный, понятно, - английский. А вторым иностранным все поголовно берут русский! И начинают учить его с нуля. Украина обратилась в фонд "Русский мир" с просьбой собрать оставшихся учителей - методистов, освежить их знания, чтобы потом они, в свою очередь, на местах создавали методические кусты и готовили учителей для средних школ. 

- А что можно сказать о республиках Средней Азии, например, о Таджикистане, Киргизии? Многие из них проживают в России, однако большинство плохо говорит по-русски или вообще не говорит, и это большая проблема.  

- В Таджикистан мы уже третий год подряд по гранту федеральной целевой программы "Русский мир" ездим, проводим семинары повышения квалификации учителей в разных регионах. Там русский язык в школе – два часа в неделю. Ладно, Душанбе – там можно найти русских людей, вывески, книги. А в аулах, в отдалении – там русского ничего нет, абсолютно. И два часа в неделю – это ничто. Нужны, наверное, межгосударственные попытки убедить национальную образовательную администрацию, чтобы русский язык входил в стандарт в более расширенном варианте. 

- И в Киргизии то же самое?

- В Киргизии есть очень хорошая структура: Киргизско-российский славянский университет. В Таджикистане тоже есть аналогичный университет, но в Киргизии он особо силен: у него очень хорошие традиции, при нем существует гимназия. Обучение там идет на русском языке, по российским стандартам, финансируется этот университет Российской Федерацией. Поэтому есть вот такая точка, которая держит на уровне русский, по крайней мере, в Бишкеке. 

- Какие учебники по русскому языку были изданы Институтом за последнее время? Какие пишутся сейчас?

- Мы пишем с китайскими коллегами, с издательством "Просвещение" цикл учебников для всех школ Китая: русский язык для китайцев. Сделали учебник для Черногории. Сделали универсальные учебники "Приглашение в Россию", которые готовят к тестовым экзаменам на все категории. Кроме того, у нас есть учебники по русскому языку для международного туристического бизнеса. В общем, есть самые разные варианты. 

- Как лучше работать над учебниками и кто должен их издавать: московские ведомства или специалисты на местах?  

- Должно быть то, что было во времена Советского Союза: совместные авторские коллективы. Потому что, с одной стороны, необходимо адекватное профессиональное знание не просто русского языка, но русского как иностранного – то есть умение заглянуть на русский язык со стороны. А с другой стороны, конечно, нужны специалисты национальных школ, потому что именно они знают, что трудно для того или иного контингента, что пойдет в той или иной аудитории. 

- В советское время у Института русского языка было 11 филиалов за рубежом. Не осталось ни одного. Но сейчас, насколько я знаю, появилось намерение их возродить?

- То, что называлось тогда филиалом, и то, что называется филиалом института сейчас, - это совершенно разные вещи.

Тогда филиалами нашего института значились курсы русского языка на базе либо Домов Дружбы, либо дружественных нам университетов, которые предоставляли помещения. Эти помещения назывались филиалами Института Пушкина, там работали наши сотрудники. Допустим, Куба, самый яркий пример: Гаванский университет предоставил помещение, это был самый крупный филиал, он обслуживал все страны Латинской Америки, там были большие курсы, это была, скажем так, перевалочная база для тех студентов из стран Латинской Америки, которые ехали учиться в Советский Союз… Мы все были тогда государственными, Институт русского языка не содержал свои филиалы.  

Сейчас же филиал института – это структура, которую должен стопроцентно содержать институт. Понятно, что мы этого не выдержим! Поэтому филиалов в том понимании, которое есть сейчас в современной образовательной системе, у нас не будет. Это будут Центры русского языка, которые будут носить брендовое имя "Институт Пушкина"… Создается структура, которая будет наподобие Института Гете, Института Сервантеса. Где такие центры появятся, будет определено позже. А мы надеемся стать оператором этой системы. 

- Вы чувствуете, что в жизни Института наступает новая глава? Есть такое ощущение?

- Мы очень надеемся на это, мы живем в ожидании этого! Мы очень рады, что появился такой интерес к русскому языку, рады, что обратили, наконец, на это внимание, что обратили внимание на наш Институт и его потенциал. В течение всех этих лет, когда русскому языку уделялось не очень много внимания, мы тем не менее тихо, но упорно делали свое дело. И надеемся, что сейчас это принесет свои плоды.