Когда Харрисон Форд играл роль президента США, основная часть неприятностей его героя по сценарию фильма была связана с пролётом над территорией Казахстана. Борт номер один захватили какие-то казахстанские террористы, на самолёт напали МиГи с неопознанными знаками на крыльях… Президент (то есть, конечно, не президент, а Харрисон Форд) уворачивался от вражеских ракет с помощью фигур высшего пилотажа. Лично за штурвалом, поскольку он сам — лётчик и настоящий герой вьетнамской войны. Также Форд совершил много других подвигов. Шутки шутками, но его роль в фильме «Самолёт президента» признана самым удачным образом лидера американской нации на экране за всю историю кино.

Американцы вправе создавать героический эпос про своих вождей, однако почему тут всё же фигурирует Казахстан? Подобные приключения президента США теоретически можно было бы представить где-то в районе Сомали. Да, американцы не слишком интересуются окружающим миром, иногда это даже приводит к казусам вроде Кырзахстана. Но Казахстан? Да, небольшое уточнение: фильм «Самолёт президента» снимали в 1997 году.

Естественно, что спустя шестнадцать лет локация такого фильма была бы другой. Голливуд вообще тонко чувствует и сиюминутные настроения Госдепа, и нюансы международной политики. А сегодня в адрес Казахстана если и звучит умеренная критика, то она чередуется с похвалой или ненавязчивыми просьбами о содействии в реализации американской стратегии в Средней Азии. Казахстан — это держава, с которой в регионе невозможно не считаться. И американскому президенту, если он вдруг решит пролететь над территорией республики (с мирными целями), точно не угрожает нападение террористов или вражеских самолётов. В целом, Казахстан — стабильное государство в экономическом, политическом и военном отношении.

То же самое трудно сказать про две другие среднеазиатские республики, которые претендуют на членство в Таможенном союзе. Я имею в виду Кыргызстан и Таджикистан. Их стабильность под большим вопросом. Как сделать так, чтобы спустя уже следующие шестнадцать лет исчез даже намёк на то, что Средняя Азия может быть подходящей съёмочной площадкой для голливудского боевика?

Милитаризация на пределе возможностей

Все знают выражение Наполеона о том, что армию (свою или чужую) кормить всё равно придётся. Однако оценки того, сколько нужно выделять на кормление армии и где находится золотая середина оборонных расходов, значительно разнятся. Например, в НАТО есть норма: страны-участницы должны тратить на вооружённые силы как минимум 2% от своего ВВП. Лучше, если больше. Лидер альянса — Соединённые Штаты — финансирует армию на уровне 4,4% от ВВП. При этом ряд государств НАТО не могут и даже не собираются выполнять двухпроцентный стандарт. Приблизительно в таком же диапазоне находятся военные расходы и стран ОДКБ. Один, два, реже — три процента от ВВП.

Достаточно ли таких показателей для потенциальных членов Таможенного союза в Средней Азии? ВВП Таджикистана и Кыргызстана по номиналу — чуть менее чем по 7 миллиардов долларов на каждую республику. Можно посчитать, сколько останется на армию, если ограничиться традиционной долей расходов. Сто миллионов долларов? Двести?

На самом деле военные бюджеты республик ещё меньше, они исчисляются скромными суммами в десятки миллионов долларов. Поставим их в числитель, а в знаменатель запишем размеры территории, близость к Афганистану и внутреннюю нестабильность. Результат неутешителен: при малейшем нарушении политического баланса в регионе правительство и президент могут рассчитывать на спасение только на территории российской военной базы. Если успеют добраться. Авторитарная вертикаль власти только кажется неуязвимой, на самом деле она может сломаться в любой неподходящий момент. Если она не подкреплена реальной силой.

Проблема есть, её надо решать. Первый шаг был сделан около года назад, когда Москва сообщила Бишкеку и Душанбе о возможности выделить полтора миллиарда долларов на военные расходы. Безвозмездно. Предложенная сумма в четырнадцать раз превосходит военные бюджеты двух республик вместе взятых, основной целью программы является перевооружение таджикской и киргизской армии. В пакете также идёт расширенное предложение по подготовке среднеазиатских военных в вузах РФ. Программа должна была выразиться в конкретные действия уже летом 2013-го, однако затормозилась из-за геополитических колебаний киргизских и таджикских элит. Но в следующем году, по всей видимости, начнётся.

Это хороший старт, но дальше среднеазиатские республики должны двигаться сами. Нельзя также рассчитывать на гипотетическое создание коллективных вооружённых сил — идея хорошая, но вряд ли она станет реальностью в обозримой перспективе. Собственные расходы на армию в Таджикистане и Кыргызстане должны возрасти как минимум на порядок.

Возможно, темпы милитаризации следует увязать с экономическим ростом и евразийской интеграцией. Вступаете в Союз — обязуетесь, условно, треть прироста ВВП направлять на нужды армии. Каждый год. И так — десять–пятнадцать лет подряд.

Конечно, подобная политика весьма болезненна для небогатых держав. Не хватает на самое основное, а тут ещё растущие расходы на вооружённые силы. Но альтернативы нет. Точнее, она есть, однако за экономию на армии граждане Кыргызстана и Таджикистана могут заплатить намного больше.

Армейское бытие определит среднеазиатское сознание

Благодаря антисоветской пропаганде конца 80-х годов мы хорошо «знаем», чем вредна излишняя милитаризация. Публицисты-полемисты взывали к чувствам и цифрам: «Пушки вместо масла — сколько можно?» «Хватит тратить на оборонку 40% ВВП» и т.д.

Советский ВПК действительно дорого обходился народу, но не настолько. Реальные расходы военной сферы в период с начала 50-х по конец 80-х находились в диапазоне 5–15% от ВВП, плавно снижаясь от времён позднего Сталина к раннему Горбачёву. В эпоху брежневского застоя армия проедала 6–7% ВВП. Конечно, это немало, но хватало и на пушки, и на масло.

Возвратимся к нашим среднеазиатским партнёрам. Кыргызстан и Таджикистан заинтересованы в укреплении армии не только потому, что этого требуют интересы военно-политической безопасности. Вооружённые силы играют также особую социальную роль. Таджикистан и Кыргызстан, унаследовав от советской эпохи достаточно современную (условно — европейскую) модель организации общества и государства, сейчас находятся на пути к истокам. То есть к феодализму, прежним, досоветским и дороссийским устоям. Кто или что станет преградой на пути архаизации общества? Таким институтом вполне может стать армия.

Именно армия часто выполняет роль драйвера модернизации. Исторические примеры можно нанизывать пачками, начиная с Российской империи и заканчивая современной Турцией, а также многими арабскими странами. В последних военные являются единственной силой, которая удерживает эти страны от возвращения в эпоху варварства.

Данный феномен вполне объясним. Практически любая армия строится по современным и довольно стандартизованным принципам, ей чужда традиционалистская культура архаичного общества. Устройство современной дивизии где-нибудь в Пакистане мало чем отличается от военной части бундесвера. Во всяком случае, отличается намного меньше, чем устройство немецкого и пакистанского общества. А бытие определяет сознание. Само по себе существование армии оказывает серьёзное влияние на общество. Увеличивая удельный вес армии в обществе, мы автоматически повышаем и оказываемое влияние.

Отдельного упоминания заслуживает место обучения будущих таджикских и киргизских офицеров. Понятно, что не там, где учатся дети постсоветских олигархов и высших государственных чиновников, а в российских вузах. Возможно, это не самый важный фактор, однако армейская элита будет другой. И имеет смысл приложить максимум усилий, чтобы она стала достаточно влиятельной.

Опыт последних лет СССР более чем красноречив: при отказе от пушек масла становится не больше, а меньше. Членам ТС (настоящим и будущим) имеет смысл помнить это правило политической математики

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram